Кто помогал Гитлеру. Из воспоминаний советского посла - Иван Майский

Иден на мгновение задумался и потом ответил:

— Я с вами вполне согласен и со своей стороны сделаю все возможное для того, чтобы наша политика следовала принципам, изложенным в московском коммюнике. Это очень важно не только для Англии и СССР, это важно также в интересах всеобщего мира.

Иден еще раз остановился на мгновение и затем несколько тише прибавил:

— Но вы понимаете, что не все тут зависит от меня.

Да, я это прекрасно понимал, но все-таки должен констатировать, что вплоть до середины 1937 года температура англо-советских отношений стояла значительно выше нуля.

Ниже нуля

28 мая 1937 г. премьер Болдуин ушел на покой и вместо него главой правительства стал Невиль Чемберлен. Узнав об этой новости, я невольно подумал «Черчилль ошибся в своем прогнозе — не он, а Чемберлен оказался у руля. Теперь впереди сговор Чемберлена с Гитлером, а дальше?..».

Невиль Чемберлен был, несомненно, самой зловещей фигурой на тогдашнем политическом горизонте Англии. Зловещей по глубоко органической реакционности своих воззрений, зловещей по тому влиянию, которым он пользовался в консервативной партии. Тот факт, что Невиль Чемберлен был человеком ограниченных взглядов и малых способностей, что его политический кругозор, по выражению Ллойд Джорджа, не возвышался над кругозором «провинциального фабриканта железных кроватей», только усугублял опасность от его пребывания у власти. Отец Невиля знаменитый Джозеф Чемберлен считал этого своего сына (в отличие от другого сына, Остина) непригодным для политики и с молодости готовил его к торговой деятельности. Однако и на коммерческом поприще Невиль не стяжал особых лавров. Тогда его двинули по «муниципальной линии». Здесь, пройдя ряд промежуточных ступеней, он стал в конце концов мэром Бирмингема. В 1917 году, как консерватор знатного происхождения. Невиль Чемберлен получил пост министра рекрутирования армии в коалиционном кабинете Ллойд Джорджа, но позорно провалился и был изгнан премьером из правительства. И вот теперь этот самый Невиль Чемберлен стал главой британского кабинета, да еще в такой сложной и трудной мировой обстановке! Поневоле в голову приходила мысль «Вот до какого глубокого разложения докатился английский господствующий класс!».

Для меня как посла Советского Союза приход к власти Невиля Чемберлена имел совсем особенное значение. Я не забыл своего разговора с ним, происходившего в ноябре 1932 года (о нем я упоминал выше). Последующие пять лет полностью подтвердили на многочисленных фактах и примерах, что Невиль Чемберлен является последовательным врагом нашей страны. Такой премьер мог только обострить англо-советские отношения. Такой премьер именно из-за своей вражды к Советскому государству мог только усилить политику «умиротворения» агрессоров. Ничего хорошего нам от него ждать не приходилось!

Как ни мрачны были мои чувства, я решил все-таки повидаться с новым премьером и прощупать его настроения. Он принял меня в своем парламентском кабинете 29 июля. На этот раз Чемберлен был спокойнее и сдержаннее, чем во время нашей первой встречи, пять лет назад. Я спросил его об общих линиях той политики, которую намеревалось проводить британское правительство в области международных отношений Чемберлен долго и старательно объяснял мне, что основной проблемой момента, по его мнению, является Германия. Надо прежде всего урегулировать этот вопрос, а тогда все остальное уже не представит особых трудностей. Но как урегулировать германскую проблему? Премьеру это казалось вполне возможным, если применить правильный метод урегулирования.

— Если бы мы могли, — говорил он, — сесть с немцами за один стол и с карандашом в руках пройтись по всем их жалобам и претензиям, то это сильно бы прояснило отношения.

Итак, все дело было лишь в том, чтобы сесть за один стол с карандашом в руках Как просто! Мне невольно вспомнились слова Ллойд Джорджа — «провинциальный фабрикант железных кроватей». Действительно, Гитлера и себя он, видимо, представлял как двух купцов, которые поспорят, пошумят, поторгуются и затем в конце концов ударят по рукам. Вот как примитивны были политические понятия премьера!

Из всего, что Чемберлен сказал мне 29 июля, с несомненностью вытекало, что целью его стремлений является пакт четырех, a путь к нему — всемерное «умиротворение» Гитлера и Муссолини.

Этот пессимистический прогноз становился еще более вероятным благодаря тому, что как раз к этому времени в Лондоне окончательно сложилась так называемая «кливденская клика», сыгравшая столь зловещую роль в годы, предшествовавшие второй мировой войне. Леди Ненси Астор, та самая леди Ненси Астор, которая в 1932–1933 годах кокетничала своей «дружбой» с Советской страной, в течение последующих лет обнаружила свое настоящее лицо и в конце концов стала «хозяйкой» политического салона, в котором собирались самые махровые представители консервативной партии. Обычно на «week end' ах»[14] в ее роскошном имении Кливден, под Лондоном, где она пыталась иммитировать Версаль, встречались такие люди, как Невиль Чемберлен, лорд Галифакс, Самуэль Хор, Кингсли Вуд и др. Здесь они пили, ели, развлекались, обменивались мнениями и намекали планы ближайших действий. Нередко между двумя партиями гольфа решались важнейшие государственные вопросы. Чем ближе надвигалась война, тем активнее становился Кливден. Салон леди Астор превратился в главную цитадель врагов Советского Союза и друзей англо-германского сближения. Отсюда шла наиболее энергичная пропаганда концепции «западной безопасности»; здесь с особым сладострастием смаковались картины советско-германского взаимоистребления, на осуществление которого поставили ставку завсегдатаи Кливдена. Салон леди Астор имел сильнейшее влияние на назначение министров, на формирование правительств и на определение политической линии этих правительств. Приход к власти Невиля Чемберлена знаменовал собой такое всемогущество «кливденской клики», которое могло родить в руководящих кругах Советского Союза лишь самые тревожные опасения. Впрочем, ждать пришлось недолго.

Основной целью Чемберлена являлось «умиротворение» фашистских диктаторов в расчете на установление «западной безопасности». Это был, конечно, как выражался Черчилль, идиотизм, но классовая ненависть к государству социализма была в Чемберлене (да и не только в Чемберлене) столь велика, что она совершенно помрачала в нем нормальный рассудок. Черчилль в своих военных мемуарах, говоря о Чемберлене и его отношении к Гитлеру, иронически замечает: «Он вдохновлялся надеждой умиротворить и реформировать его, а потом привести к полному смирению»1. Здесь Черчилль соблюдает приличные литературные манеры. В частных разговорах он выражался гораздо крепче. Помню, однажды он мне сказал:

— Невиль — дурак… Он думает, что можно ехать верхом на тигре.

К сожалению, Чемберлен именно так и думал и потому стал последовательным апостолом политики «умиротворения» агрессоров. Чтобы проводить такую политику на практике, ему нужен был созвучный этой идее состав правительства, и прежде всего «подходящий» министр иностранных дел. Иден для данной цели не годился, тем более что он был крайне непопулярен в Риме и в Берлине. Избранником Чемберлена на этот ключевой пост стал лорд Галифакс, однако, учитывая тогдашние общественные настроения в Англии, премьер не решился сразу расстаться с Иденом. Надо было предварительно подготовить почву, а лучше всего заставить Идена самого подать в отставку. Поэтому Чемберлен «пока» назначил лорда Галифакса на почетный, но чисто декоративный пост заместителя премьера, то есть министра без портфеля, которому время от времени даются специальные поручения. И, как увидим ниже, самое важное, специальное поручение, которое получил Галифакс, носило внешнеполитический характер.

Первым ярким шагом Чемберлена в области «умиротворения» диктаторов была посылка дружественного письма Муссолини, на которое Муссолини, конечно, не замедлил ответить таким же дружественным письмом. Затем Чемберлен энергично повел с ним переговоры, добиваясь заключения широкого договора о дружбе и сотрудничестве между Англией и Италией. Иден и некоторые другие видные политические деятели были в оппозиции к этим переговорам. Совсем не потому, что они сочувствовали Испанской республике, — нет! нет! Ни Иден, ни большинство его единомышленников не питали к Испанской республике никаких симпатий. Однако они знали о вероломстве фашистских диктаторов, плохо верили в их обещания, а потому требовали, чтобы в качестве доказательства серьезности своих намерений Муссолини предварительно вывел из Испании свои войска, сражавшиеся на стороне Франко. Однако Чемберлен не хотел ничего слушать и упрямо вел свою линию на скорейшее подписание англо-итальянского договора. На этой почве между Чемберленом и Иденом произошел конфликт (возможно, искусственно раздувавшийся премьером), в результате которого 20 февраля 1938 г Иден вышел в отставку. Вместе с Иденом вышел в отставку его парламентский заместитель лорд Кренборн, в те годы также сторонник сближения с СССР. Незадолго перед этим, 1 января 1938 г., Ванситарт был отстранен от активного участия в делах министерства иностранных дел и назначен на почетную, но мало оперативную должность «главного дипломатического советника британского правительства». Сообщая мне о своем новом звании, Ванситарт с невеселой усмешкой заметил: