На Муромской дороге - Сергей Шведов

– А при чём здесь генералы? – удивился Балабанов, с интересом разглядывая газету. – На Шамана намекает, – пояснил Портсигаров. – Есть такой среди генералитета.

– Так ведь наш шаман не из генералитета, – запротестовал Балабанов, – а с Каймановых островов. – Бог не выдаст, Аристарх не съест, – махнул рукой Портсигаров. – Наша задача: предъявить Джульбарса голосуям в лучшем виде, изъять цепь и познакомить Стингера с нечистой силой. – Берём собаку Баскервилей и едем к Примадонне, – предложил Коля.

Балабанову страсть как захотелось увидеть королеву шоу-бизнеса, а потому он горячо Колю поддержал. Гонолупенко выразил согласие извечным своим «иес». Джульбарс покладисто гавкнул, и только Портсигаров пребывал в сомнениях. – К Примадонне без Химкина лучше не соваться. Отопрётся она, скажет, что никакой цепи не видела.

После некоторых раздумий Коля согласился с Портсигаровым. Брать штурмом «Комсомольский агитатор»,однако, не рискнули, памятуя о вчерашней успешной операции. Сегодня Журавлёв конечно же держится настороже и готов отразить любой наскок противника. Химкина следовало выманить из цитадели порока хитростью, запугать с помощью Джульбарса и принудить к бескорыстному сотрудничеству.

План охмурения журналиста составили Коля с Портсигаровым, знавшие Химкина, как облупленного. Для затравки пришлось выдумать совсем уж дикую историю о готовящегося ограблении форта Нокс и изъятии всего американского золотого запаса в пользу банка отечественных аграриев.

– А зачем аграриям столько золота? – удивился Балабанов. – Пяти миллиардов зелеными за глаза хватит.

– Ну, ты охамел, провинциал, – возмутился Коля. – Пять миллиардов зелёными! Да у нас весь бюджет в двадцать миллиардов.

– Как пожрать, так вы все мастера, – обиделся за родню Балабанов. – А как выделить крестьянину лишнюю копейку, так сразу – много, жирно будет!

– Хороша копейка! – взвился Коля. – Пять миллиардов баксов! Уйдёт в дерьмо и не заметим. – А хлеб, по-твоему, на чем растет?! – заорал Балабанов. – Асфальтовая твоя душа. На дерьме и растет!

– Вы что, собственно, делите? – с интересом спросил Портсигаров. – Как что – бюджет.

– Бюджет без нас поделят, – остудил страсти Портсигаров. – Мы не в Думе. А форт Нокс мы ещё не ограбили.

– А будем грабить? – спросил Балабанов. – Пока такая задача не стоит. Наша цель: выманить Химкина из редакции. – Ах да, – спохватился Коля. – Ну, этот прибежит.

Удочку в сторону заполошного журналиста закидывал Балабанов. Его голос не был знаком Химкину. Коля стоял рядом и шепотом давал советы. Химкин на золотой запас клюнул и назначил встречу через пятнадцать минут в соседнем кафе. – Возьмем, – сказал, потирая руки, Коля. – Никуда он от нас не денется.

Балабанов слегка волновался. Сидел он за столиком пока что в одиночестве, посетителей в кафе было мало, и наверное поэтому ему здесь было неуютно и даже тоскливо. Столичный лоск был капитану чужд, хотелось назад в деревню, в родные места, где токуют глухари, а не заполошные журналюги. И вообще вся эта история с похищением золотого запаса показалась вдруг Балабанову дикой и несуразной. Если в голове у Химкина есть хоть одна извилина, то на встречу с информатором он, конечно, не явится, а Балабанов только здоровье себе подорвёт этим дурацким кофе.

Однако Балабановское предположение по поводу извилины у Химкина оказалось чрезмерно оптимистическим, и вышеназванный журналист возник на пороге кафе в точно назначенное время. Держался Химкин настороже, с опаской разглядывая посетителей подслеповатыми глазами. Мышиное личико его при этом выражало крайнюю степень любопытства. Тем не менее, подходил он к Балабанову боком, а носки его модных туфель всё время норовили развернуться к выходу.

– Надо чаще встречаться, – назвал Химкин оговоренный пароль. – Мы любим бывать у Нади, – не замедлил с отзывом Балабанов.

Химкин сел на предложенный стул и оглянулся на дверь. В общем, журналист являл собой живую иллюстрацию народной мудрости, которая гласит – охота пуще неволи.

– Проверенные сведения? – Компромат первосортный, – солидно заверил Балабанов. – Схемы, карты, отпечатки пальцев.

– Чьих пальцев? – уточнил Химкин. – Генералитета.

– Значит, всё-таки заговор, – ахнул журналист. – Он самый, – подтвердил Балабанов. – Воруем у американцев золотой запас, их госдеп шлёт нам ноту. Папа читает документ, шибко расстраивается и от огорчения подхватывает насморк. А генералитету только этого и надо. Берут золотишко, едут на Каймановы острова и гудят там по-чёрному. Я, главное, говорю, вы хоть аграриям дайте пяток миллиардов для выращивания закуски. Нет, говорят, всё сами пропьём, а для народа такие деньги – жирно будет. Ну у меня в груди всё, понимаешь заклокотало. Думаю, если генералы без народа пить будут, то я, как истинный патриот, такую свинью им подложу, что они захлебнутся этой водкой.

– Вы в каком чине? – Капитан, – не стал врать Балабанов, чтобы не запутаться. – Сколько вы хотите за информацию? – спросил Химкин, кося одним глазом на дверь, другим на окно.

– Информацию в обмен на цепь, – твёрдо сказал Балабанов. – Какую цепь? – насторожился Химкин и даже дёрнулся по направлению к выходу. – Сидеть, – свистящим шёпотом остановил его Балабанов. – Если жизнь тебе дорога.

Побелевшему от испуга Химкину жизнь была дорога, а потому он остался сидеть на стуле, как приклеенный и только косил глазами на чёрного пса, возникшего неведомо откуда. Пёс скалил в сторону впечатлительного журналиста зубы и даже, как показалось Балабанову, подмигнул ему. – Не пугайтесь, – успокоил Химкина капитан. – Я резидент каймановской разведки, и на вашего Шамана у нас есть свой шаман. Извините, что сейчас он в собачьем обличье, но этого требует конспирация и государственная необходимость.

– Я понимаю, – прошелестел посеревшими губами Химкин. – Очень хорошо, – похвалил его Балабанов. – План у нашего шамана такой: как только ваш генералитет разворачивает на Каймановых островах грандиозную пьянку, мы изымаем у них золотой американский запас плюс золото партии…

– Какой партии? – испуганно переспросил Химкин. – У нас же многопартийная система.

– Вот у всех и изымем, – твёрдо пообещал Балабанов. – Закупаем в Америке их шатлы и летим на Юпитер за белым золотом. Грузим его в шатлы, привозим на Землю и скупаем всю промышленность.

– А генералитет? – Ваш генералитет будет обеспечивать нашу безопасность, – пояснил Балабанов. – Не даром конечно. Для этого мы всеми Каймановыми островами войдём в состав СНГ.

– А кто будет президентом? – насторожился Химкин. – Александр Григорьевич? – Почему нет, – пожал плечами Балабанов. – Дельный мужик. – Цепь-то вам зачем? – Цепь – это пропуск в высшие Юпитерианские сферы, без неё нас на Юпитер не пустят.

– Я извиняюсь, – проблеял Химкин. – А этот Инструктор, о котором все говорят, случаем не с Юпитера?

– Всего я вам сказать не могу, – вздохнул Балабанов. – Но одно точно: юпитерский он.

– Да, – протянул Химкин. – А то у нас все говорят: питерский, питерский. А я думаю – при чём здесь Питер?

– Абсолютно не при чём, – авторитетно подтвердил Балабанов. – Так как же цепь? – Я, извиняюсь, никакой цепи не брал, – завилял Химкин. – Я вообще не беру чужого, a тем более с шеи зарубежного гостя. Но в поднявшейся суматохе мне эту цепь кто-то в карман сунул. Прихожу домой, батюшки светы, – цепь.

– И от удивления ты её сбагрил Примадонне? – прищурился Балабанов. – Не своей волей. Редактор послал.

– С Аристарха мы ещё спросим, – зловеще пообещал Балабанов. – Пройдемте, гражданин.

– В воронок? – обомлел Химкин. – Воронок ещё заслужить надо, – разочаровал его Балабанов.

Химкин хоть и был озабочен до посинения губ, но приказу каймановского резидента подчинился безропотно. Гордый оказанным доверием Джульбарс отконвоировал его к кастратову «Мерседесу». Балабанов очень даже понимал Джульбарса: всё-таки не мелкого воришку прихватили на кармане, а свернули в баранку видного столичного журналиста.

– Нашего полку прибыло! – радостно воскликнул Коля при виде арестованного.

Химкин глянул на оскалившего пасть Джульбарса, вздохнул и полез на заднее сидение «Мерседеса». Джульбарс запрыгнул следом и устроился справа от проштрафившегося журналиста. – Обманули, – сказал в пространство Химкин. – Заманили.

– Помолчите подследственный, – холодно оборвал оживившегося журналиста Балабанов, устроившийся на привычном месте рядом с Портсигаровым. – Никто вас не обманывал. Будете честно работать на каймановскую разведку, мы сохраним вам жизнь.

– Пароли, явки? – обернулся к насупившемуся Химкину Портсигаров. – Не знаю я ничего, – взбрыкнул враз охамевший при виде знакомых лиц журналист. – Будем бить? – спросил Коля.

– Иес, – сказал Гонолупенко. – Джульбарс!