Исторические предпосылки создания спецназа, 1941-1945 гг. [том 2] - Сергей Козлов

Те партизанские формирования, которые в своей боевой деятельности ориентировались преимущественно на диверсии, обычно не имели больших потерь, сохраняли высокую маневренность, могли систематически наносить чувствительные удары по врагу.

Тактика диверсионных групп обычно выглядела следующим образом. После предварительной разведки подступов к объекту и тщательного изучения режима его охраны группа в наиболее удобный момент выходила на железную или шоссейную дорогу, закладывала мину (фугас), а затем отходила в условленное место, откуда можно было наблюдать за результатом диверсии и затем незаметно скрыться.

В первые месяцы борьбы в тылу врага партизаны использовали в основном самодельные, а также некоторые армейские табельные мины, которые предназначались для других целей, поэтому не всегда могли

удовлетворить их требования. Проявляя сметку и изобретательность, партизанские умельцы усовершенствовали многие образцы имевшейся в отрядах минно-подрывной техники. В результате арсенал партизанских диверсионных групп пополнился необходимыми, порой совершенно неожиданными видами мин, секрет которых был известен только изобретателю и исполнителю диверсионной акции.

Помимо взрывных устройств партизаны довольно успешно применяли для диверсий всевозможные подручные средства. В некоторых отрядах были устроены специальные мастерские, где ковали клинья для крушения эшелонов на железных дорогах, изготавливали всевозможные «ежи» и «шипы» для прокола шин автомобилей и другие несложные приспособления. Партизаны подпиливали и сжигали деревянные мосты, растаскивали рельсы, выкапывали и сжигали шпалы, что приводило к крушениям транспортной техники врага. Одновременно с этим они рвали телефонные и телеграфные провода, подпиливали и валили опорные столбы вражеских линий связи.

Хорошо подготовленные диверсии, совершаемые небольшой группой партизан, давали гораздо больший эффект, чем бой целого партизанского соединения с войсками противника. В то же время практика осуществления плановых массовых диверсий доказала, что воздействие на тылы противника с помощью диверсий может носить не только оперативно-тактический, но и стратегический характер. В данной связи надо отметить, что в ходе партизанской войны именно диверсии дали 55 процентов потерь противника в живой силе и свыше 85 процентов урона в технике. Но к пониманию первостепенной важности диверсий на коммуникациях противника советские руководители пришли достаточно поздно.

Григорий Матвеевич Линьков о диверсиях на железной дороге:

«Мне кажется, что и теперь не всеми генералами и офицерами еще по-настоящему оценено военное значение крушения воинского эшелона как боевой операции.

Наша ж.-д. мина — рапида, как мы ее назвали, составлена из трех килограммов двухсот граммов тола. При взрыве эта мина вырывала кусок рельса с полметра длиной и делала воронку в грунте до полуметра глубиной. При большой скорости состав сходил с рельсов и большая часть вагонов переворачивалась на бок. Особенно эффектно получалось, когда мы стали применять электродетонатор с замедлением. В этом случае паровоз проскакивал, а взрыв происходил под первым или вторым вагоном, который, как правило, переворачивался на бок. А паровоз всей своей мощностью продолжал некоторое время тянуть за собой уже свалившийся вагон, переворачивая другие, и волочить их по насыпи.

При крушении на скорости в пятьдесят—шестьдесят километров до двадцати процентов вагонов разбивалось или приходило в полную негодность, требуя капитального ремонта. Требовал среднего или деповского ремонта паровоз. Если состав шел с живой силой, то в разбившихся восьми или десяти вагонах могло быть убито и искалечено до ста пятидесяти— двухсот человек.

Если поезд шел с техникой, допустим с орудиями или танками, то на десяти разбившихся платформах могло быть серьезно повреждено и требовало среднего или капитального ремонта двадцать-двадцать пять орудий или десять-пятнадцать средних танков.

Диверсии на дорогах приводили к задержке прибытия на фронт на 7—8 часов нескольких десятков ж.-д. составов.

Некоторые командиры отрядов тратили силы и средства на вооруженные нападения на мелкие склады, канцелярии (так называемые штабы). Они могли бы в сотни раз усилить удары по врагу, переключив основные силы на диверсии на вражеских путях подвоза.

Весь опыт минувшей войны подтвердил, что уничтожать врага, его технику, его штабы и материальные средства выгоднее всего крушениями поездов — это самый эффективный и самый сильный способ. Враг делал все возможное, вплоть до провокационных листовок, чтобы отвлечь партизан от диверсий на коммуникациях.

С апреля сорок второго года до июня— июля сорок четвертого года из нашего соединения образовалось четыре. Наши люди распространились на территорию от Полоцка до Ровно с севера на юг и ст. Калинкович до Бреста с востока на запад. Всеми этими людьми за указанный период организовано около двух тысяч крушений вражеских поездов.

По численности наши подразделения составили небольшой процент по отношению к общей массе людей, участвовавших в партизанском движении в Белоруссии и Украине. Насколько бы улучшился результат, если бы опыт партизанского движения предшествующих лет был учтен и в тыл врага вовремя заброшено какое-то количество подготовленных кадров? Я уже не говорю о том, какие бы враг понес потери и сколько бы у него войск было занято на борьбе с партизанским движением, если бы хоть сорок—пятьдесят процентов подразделений Красной Армии, попавших в окружение, переключилось на партизанские действия в тылу фашистских захватчиков.

Летом и осенью сорок третьего года очень широко применялся партизанами обстрел паровозов и особенно цистерн с горючим из ПТР с расстояния двести—триста метров. Из заранее установленного ружья и наведенного по высоте можно было стрелять по составу даже при плохой видимости ночью. Два-три выстрела бро-небойно зажигательными пулями, как правило, вызывали пожар в составе с горючим.

Еще чаще эшелоны с горючим выводились из строя партизанами посредством магнитных мин-липучек. Такие мины иногда следовали с эшелоном сотню—две километров и затем уже взрывались и вызывали пожар в составе с горючим.

Когда же мы узнали, что немцы начали перевозить бензин в железных бочках, то наши люди начали забрасывать в вагоны термитные шарики с воспламенителями замедленного действия. Термитных же шариков было у нас много, а воспламенение такого шарика, как правило, вызывало пожар. Термитный шарик обычно прожигает лист железа толщиной до пяти миллиметров. А такие железные бочки тем более.

Пожар в таких случаях бывает настолько сильным, что о расцепке вагонов нечего и думать. Воспламенение бензина, который польется из одной бочки, обливает горящей жидкостью остальные, и они, охваченные пламенем начинают взрываться, забрасывая другие вагоны горящей массой бензина.

Один такой пожар, имевший место два-три километра северо-восточнее ст. Блу-день, уничтожил не только весь состав вагонов, но и телеграфную связь и даже само полотно дороги на этом участке.

По мере того как все больше и больше включалось партизанских отрядов в подрыв вражеских ж.-д. коммуникаций и, главным образом, в организацию ж.-д. крушений, перед нами ставили более сложные задачи по организации так называемых внутренних диверсий и по добыче разведывательных данных о противнике».

Рейды

Определенное место в тактике партизанских формирований отводилось рейдам. Эта весьма своеобразная форма партизанских действий представляла собой сочетание засад, налётов, диверсий и агитационной работы в процессе передвижения в тылу противника. В рейдах партизаны передвигались чаще всего пешком (зимой — на лыжах). Иногда удавалось использовать транспортные средства, захваченные у противника (автомобили, мотоциклы, гужевой транспорт).

Для первых двух лет войны наиболее характерными были рейды небольших групп, происходившие на ограниченной территории. Например, партизанская рейдовая группа (22 человека), созданная разведотделом Северо-Западного фронта из студентов и преподавателей Ленинградского института физкультуры, действовала исключительно на территории Ленинградской области. За 6 месяцев (ноябрь 1941— март 1942 г.) она провела 24 рейда, в ходе которых пустила под откос 23 железнодорожных состава, уничтожила либо вывела из строя 2 самолета, 18 танков, 84 легковых и 143 грузовых автомобиля, захватила 7 пушек, 97 пулеметов, около 800 винтовок.

Начиная с 1943 года партизанские формирования стали совершать уже продолжительные рейды, уходя из районов своих баз на длительное время или покидая их вообще.

Осенью 1942 года против партизан действовали уже 140 специально выделенных охранных батальонов, что равнозначно примерно 10 армейским дивизиям полного состава.