Темень (СИ) - Шашков Михаил

— Имеет смысл, — сказала Мария, — когда ты секретарь, не гоже тебе горбатиться и воровать по старинке, руками.

— Именно! Он руками ничего не делает, даже ворует не своими руками. Это же даже поговорка есть такая: «В нашей стране всё просто. Хочешь быть неуловимым вором? Тогда тебе стоит воровать не драгоценности, а вагоны с драгоценностями». Правдива поговорка. Чем выше зарплата, тем больше грабёж. А когда ты получаешь мало, то и украсть можешь одни лишь гроши. После того, как одного такого же как я поймали, я перестал этим заниматься. Эти гроши того не стоят.

Мария задумалась над словами Николая и внутренне, не подавая виду, обрадовалась. Она в кутеже и забыла, зачем пришла. Теперь она знает, что ей надо искать и где искать.

— Возвращаемся? — спросил Игорь.

Мария немного подумала: она ведь всё равно уже получила, что хотела. Но вернулась к остальным. Уж хороша ночь!

Когда курильщики вернулись, Игорь дал Марии сесть на диван не с краю, а в центр, а сам остался стоять. Все молчали. Заговорил Игорь.

— Слушай, Мария, есть разговор. Видим мы, человек ты хороший, нам то и Саша говорил, когда звал нас всех ночью, план предлагал, а мы ему не верили. И сейчас не верим, потому что не надо верить, когда сам видишь всё своими глазами. Но верим мы теперь в Сашин план.

Мария оглянулась на Сашу растеряно, не понимая, почему вдруг так резко сменился разговор. Тут уже заговорил Саша.

— Нам нужно убить подземное чудище. Ты, как и мы, понимаешь, что для такой охоты одного человека мало. Нет, ты даже лучше нас понимаешь, ведь это твоя работа, твоя профессия! Я думаю, что ты также понимаешь, почему Варлам вызвал одну тебя. Мы знаем, что он соврал в заказе и знаем, почему. Он боится инспекции. Ведь если в шахте завелся монстр, будет потом инспекция. А он не хочет её, ведь он вор. Но его дела нас не касаются, нам жизни свои дороги и не только свои, но и жизни наших жён и детей, ведь здесь, в Павловке, мало какая женщина сможет прокормить себя и ребёнка одна. Нам нужен отряд охотников. Но если мы напишем жалобу, её зажмут, а Варлам Прокофьевич попортит нам жизни. Но ты, Мария, не шахтёр, ты здесь не работаешь. Если ты пойдёшь к нему с требованием, он не сможет испортить тебе жизнь, потому что ты не его работник и на твоей стороне правда. Ты бы могла надавить на него, чтобы вызвал он отряд, мы тебе поможем. Мы уговорим всех наших коллег поддержать тебя.

— Выступим единым фронтом, как защитники Кинхайта! — сказал Игорь. — Они были дружны, вот их и не взяли за всю войну ни артиллерией, ни пехотой, ни магией, ни даже ядами. И нас не возьмут!

— Да, выступим единым фронтом, ведь он вор, а вор всегда трус, потому что вору всегда есть, что терять.

Мария чувствовала, как на неё смотрели. Говорили только Саша и Игорь, но её ответа выжидали и Николай, и Антон, и рабочий, чьё имя она забыла. Мария хотела выпить, но сидр кончился.

— Даже не знаю, что ответить. Работа, конечно, сложная, но я могу уверить вас, что сама справлюсь.

— Мы знаем, сегодня ты уже доказала, что сильна. Но речь ведь идёт не об убийстве чудища, — продолжил Саша, — речь о спасении жизней. Ты не можешь отрицать, что сложность работы твоей в том, что ты одна. Я понимаю, всё это немного внезапно. Но ещё я могу добавить, что ты в накладе не останешься. Если ты нам поможешь, мы покроем твои убытки всей шахтой. Нас, шахтёров, триста человек!

— И тридцать семь работников склада. И прочих рабочих ещё человек, наверное, сорок! — добавил Антон.

— Если ты нам поможешь, мы соберём тебе деньги. Кто по четыре рубля, кто по три, кто совсем не может, даст два или хотя бы даже один рублик. Даже если согласится только половина шахты, это уже больше двух ста! А того и гляди человек триста может согласится!

Мария не могла не задуматься. Такие деньги ей, конечно же, пригодились бы. Да и согласна она, что подвергать рабочих опасности нельзя. Она и раньше думала об этом, но тогда она прогнала эту мысль. Сейчас же, когда она окружена взглядами людей, чья жизнь зависит от её решения, так просто она эту мысль не отпугнёт. Конечно, эти рабочие не смогут сделать её госохотником. Но большие деньги — тоже неплохо, а шанс у неё ещё будет. Она не так давно работает охотником. С другой стороны, Мария вспоминает свой указ, который дала сама себе — не помогать другим себе в ущерб. А ущерб есть, ведь деньги большие, но разовые, в то время как доступ к госзаказам откроет ей дорогу к постоянному большому заработку.

— Простите, я не могу пока ответить. Мне нужно подумать.

Только рабочие заголосили одновременно и начали убеждать Марию, как Саша их остановил.

— Довольно! Она сказала, что подумает. Не давите.

Рабочие замолчали. Со временем разговор вернулся в прежнее русло дружеских историй. Мария не стала покидать компанию, хоть и ночь была испорчена для неё. Ненадолго: она купила ещё два стакана.

Разговор окончательно вернулся в прежнее русло. Мария вновь могла смеяться со всеми, и смеялась она громко. Будто и не было того разговора. Но разговор продлился недолго. Был уже шестой час. На улице было ещё темно, но все понимали, что утро скоро — решили расходиться. Лишь Мария, попивая вишнёвый сидр, не хотела уходить и грустила, что все уходят, но виду не подала.

Саша уговорил Марию всё же пойти домой. Он помог ей встать и надеть шинель. Они вместе вышли и пошли.

Было черно, темно, но снег не падал. Мария шла по заснеженной дорожке мимо сугробов, а Саша придерживал её. Мария шла, повиснув на плече мужчины.

— Ох, Саш, хорошо мы посидели! Давно я так не развлекалась, — Мария говорила громко. К стыду Саши, слишком громко.

— Хорошо-хорошо, только тише. Ты ж пьяна.

— Есть такой грешок, — Мария улыбнулась и засмеялась, — я и не думала, что ты умеешь так развлекаться. Ты казался таким хорошим мальчиком. Хозяйственный, семьянин…а ты то вон какой шалунишка. Хочешь петь? Вот я хочу! Хочу, чтобы ты спел что-нибудь весёлое.

— Не стоит, люди спят.

— Да плевать! Ладно, сама спою. Давай, в такт! Аты-баты! — Мария потянула Сашу на себя. — Шли солдаты! — девушка толкнула шахтёра в другую сторону. — Аты-баты! На базар! Аты-баты! Что купили? — Мария сильно дёрнула Сашу на себя, мужчина чуть не упал. — Аты баты! Самовар! — громко крикнула Мария и прыгнула на плечи.

Саша не удержался, девушка повалила его в сугроб. Когда Саша смахнул снег с лица, он увидел лицо девушки прямо перед своим. Волнистые волосы, покрытые снежным пушком, укрыли её лицо, но шахтёр видел её хитрые глазки. Мария улыбнулась и тут же прикусила клыком Саше нос. Пошла кровь. Девушка засмеялась звонко, вздохнула и легла Саше на грудь. Он чувствовал её жар, её лёгкое дыхание, как она давила собой на его грудь. Сейчас девушка казалась Саше такой маленькой, крохотной, пока лежала на его груди. Словно дочь, уснувшая в объятиях отца. Саше было неловко за такую мысль. Отчего-то ему стало жаль девушку.

Мария не долго лежала на Саше. Очень быстро она сползла с него в сугроб и отвернулась. Шахтёр встал, отряхнулся.

— Вставай, Мария. Пошли домой. Спать пора.

— Иди, я тут посплю.

— Нельзя! Замёрзнешь ведь.

— И ладно. Оставь меня здесь мёрзнуть. Брось меня на снегу. Я помёрзну чуть-чуть и приду.

— Не годится, пошли. Тебе на работу завтра.

— Да кому нужна такая работа.

Саша взял девушку за руку и поднял, взял её под плечо. Мария пошла с ним. Больше они не говорили. Когда они вернулись домой, Саша помог девушке разуться, снять шинель. Он помог Марии стянуть бригантину и акетон, но решил не помогать с остальной одеждой. Уложил Марию в кровать — девушка сразу же заснула с приоткрытым ртом, словно ребёнок. Саша спустился на первый этаж и сам разделся, уже через силу: устал. Лёг в постель.

— Хорошо погулял? — спросила сквозь сон Ася, разбуженная мужем.

— Не знаю пока, — ответил Саша после короткого раздумья, — завтра ясно будет.

Саша поцеловал жену в лоб и заснул с мыслями горькими и печальными.