Коптский крест. Дилогия - Борис Батыршин

  Больше всего Ромка боялся, что барон в такой ситуации поведет себя высокомерно - в самом деле, как еще конногвардейцу, аристократу, кавалеристу до мозга костей, реагировать на этих "конников выходного дня", нацепивших царские мундиры на потеху зрителям? К счастью, он ошибся. Корфу хватило такта понять, что люди, предающиеся этому странному на его взгляд занятию, на самом деле горячо увлечены своим делом. А если они сидят в седле не так, как это подобает чинам регулярной русской кавалерии - так это вполне простительно для тех, чья жизнь проходит в окружении мудрёных механизмов.

  Реконструкторы окружили Корфа плотным кольцом; мундир и амуниция барона вызвали у них совершеннейший восторг. Не обошли вниманием и Ромку - особенно любителей военной истории порадовала винтовка Крнка. Её передавали из рук в руки; клацали затвором, вскидывали к плечу А молодой человек с ужасом думал о том, что не успел выбросить из подсумков боевые патроны; подполковник, в точности выполняя просьбу барона, прислал полное оснащение нижнего чина Троицко-Сергиевского резервного батальона, включая сюда и положенные по уставу огнеприпасы. Ромка обнаружил их уже здесь, в Коломенском, когда принялся прилаживать на себя амуницию - и покрылся холодным потом, вспомнив как вежливые полицейские припустили их, как участников шоу, мимо рамок металлоискателей. А что было, прояви они бдительность?

  Общение барона с реконструкторами-кавалеристами- закончилась ожидаемо - к нему подвели коня и Корф, предварительно подергав какие-то ремешки (Ромка не разбирался в лошадиной упряжи) взлетел в седло. Реконструкторы расступились; барон несколько раз коня крутанул на месте, пустил короткой рысью, а потом пошёл размашистым галопом. Доскакав до дальнего края поляны, Корф развернулся, выхватил палаш и, выставив его между ушей лошади, как пику, пустил коня в карьер. Зрители зааплодировали, и уже через несколько минут было решено, что барон примет участие в шоу. А так как снежно-белый мундир, кираса и каска с литым орлом, мало подходили к окопам, пулеметам и запачканным землей гимнастеркам - Корфу предложено было принимать заключительный парад участников баталии, - что он и проделал с истинно лейб-гвардейским блеском.

  Для Ромки тоже нашлось дело; вместе с русской пехотой он послушно бегал в атаку и отступал, изображая бегство от плюющегося пулеметным огнем немецкого броневика, выползшего к самой линии русских окопов. И вот теперь, вместе со всеми, кричал "Ура" великолепному барону, отдававшему честь перемазанным, грязным, усталым, но несказанно довольным реконструкторам.

  На том шоу и закончилось. Барон, в сопровождении Ромки и доктора, прошелся по фестивальной поляне. Отдельно он задержался возле броневиков, аэроплана и кургузой шестидюймовой мортиры; Ромка заметил, как горели глаза барона, когда он гладил ладонью грозный некогда металл.

  Уже после под конец праздника Каретников попросил у Романа номер его мобильника - оказывается, доктор пытался уже обменяться координатами с Корфом но встретил полнейшее непонимание. Ромка просьбу выполнил и послушно ответил на пробный звонок - не отказываться же было, в самом деле? Солнце над Коломенским клонилось к закату и пора было подумать о возвращении - на Гороховской их наверняка уже ожидал Яша.

  **********************************************

  ... В тоннель вышли в полной темноте. Фонарей было два - налобник Дрона и ручной прожектор Виктора, мощный, но, увы, стремительно пожирающий батарейки. Дрон посетовал, что не решились идти по диггерской классике - с кусками плексигласа, горящими коптящим, оранжевым пламенем. Так удобнее - в ровном, мягком свете и разглядишь больше, и чего нет - не почудится.

  Убедившись, что никто за нами не гонится, диггеры принялись обсматриваться. Ходов было два - оба запертые мощными решётками с солидными, но проржавевшими замками. Видно было, что не открывали их лет тридцать, не меньше. Обследовали на предмет проникновения первый - и сразу стало ясно, что тут ничего не светит. Со вторым было немного получше: у створок имелся небольшой свободный ход, и если отогнуть одну из них - был шанс пролезть сверху. То есть, худощавый и гибкий Виктор и пролез бы - но Дрон, личность крупная, уже никак. Но - повезло: луч налобника, скользнув по решётке, высветил узкую дыру - одного из поперечных прутьев не хватало.

  Надо было пробовать. Виктор просунул в дыру сначала голову, а потом пролез целиком. Подошла очередь Дрона - сначала он застрял в плечах; потом застряла грудная клетка. Виктор попробовал тянуть спутника - тот взвыл, явственно ощутив, как сминаются рёбра.

  Пришлось, скидывать верхнюю одежду и протискиваться по новой, оставляя на арматуринах клочья кожи - и через минуту слегка помятый Дрон стоял по ту сторону решётки. Буркнув что-то о том, что решетку в следующий раз придется пилить, он оделся, и группа двинулась дальше - и, пройдя еще метров триста, упёрлась в гермозаслонку.

  На этот раз преграда была посолиднее - толстенная, тяжеленная, непреодолимая. Обследование показало, что ворота снабжены давно сгнившим электроприводом; открывать их вручную не стоило и пытаться. Сбоку от них, по счастью, нашлась неприметная щель. За ней была маленькая комнатка, а из нее - небольшой, полметра на полметра, лаз, закрытый переборкой, на манер предыдущих гермоворот, только с ручным запором. Одна из ручек сразу оторвалась, но заслонка распахнулась - и на диггеров подуло мощным потоком воздуха. Дрон поежился, вспомнив фильмы про подводные лодки: он смотрел в темноту за дверью и ожидал, что сейчас за потоком воздуха на них хлынет вода...

  Но - ничего подобного не случилось. Сразу за дверцей, с другой стороны, стоял здоровенный воздушный фильтр. Все стало ясно: помещения эти проектировали и строили не просто так, а в условиях холодной войны - вот и сделали из них по совместительству бомбоубежище. Глубина порядочная, двери толстенные, герметичные, система жизнеобеспечения...

  Дальше было проще. Несколько поворотов вывели в длиннейший коридор, настоящий "тягун", по самым скромным прикидкам, в полкилометра. Дрон живо вспомнил такие же вот бесконечные подземные тоннели в подвалах больницы, где ему довелось когда-то работать охранником. Поначалу, он находил некое удовольствие в том, чтобы в ночную смену обходить гулкие подземелья - хотя это и не входило в его прямые обязанности. И однажды встретил пару угрюмых санитаров, везущих на коляске голого мертвеца с бирочкой на пальце ноги.

  Суеверный Дрон поежился, отгоняя неприятное видение - надо же, нашел что вспоминать, и, главное, где....

  Периодически в тоннеле попадались такие же герметичные заслонки, только все они были открыты. Около каждой на стене был рубильник - видимо, чтобы в случае опасности можно было отсечь часть тоннеля.

  Бесконечный коридор уперся в решетчатую дверь, закрученную ржавым болтиком. Одолеть его оказалось непросто - гайка приржавела, в ход пошли плоскогубцы из Витькиного мультитула. Еще пара минут - и они оказались в комнате, посреди которой стояла.... Турбина! Нет, не самолётная. Это был вентилятор бомбоубежища, законсервированный много лет назад - комья чёрной смазки давно окаменели. За турбинкой нашлась вертикальная вентиляционная шахта высотой в десяток метров и ржавый скоб- трап. Дверь, ведущая наружу посопротивлялась меньше минуты - и Дрон с Виктором вышли из подвала на свежий воздух, в дворик- колодец, каких много в центре Москвы.

  - В общем, нам повезло, - докладывал Дрон. - Вполне могло оказаться, что шахта ведет в подвал какой-нибудь конторы или на склад - их там, между Никольской и Зарядьем прорва. Однако ж - нет, подвал в обычном доме, даже двор проходной. Завалено, правда, все какими- то ломаными поддонами, битыми ящиками: мы полчаса разгребали, вон, все руки в занозах. И грязища, вонь... ну да оно и хорошо, никто лишний раз не залезет. Если не наглеть и ходить с опаской - вполне надёжное место, и добираться легко.

  - Это хорошо. - кивнул Геннадий. - Это вы молодцы. А как с выходом из бытовки?

  - Из той, что те сопляки нашли? - уточнил Дрон. - Да там ваше проблем не было. Коридорчик короткий, а в конце - стена, времянка. За ней поезда метро слышны, как мелкий и говорил. Мы с Витькой стенку, как договаривались, просверлили и вывели камеру на гибком шнуре. Думали - там уже метро - ан нет. Пустой коридор; мы часа два ждали, но никто так и не прошел. И света там нет - хорошо хоть, камера- то у нас была инфракрасная.

  Короче, стенку ломанули, а дырку наскоро прикрыли железным листом - в бытовке нашли. Ну и вперед, той развилки, где решетки. Мы, когда наверху огляделись, назад той же дорогой вернулись, и уже нормально все осмотрели. Так вот - зуб даю, по тому тягуну, - ну, коридору длиннющему, - лет двадцать никто не ходил. Пыль там в два пальца толщиной, паутина повсюду, мухи дохлые... А самое главное - в коридоре подряд три гермозатвора, и у всех - ручки запоров с той стороны, как если идти от бытовки! Мы попробовали запереть - норм, работает! А с другой стороны их без взрывчатки и автогена не открыть по- любому. Вот мы и подумали - если будем отсюда, из нашей Москвы уходить - просто закрутим все затворы и фиг кто туда доберется, даже если и полезут. Но - не должны, столько лет не совались, с чего теперь? На выход из шахты мы тоже че- нить посерьезнее болтика приспособим, так что не боись, место надежное.