Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда - Евгений Лотош

Проснулся он резко и сразу, как привык просыпаться в казарме по сигналу тревоги, от того, что его ударили по лицу. Ударили не слишком больно, раскрытой ладонью, но достаточно чувствительно.

– Смотри-ка ты! – произнес грубый насмешливый голос. – Он тут, оказывается, вздремнуть решил. Крепкие нервишки у тебя, капитан. Подрасшатать пора.

Перед Саматтой возвышался мужчина в полевой форме с нашивками майора мотопехоты. Он помахивал резиновой дубинкой, явно раздумывая, не пустить ли ее в ход. Саматта быстро огляделся. Помимо его самого и майора в комнате больше никого не наблюдалось.

– Я – гражданин Катонии! – холодно сказал археолог. – Я требую предъявить мне официальные обвинения и вызвать консула. Без него я не намерен отвечать ни на какие вопросы.

– Ну надо же, он не намерен! – допросчик хрипло рассмеялся и неожиданно ударил Саматту в живот концом дубинки. Тот согнулся от боли, но тут же выпрямился. – Еще как намерен, родной, только пока не догадываешься. У меня и не такие кололись.

– Я гражданин Катонии! – снова заявил Саматта. – Я требую предъявления обвинения и выз…

Майор снова ударил его в живот.

– Станешь говорить неправильно – сделаю бо-бо, – ласково объяснил он. – Мы все про тебя знаем, капитан. Много ты в свое время нам напакостил, пора и ответ держать. И как только у тебя наглости хватило сюда самолично заявиться?

– Конкретно сюда меня привезли силой, – Саматта сплюнул, попав на ботинок допросчика. – Это у вас наглости хватило без всяких на то оснований похитить гражданина другого государства, находящегося в ЧК по официальному приглашению!

Вопреки ожиданию майор не ударил его снова. Он присел на краешек стола и принялся поигрывать дубинкой.

– Слышь, капитан, – задумчиво произнес он. – А ведь ты и в самом деле не понимаешь, во что влип. Давай-ка начистоту, ага? Мы с тобой люди военные, что и как с пленными делают, знаем прекрасно. Ты отсюда живым не выйдешь, даже не надейся. Ни ты, ни дружок твой. Только от тебя зависит, умрешь ты быстро и почти безболезненно или же сдохнешь медленно и очень неприятно. Знаешь, что это такое?

Он перегнулся через стол, выдвинул верхний ящик и достал из него блестящую металлическую нить.

– Это – струна. Обычная струна, от скрипки. Если ее воткнуть в печень, становится очень больно. Человек со струной в печени может жить долго, так долго, что расскажет все, что знает, и немного сверх того. А при вскрытии прокол не обнаруживается. Или вот… – Он вытащил из ящика скомканный пластиковый пакет. – Просто надевается человеку на голову и прижимается к лицу поплотнее. Догадываешься об ощущениях? Или можно тебе яйца зажигалкой подпалить. Но я, в общем-то, человек не злой, удовольствия от процесса не получаю. Давай ты не станешь создавать лишних сложностей ни мне, ни себе, а просто ответишь на вопросы, идет? Может, мы даже подумаем над тем, как из рассказанного слепить на тебя хорошее добротное дело, после чего ты проживешь в местной тюрьме строгого режима еще лет двадцать или тридцать, сколько получится. А то, глядишь, и обменяют тебя на кого-нибудь.

– Ты дурак, майор, – сообщил ему Саматта. – Ты даже не думаешь над тем, что говоришь. Ты сам-то размышлял над тем, как у меня хватило наглости явиться в Четыре Княжества после того, как я два года вашим бойцам в сураграшских джунглях глотки резал?

– Мне задумываться смысла нет, – широко улыбнулся майор. – У меня начальство есть, оно пусть думает. Мое дело с тебя показания снять как следует. А ты молодец, капитан, в правильном направлении рассуждаешь. Валяй в том же духе, и мы еще до утра закончим.

– И что же тебя волнует, майор? – прищурился Саматта. – Ты бы для начала список вопросов озвучил, а там я бы подумал, что именно тебе рассказать. Или ты желаешь мою полную биографию за все тридцать восемь лет жизни выслушать? Тогда мы до утра точно не управимся.

– Ну, твоя полная биография мне без надобности, мы и так ее знаем, – скривился майор. – Для начала вопросов два, а там посмотрим, как пойдет и какие ниточки мы зацепим. Первое – "Черная буря". Второе – как ты расколол нашего агента у себя в Масарии. Начни, пожалуй, со второго.

– Да без проблем! – согласился Саматта. – Ты как, записывать собираешься?

– Не волнуйся, капитан, все пишется и без меня. Ты давай, рассказывай.

– Так и рассказывать-то особо нечего, – подал плечами археолог. – Тут ведь в чем закавыка – об особой папке "Черный квадрат" ты не подозреваешь, допуска у тебя, мелкой сошки, к ней нет и никогда не появится. Значит, тому, что я рассказать могу, ты все равно не поверишь. А поскольку пытать меня станешь ты, а не знающие люди, которые потом запись станут просматривать, то себе я легче не сделаю.

– А ты попытайся, капитан, – посоветовал допросчик. – Попытайся. Вдруг да поверю? Объясни для разминки, что за "Черный квадрат" такой.

– "Черный квадрат", любознательный ты наш, в Четырех Княжествах то же самое, что и досье "Камигами" в Катонии. Он – такая штука, за одно знание о которой тебя твое же начальство закопает в бетон прямо в этом подвале. Пятый уровень секретности, майор, если я правильно помню вашу систему. Задумайся о том, какой именно уровень у тебя самого.

– Блефуешь, капитан, – лениво сказал допросчик. – Допустим, у меня пятого уровня нет. Но у тебя его нет тем более. Так откуда ты о досье знаешь?

– О спецдосье, майор, знают не только те, кто их ведут. О них иногда знают и те, кто в них фигурируют. Теперь слушай меня внимательно. Если тебе хоть сколь-нибудь дорога собственная шкура, ты сейчас же освободишь меня, извинишься, вернешь все вещи и вместе с моим товарищем отправишь в лагерь экспедиции. Тогда я подумаю, стоит ли мне мстить пешке вроде тебя или же сосредоточиться на тех, кто тебя науськал. Иначе начинай продумывать завещание. У тебя минута на принятие решения, время пошло.

– Я так понимаю, сотрудничать ты все-таки не желаешь, – резюмировал майор. – Ну что же, придется идти трудным путем. Начнем с предварительной обработки… – Он спрыгнул со стола и занес резиновую дубинку.

Браслеты, пристегивающие к стулу лодыжки, Саматта срезал шокерами еще пару минут назад, и сейчас его нога выстрелила вперед, ударив майора в пах. От неожиданной резкой боли тот согнулся пополам, разевая рот в безуспешной попытке вздохнуть. Саматта импульсом обоих шокеров порвал цепочки, сковывающие руки, вскочил на ноги и ударом сверху вниз обрушил на подставленный затылок левый локоть, для верности добавив усилия правой рукой. Майор неподвижно рухнул на пол. Его дубинка отлетела в сторону. Саматта подхватил ее и замер в напряженной позе. Тихо. Наверняка за дверью стоят конвоиры, но они пока не насторожились.