Почему ненавидят Сталина? Враги России против Вождя - Константин Романенко

Приговор царизму подписали еще «дети Февраля». Поэтому без большевиков Россия конца 30-х годов, в лучшем случае, могла стать буржуазной республикой с продажным парламентом, коррумпированными чиновниками и влачащей жалкое существование промышленностью. Кастрированным государством без Украины, Белоруссии и других национальных республик, в которых правили бал свои самостийные «петлюры» и националистические князьки. Но в худшем – она находилась бы под властью какого-нибудь диктатора вроде Колчака или Врангеля.

Итак, начавшаяся Гражданская война носила не только классовые противоречия, но и национальные родовые пятна. Нет никакого парадокса и в том, что в этом противостоянии на стороне Советской власти самое активное участие тоже приняли «инородцы» – «представители» Польши, Латвии, Литвы, Бессарабии, Болгарии, Австрии. Эмигранты играли значительную роль и в Красной Армии.

Однако это не значит, что новую власть не поддержали образованные русские люди. Как указывает А.Г. Кавтарадзе, после Октябрьской революции «из 250 тысяч офицеров русской армии около 45 %» оказались в рядах Красной Армии. В 1918–1922 годах из 100 высших красных командиров 82 были «царскими генералами и офицерами»[16]. Более того, из самой ценной и подготовленной части офицерского корпуса Генерального штаба русской армии в рядах красных служило 639 человек, в том числе 252 генерала. В Белой армии генштабистов было около 750 человек.

Во главе руководства Красной Армией стояли такие бывшие царские генералы, как И.И Вацетис, С.С. Каменев, А.А. Свечин, Е. Снесарев, С.Г. Лукирский, полковник Б.М. Шапошников и другие военачальники. Уже в день Октябрьской революции на службу советской власти поступил генерал-лейтенант Дмитрий Николаевич Надежный, впоследствии командовавший Северным и Западным фронтами. Особое совещание при Главкоме РККА возглавлял бывший главковерх, организатор знаменитого прорыва на германском фронте А.А. Брусилов. С августа 1919 по январь 20-го года командующим Восточным фронтом являлся бывший царский генерал-майор Владимир Александрович Ольдерогге. Среди «бывших генералов», служивших в 30-е годы в РККА: дивинженер Б.Е. Беркалов, комдив М.Д. Бонч-Бруевич, старший руководитель Военно-воздушной академии В.Н. Гатовский и начальник факультета генерал-лейтенант авиации Ф.Ф. Новицкий.

Белогвардейцы безжалостно расправлялись с «красными военспецами», попавшими при различных обстоятельствах к ним в плен. В октябре 1919 г. из-за предательства начальника штаба под Орлом был захвачен белыми командир 55-й стрелковой дивизии и помощник командующего 13-й армией бывший генерал-майор Антон Владимирович Станкевич. После отказа перейти на сторону белых взбешенные «добровольцы» повесили «красного генерала». Садистски был казнен начальник Главного штаба командования Красной Армии в Сибири, бывший генерал-лейтенант А.А. Таубе, плененный белогвардейцами на пути в Москву. Зверски были убиты и многие другие командиры.

Глава 2

Дело о КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ

Считается, что после Гражданской войны в Советской России установилась однопартийная система, называемая «большевистской». Да, внешне это выглядело вроде бы так, но в действительности такая точка зрения примитивна. Еще при жизни Ленина в партийной среде сложились различные фракции, создававшие предпосылки для раскола, и противоречия между их лидерами были более острыми, чем «идейные» расхождения между партиями любого государства, называющего себя сегодня «демократическим». Именно предотвращению размежевания РКП(б) было посвящено известное «Письмо Ленина съезду». «А спор шел о вещах непустячных, ни много ни мало – том, как управлять великой, полуразвалившейся, охваченной неразберихой державой».

Сталину удалось выполнить «завещание» основателя партии о ее единстве. Однако это оказалось далеко не просто, на это ушло пять лет. Несмотря на продолжительные попытки остудить агрессивность нападавших на него противников, шумные баталии, разворачивающиеся на всех съездах и конференциях с целью вырвать власть из рук Генерального секретаря, продолжались вплоть до 1927 года. Формально главным противоречием между противниками и сторонниками Генсека стал вопрос о политической линии. Суть противоречий состояла «в перспективах революции»: начать ли строительство социализма «в одной стране», как предлагал Сталин, или ждать «мировую революцию», как настаивали его противники.

Говоря иначе, путь, выбранный им, означал не ожидание «призрака» мировой революции, а осуществление величайшей промышленной революции. России предстояло за десятилетие осуществить то, на что «у Англии ушло 200 лет». Оппозиция же придерживалась иного мнения: проводить политику примитивного накопления капитала, а когда произойдет революция в Европе, воспользоваться помощью победившего в «цивилизованных» странах рабочего класса.

«В чем состоит… разница? – спрашивал Сталин в одном из выступлений. – В том, что партия рассматривает нашу революцию социалистическую, как революцию (курсивы мои. – К.Р.), представляющую некую самостоятельную силу, способную идти на борьбу против капиталистического мира. Тогда как оппозиция рассматривает нашу революцию, как бесплатное приложение к будущей, еще не победившей пролетарской революции на Западе, как «придаточное предложение» к будущей революции на Западе, как нечто, не имеющее самостоятельной силы».

В соответствии с принятыми в политике характеристиками, неоднородность большевистской партии выразилась в том, что к середине 20-х годов лидеры противостоящей Генеральному секретарю оппозиции образовали два основных фланга. «Левый уклон» составили Троцкий и его соратники, «правый» – возглавили Бухарин, Рыков, Томский, но «серым кардиналом» этой группы являлся секретарь ЦИК Авель Енукидзе, тайно контактировавший с заместителем председателя ОГПУ Ягодой. «Болото» представляли Зиновьев с Каменевым.

Достаточно полную власть и «абсолютно безусловное управление Советским Союзом» Сталин обрел лишь к 1929 году, когда выдворил одного из наиболее назойливых своих противников Троцкого за границу. Это позволило Генсеку взяться за решение еще одной важнейшей задачи – на основе проведения всеобщей коллективизации приступить к техническому перевооружению сельского хозяйства.

Вопрос о коллективизации к концу 20-х годов стал основным расхождением между большинством ЦК и группой правого уклона. На Пленуме, прошедшем с 16 по 23 апреля 1929 года, Сталин выступил с большой речью: «Группа Бухарина и правый уклон в нашей партии». Впервые за прошедший год он открыто рассказал о возникших в Политбюро разногласиях. И хотя он резко критиковал Томского и Рыкова, основной упор критики был сосредоточен на Бухарине. Подробно рассмотрев «шесть ошибок» Бухарина: «ошибки по линии Коминтерна, ошибки по вопросам классовой борьбы, о крестьянстве, о нэпе, о новых формах смычки», докладчик завершил анализ разделом «Бухарин как теоретик».

Поясняя цели коллективизации, Сталин говорил: «Нужно проложить мост между индивидуальным бедняцко-середняцким хозяйством и коллективными общественными формами хозяйства в виде массовой контрактации, в виде машинно-тракторных станций… с тем, чтобы облегчить крестьянам (возможность) перевести свое мелкое индивидуальное хозяйство на рельсы коллективного труда.

Без этих условий невозможно серьезное развитие сельского хозяйства. Без этих условий невозможно разрешение зерновой проблемы. Без этих условий невозможно избавление маломощных слоев крестьянства от разорения, от нищеты.

Это означает, наконец, что надо всемерно развивать нашу индустрию, как основной источник питания сельскохозяйственного производства, по линии его реконструкции, надо развивать металлургию, химию, машиностроение, надо строить тракторные заводы, заводы сельскохозяйственных машин и т. д.

Нет нужды доказывать, что невозможно развивать колхозы, невозможно развивать машинно-тракторные станции, не подтягивая основные массы крестьянства к коллективным формам хозяйствования через массовую контрактацию, не снабжая сельское хозяйство изрядным количеством тракторов, сельскохозяйственных машин и т. д.

Но снабжать деревню машинами и тракторами невозможно, не развивая нашу индустрию усиленным темпом. Отсюда – быстрый темп развития нашей индустрии как ключ к реконструкции сельского хозяйства на базе коллективизма».

То есть, употребляя современную терминологию, Сталин выбирал «путь инноваций». Оценивая позицию своего оппонента, он пояснял: «Бухарин предлагает «нормализацию» рынка и «маневрирование» заготовительными ценами на хлеб по районам, т. е. повышение цен на хлеб. <…> Допустим на минутку, что мы последовали советам Бухарина. Что из этого получится?