Тайная геометрия - Александр Скрягин

Майор на секунду поднял глаза.

Фотография реальной личности соответствует.

Знаки скрытой идентификации документа – на месте. Или, точнее говоря, как будто, на месте. Майор не был специалистом по подобным карточкам.

Он оценивающе приподнял брови и уважительно покивал головой. Хотя, разумеется, предписания прочитанного грозного документа для него мало, что значили. Федеральная служба безопасности подчинялась не главе Кабинета министров, а главе государства – Президенту, и только его директивы, либо приказы лиц им на то уполномоченных, являлись обязательными для майора Мимикьянова. Конечно, вслух произносить ничего этого он не стал, а вежливо поинтересовался:

– Слушаю вас. Чем же я могу помочь?

Крабич сделал маленький глоток тягучего темно-коричневого кофе и посмотрел вниз, на лежащий у его ног научный городок. Вслед за ним и майор посмотрел на бархатный августовский мир, пахнущий так, будто рядом, за сахарными стенами зданий, кипел огромный, – со стадион размером – блестящий медный таз, где варилось варенье из медовых сибирских яблок.

Рай, да и только!

Только вот в ушах майора Мимикьянова неслышно для окружающих теперь уже звучал не созерцательный Петр Ильич Чайковский, а нервный Клод Дебюсси. Ноктюрн «Облака». На первый взгляд в этой музыке тоже все мило и спокойно. Но среди этой тихо струящейся меланхолии вдруг падает тревожный, пугающий звук. Звук предвещающий. Предвещающий… если бы еще знать, – что?

Игорь Иванович Крабич вернул взгляда за столик, поелозил им по столу и в упор взглянул на Ефима.

– Понимаете, майор, наши специалисты пришли к выводу, что климатические аномалии, наблюдающиеся последнее время в вашей области, в частности смерч, прошедший по южным районам в июле, имеют… – подполковник МСЧ сделал паузу, – рукотворный характер.

– Интересно, – качнул головой Ефим.

Гобой поднял вверх указательный палец, словно, обращая внимание на то, что будет сказано дальше:

– Наши аналитики пришли к выводу: эти не характерные для вашей климатической зоны природные катаклизмы вызваны искусственно. Их вызвал особый прибор, способный по лазерному лучу направлять в атмосферу огромное количество электромагнитной энергии сверхвысокой частоты. В высоких слоях атмосферы создается небольшая, очень горячая область. Она совсем не велика по размерам – всего несколько кубических метров, – но, как крупинка соли в насыщенном растворе, она становится центром образования в атмосфере аномальных зон, размером в десятки, сотни и даже тысячи километров.

Игорь Иванович сделал паузу, чтобы Ефим оценил сказанное.

Ефим покачал головой, показывая: оценил.

– Над целыми краями может неожиданно образоваться антициклон – с воодушевлением продолжал Крабич, – Антициклон – это зона повышенного давления, она станет выталкивать из себя облака. Ничем не закрываемое солнце станет светить много суток с утра до заката. В результате установится невероятная сушь, сжигающая урожай, и вызывающая лесные пожары.

Мимикьянов покачал головой, будто представив открывшуюся перед его взором ужасную картину природного бедствия.

– Или, наоборот, – продолжал гудеть Гобой, – возникнет циклон – зона пониженного давления. Он станет всасывать в свою разряженную яму влажные тучи со всего континента. И, не прекращаясь, будет лить дождь, вызывая затопление огромных территорий с населенными пунктами, огородами, дорогами, полями с пшеницей. А, возможно, и того хуже, – закрутятся сверхмощные атмосферные вихри – торнадо, тайфуны и смерчи. Вы же понимаете, какой ущерб они могут нанести, какие жертвы вызвать? А расхлебывать все это, естественно, придется нам – Министерству по чрезвычайным ситуациям.

– Серьезная у вас работа, – с оттенком восхищения в голосе произнес майор.

– Спасать людей – очень серьезная работа, – подтвердил подполковник МЧС. – Но все это я говорю вам, чтобы вы правильно отнеслись к главному…

– Постараюсь отнестись правильно, – пообещал майор.

Крабич поставил чашечку на стол, подался вперед и, глядя на Ефима из-под лобья, отчетливо выговаривая слова, произнес:

– У нас имеются сведения, что этот прибор был похищен из лаборатории пространственных измерений акционерного общества «Топология». В свое время он разрабатывался там по заданию министерства обороны. И похитил его один из работающих в лаборатории сотрудников.

Сказав эти слова, Крабич резко распрямился и откинулся на спинку стула с выражением на лице: я сказал, теперь вы думайте.

Майор был, мало сказать, озадачен.

Он был изумлен.

Хотя внешне это и не показывал.

Лаборатория пространственных измерений, в свое время, действительно, работала над целым рядом исследований по заданию министерства обороны. Но никаким климатическим оружием, да и вообще никакими проблемами трансляции энергии на расстояние, никогда не занималась. Над системами наведения огня для ракетных комплексов и артиллерийских установок, когда-то работала. Это было. Но климатическим оружием – никогда. И никаких приборов, способных нагревать ионосферу в ней быть просто не могло.

В лаборатории имелись специалисты в области измерений пространства, оптики, радиолокации. Но специалистов по трансляции энерго-заряженных частиц в атмосферу нет, и не было.

Да, и вообще, уже пять лет, как вся лаборатория не имела оборонных заказов. Вся он теперь стояла из трех человек – Максима Карликова, Феликса Бобина и Евгения Вергелесова, в эти минуты пьющих пиво в забегаловке рядом с Домом ученых.

«Ерунда какая-то…

Получается, кто-то из них самостоятельно, вне плана работы лаборатории, изготовил установку, способную изменять климат? Прибор, над созданием которого бьются в разных странах десятки институтов с тысячами самых способных ученых? Бьются, но, судя по спецобзорам, до полного успеха очень далеки… А кто-то из этих троих такой прибор смастерил?

Нет, не может быть… Чушь!» – сказал себе майор, а вслух произнес:

– Игорь Иванович, а откуда у вас такие сведения?

Гобой посуровел лицом и звук издал низкого тембра:

– Откуда – сказать не могу, Но, сведения точные. Наш департамент, знаете, очень тесно сотрудничает с разными компетентными структурами, в том числе, и с вашим главком в Москве.

– А, что вы от меня хотите? – поинтересовался майор.

– Совместной работы, Ефим Алексеевич! – взмыл вверх голос Гобоя. – Совместной работы. У нас есть сведения, что владелец прибора собирается его продать. Разумеется, за очень солидные деньги. Потенциальные покупатели – люди, работающие по заданию одной из тех стран, что находятся на Ближнем Востоке. Вы понимаете, что они могут натворить, имея в руках такую игрушку, а?

Ефим сказал движением бровей – понимает.

– Прежде всего, я хочу с вами посоветоваться, – сухим деловым тоном производственного совещания продолжил Крабич. – Вы ведь по линии органов безопасности курируете «Топологию» на протяжении последних лет. Подумайте, у кого из сотрудников лаборатории пространственных измерений этот прибор может находиться?

Майор подумал.

«Гобой! – решил он, – Настоящий Гобой».

– Хорошо, я подумаю, – пустил он в ход свою всегда готовую к употреблению фирменную фразу.

Она майора ни к чему не обязывала. Но создавала у собеседника впечатление, что его предложение принято.

На самом деле, ничего подобного, не было.

Похожий лицом и фигурой на степного волка майор Мимикьянов никогда ничего не обещал. Никому. Исключая, разве что, своего непосредственного начальника Гошу Пигота.

Но тут уж, деваться ему было некуда. Начальник есть начальник.

11. «Не продавай шапку, Иван Иванович!»

Рогальская его ждала.

Ангелина Анатольевна сидела на бортике журчащего фонтанчика. И смотрела в разные стороны глазами, круглыми линзами очков и крепкими яблоками коленей.

Увидев подходящего Ефима, она оживилась, спрыгнула с бортика и затараторила:

– Я уже думала, ты не придешь! Звоню, – ты не отвечаешь… А мне уже бежать надо! Шеф ждет, я уже опаздываю… Уже почти опоздала… – говорила она, а сама увлекала его за высокую стену из самшитовых кустов. А, может быть, это Ефим ее увлекал. Во всяком случае, никто не сопротивлялся.

Полутораметровое пространство между стеной и самшитовыми зарослями являлось местом проверенным. О его существовании, кроме, садовника, никто не догадывался, и от посторонних взглядов оно скрывало надежно.

Через семь минут Ангелина с двумя красными пятнами на щеках и белым, как сметана, лбом, поправляя что-то под платьем, произнесла, неровно дыша:

– Ну, все, Ефим, я побежала… Меня Лисоверт убьет, точно убьет!..

Когда Ефим, вслед за Рогальской протиснулся сквозь самшитовую стенку, пресс-секретаря в Зимнем саду уже не было. Только в бальзамическом воздухе, насыщенном испарениями тропических растений, ощущался, искусственный запах женских духов. Но он быстро таял, не в силах соперничать с могучей фабрикой натуральных ароматов. Прошло с десяток секунд, и природа окончательно победила, рассеяв и поглотив чуждые ей химические молекулы. Через считанные секунды о присутствии женщины не напоминало ничего.