Кукловоды. Дверь в Лето (сборник) - Хайнлайн Роберт Энсон

Простите мой пафос. Просто мне нравился Джарвис.

С пистолетом на изготовку Старик ждал, наблюдая за тварью на спине Джарвиса. Затем сказал Мэри:

– Свяжись с президентом. Специальный номер – три ноля семь.

Мэри прошла к его столу и набрала номер. Я слышал, как она говорит что-то в глушитель, но не очень прислушивался: все мое внимание было приковано к паразиту. Он не делал никаких попыток оставить своего хозяина, его тело медленно пульсировало, по нему прокатывалась переливающаяся рябь.

Наконец Мэри оторвалась от аппарата и доложила:

– Я не могу связаться с ним, сэр. На линии один из его помощников.

– Который?

– Мистер Макдоно.

Старик поморщился, и я вместе с ним. Макдоно был весьма неглуп и приятен в общении, но ни разу не изменил своего мнения о чем-либо с тех пор, как окончил школу. Президент использовал его в качестве буфера.

Старик взял трубку и начал в нее орать, даже не подумав воспользоваться глушителем.

Нет, в настоящее время с президентом связаться нельзя. Нет, и передать сообщение тоже. Нет, мистер Макдоно не превышает своих полномочий. Указание президента было однозначным, и Старик не входит в список исключений, если такой список вообще существует. Да, мистер Макдоно, безусловно, готов организовать встречу. Он постарается как-нибудь втиснуть Старика в график президента, он это обещает. Как насчет следующей пятницы? Что? Сегодня? Исключено. Завтра? Невозможно.

Старик отключил аппарат. Вид у него был такой, словно его вот-вот хватит удар. Затем он дважды глубоко вздохнул, чуть посветлел лицом и сказал:

– Дейв, пригласи сюда доктора Грейвса. Остальным держать дистанцию и не спускать глаз с объекта.

Вскоре появился глава нашей биолаборатории.

– Док, – сказал Старик, – у нас есть еще один – живой.

Грейвс перестал вытирать руки, внимательно посмотрел на Джарвиса, потом подошел и поглядел на его спину.

– Интересно, – пробормотал он. – Должно быть, единственный? – И опустился рядом на одно колено.

– Назад!

Грейвс поднял глаза на Старика.

– Но должен же я… – начал он рассудительным тоном.

– Молчать и слушать! Да, ты должен его изучить. Но это второстепенная задача. Во-первых, его нужно сохранить живым. Во-вторых, ты не дашь ему сбежать. И в-третьих, ты должен обезопасить себя.

– Я его не боюсь. Я…

– Бойся! Это приказ.

– Я хотел сказать, что мне нужно будет соорудить что-то вроде инкубатора для ухода за ним, когда мы снимем его с носителя. Тот мертвый экземпляр, который вы мне дали, мало чем помог в плане изучения их химии, но для нас очевидно, что этим созданиям нужен кислород. Вы же его просто удушили. Понимаете, несвободный атмосферный кислород – он потребляет кислород через своего носителя. Возможно, подойдет большая собака.

– Нет! – резко возразил Старик. – Оставьте все как есть.

– Что? – удивился Грейвс. – А этот человек точно доброволец?

Старик промолчал, а Грейвс продолжил:

– Лабораторные испытания проводятся только на добровольцах. Профессиональная этика, знаете ли.

Похоже, ученых парней просто невозможно приучить к порядку.

Старик взял себя в руки и спокойно сказал:

– Доктор Грейвс, каждый агент в нашей организации добровольно делает все, что я сочту необходимым. Это то, на что они подписываются. Так что будьте любезны выполнять мои приказы. Принесите носилки и заберите Джарвиса. И действуйте предельно осторожно.

Когда Джарвиса унесли, Старик нас отпустил. И мы с Дэвидсоном и Мэри отправились в бар пропустить рюмку-другую. Нам это было сейчас необходимо. Дэвидсона буквально трясло, и, когда первая рюмка не помогла, я попытался успокоить его сам.

– Послушай, Дэйв, мне тоже паршиво из-за тех девушек, но другого выхода у нас не было. Пойми же наконец: не было другого выхода.

– Все было так плохо? – спросила Мэри.

– Ужасно. Я не знаю, скольких мы убили, – может быть, шесть, может быть, дюжину. Не было времени осторожничать. Но мы стреляли не в людей, то есть не в самих людей, – мы стреляли в паразитов. – Я повернулся к Дэвидсону. – Хоть это ты понимаешь?

Вроде мои слова на него подействовали.

– В том-то и дело. Они и в самом деле были уже не люди. Если бы дело требовало, я бы, наверно, смог… наверно, смог бы даже своего брата застрелить. А эти твари – не люди. Ты стреляешь, а они к тебе ползут и ползут. Они не… – Он замолчал.

Меня переполняла жалость. Вскоре он поднялся и ушел в медпункт разбираться: его что-то там беспокоило. Мы с Мэри продолжали говорить, пытаясь придумать, что делать дальше, но все безуспешно. Потом она сказала, что хочет спать, и отправилась в женскую спальню. В тот вечер Старик приказал всем сотрудникам ночевать на базе, так что я принял на посошок и прошел на мужскую половину, где залез в свой спальник.

Я не уснул сразу. Я слушал гул города над нами и продолжал вспоминать, как это было в Де-Мойне.

Разбудил меня сигнал тревоги. Сирена еще не смолкла, а я уже оделся, и тут интерком взревел голосом Старика: «Радиационная и химическая тревога! Закрыть все входы и выходы! Всему персоналу собраться в конференц-зале! Немедленно!»

Поскольку я выполнял оперативную работу, никаких обязанностей на базе у меня не было, и я направился прямиком в штаб. Старик, мрачный как тень, собирал всех в зале. Я хотел спросить, что случилось, но полтора десятка других агентов, клерков, стенографисток и прочих оказались там раньше меня, и я решил воздержаться от вопросов. Спустя какое-то время Старик отправил меня к дежурному охраннику узнать, сколько людей находится на базе. Затем он лично провел перекличку, и стало ясно, что в зале собрались все отмеченные в списке прибытия, начиная со старой мисс Хайнс, секретарши Старика, и заканчивая официантом из бара. Все, кроме дежурного охранника и Джарвиса. Тут ошибок быть не должно: за теми, кто входит и выходит, у нас следят более тщательно, чем в банке за деньгами.

После переклички меня снова отправили за дежурным охранником. Но чтобы убедить его оставить пост, пришлось связаться оттуда по телефону с самим Стариком. Лишь после этого он заблокировал дверь и последовал за мной. Когда мы вернулись, Джарвиса уже доставили в зал. Его сопровождали Грейвс и один из его лаборантов. Джарвис, в больничном халате, был на ногах и явно в сознании, но сильно заторможенный.

Увидев его, я начал догадываться, в чем дело. Старик не долго томил нас неведением. Он повернулся к собравшимся и, держась на расстоянии, извлек пистолет.

– Один из паразитов-захватчиков находится среди нас, – начал он. – Для некоторых из вас этим все сказано. Остальным же мне придется объяснить, что в сей момент наша безопасность – и безопасность всей нашей расы – зависит от четкого выполнения приказов и беспрекословного повиновения каждого из вас.

Он кратко, но ужасающе точно описал паразита и обрисовал сложившуюся ситуацию.

– Другими словами, – заключил он, – паразит почти наверняка здесь, в этой комнате. Один из нас выглядит как человек, но на самом деле он – автомат, которым управляет наш самый смертельный и самый опасный враг.

Персонал начал роптать. Люди украдкой поглядывали друг на друга, некоторые пытались встать подальше от других. Секунду назад мы были одной сплоченной командой, теперь превратились в толпу, где каждый подозревал каждого. Я и сам вдруг обнаружил, что невольно отодвигаюсь от стоящего рядом человека, хотя знал бармена Рональда не один год.

Грейвс прочистил горло.

– Шеф, – начал он, – я хочу, чтобы вы поняли: я принял все мыслимые меры…

– Помолчи! Мне не нужны оправдания. Выведи Джарвиса вперед. Сними с него халат.

Грейвс умолк, и они с помощником выполнили приказ. Джарвис не сопротивлялся. Похоже, он едва осознавал, что происходит. От виска через всю левую скулу у него тянулся отвратительный лиловый рубец. Но заторможенный он едва ли был после удара – я не настолько сильно его саданул. Видимо, Грейвс накачал его транквилизаторами.