Исторические предпосылки создания спецназа, 1941-1945 гг. [том 2] - Сергей Козлов

Противодействие противника засадным действиям

Если в 1941—1942 гг. дело ограничивалось, как правило, патрулированием (обычно три парных патруля на каждый километр пути), то с лета 1942 года в помощь этим патрулям стали выделяться полицейские (до 10 человек). В 1943—1944 гг. система охраны дорог достигла предельной насыщенности боевой силой и техникой, средствами обнаружения и уничтожения разведчиков-диверсантов, заложенных ими мин. Патрулирование на стратегически важных дорогах дополнялось устройством вышек для охраны, снабженных прожекторами и пулеметами, огневых точек. Немцы создавали открытые пространства, для чего на 200—300 метров по обе стороны пути вырубали леса, устанавливали на подходах к путям мины-ловушки, шумовые устройства, проволочные заграждения. *

Налёт

Налёт — внезапное нападение разведывательной группы(отряда) на заранее выбранный объект противника с целью его уничтожения (выведения из строя), а также захвата образцов техники и вооружения, документов и пленных.

Обычно проводился силами отрядов оперативных центров. В исключительных случаях силами группы.

Противодействие противника

Объекты налёта обычно хорошо охранялись противником. Наиболее тщательно охранялись железнодорожные мосты. Каждый из крупных мостов представлял собой настоящий оборонительный рубеж с колючей проволокой, минными заграждениям, системами вышек с пулеметами, дотами, прожекторными установками, ракетной сигнализацией. Через определенные промежутки времени по магистралям проходили бронепоезда, обстреливавшие лесные подходы к дорогам. Широко использовались хорошо обученные сторожевые собаки. Стремясь отвести взрывы от паровозов и вагонов, немцы пускали впереди эшелонов пустые платформы. На особо опасных участках пути замедлялось движение транспорта, а на некоторых оно разрешалось только днем и только после тщательного осмотра соответствующего участка дороги в целях поиска мин. Серьезнейшей опасностью для диверсантов являлись вражеские засады, поджидавшие их на подступах к магистралям и на путях отхода. Их можно было ожидать и на любом участке маршрута. А ведь подрывни-кам-разведчикам каждый раз приходилось проделывать огромный путь от базового лагеря до места диверсии. Преодолевая чащобы и буреломы, болота и открытые пространства по 30—40 км, а в отдельных случаях и до 100 км (когда ставилась целевая задача на проведение диверсии в особо отдаленном участке магистрали), несмотря ни на какие преграды, диверсанты все же выполняли свои задачи.

Брянск—Зикеево (Сухиническое направление). По мосту шло интенсивное движение транспорта с различными грузами и военной техникой в сторону фронта. Однако подробной, а также грамотной военной и инженерной разведки моста не было.

Налёт на мост. Пример

«В апреле 1942 года разведгруппе под командованием капитана Г.И. Орлова, действовавшей в составе бригады брянских партизан, было поручено взорвать железнодорожный мост через реку Рас-сету близ станции Батогово на участке

10 апреля группа бойцов из отряда капитана П.Н. Худякова (около 20 человек) вышла на задание из города Дятьково, находившегося в тот период в руках партизан. Шли на лыжах, в основном лесными массивами, где снега было ещё достаточно.

По прибытии в район моста была проведена тщательная разведка, в ходе которой установили, что мост усиленно охраняется, особенно в темное время. С обеих сторон моста на невысокой насыпи (примерно 4 метра) были оборудованы пулемётные ДЗОТы с круговым сектором обстрела.

Мост находился в 300—400 метрах к северу от станции Батагово, где располагался немецкий гарнизон, насчитывавший до 70 солдат и офицеров. У станционного здания был постоянный сторожевой пост, а в ночное время выставлялся ещё один пост у водокачки. На ней был установлен крупнокалиберный пулемет с дежурным расчетом. В ночное время от станции Батагово на прилегающие перегоны (в сторону Козелкино и Березовский) периодически направлялись пешие патрули в составе 3— 5 солдат. В дневное время железнодорожный путь проверяла ремонтная бригада на ручной дрезине.

Проанализировав собранные сведения, командир пришел к выводу, что выполнить поставленную задачу без боя невозможно, а имеющимися силами вступать в бой нецелесообразно. Кроме того, необходимо было более тщательно подготовить подрывные средства с учетом полученной характеристики моста. Не обнаруживая себя, подрывная группа отошла и вернулась на базу в Дятьково.

15 апреля, после двухдневного отдыха и подготовки к повторному походу, к станции Батагово вышел сводный отряд в составе 80 человек под командованием капитана П.Н. Худякова. Основу отряда составляли воины разведывательно-диверсионной группы. Зная, что придется подавлять хорошо оборудованные огневые точки оккупантов, отряд имел достаточное количество автоматического оружия: шесть ручных пулеметов и 20 автоматов ППШ.

Для выполнения задачи сводный отряд был разбит на две группы. Главная задача — захват и взрыв моста — была поручена группе воинов в составе 30 человек, многие из которых несколько дней тому назад уже побывали в этом районе. Другая группа — 50 партизан из местного отряда Н.С. Орешкина — должна была блокировать вражеский гарнизон на станции.

Особое внимание было уделено подготовке подрывных зарядов и средств подрыва. Это было поручено Виктору Бута-шину и мне, уже имевшим к тому времени некоторый опыт в подрывных работах. Для подрыва моста нами было «связано» два заряда по 16 килограммов тола в каждом.

Много внимания было уделено взрывателям. Ведь их отказ привел бы к провалу операции и напрасному риску почти сотни людей. Поэтому каждый заряд имел два взрывателя: электрический и огневой.

На этот раз переход к Батогово был более тяжелым. Шли на лыжах. Прошло около пяти суток со дня первого выхода к станции. Запоздавшая весна теперь набрала силу, началось бурное таяние снега. Правда, в лесу он был ещё достаточно глубок. Ведь в тот год зима была многоснежной и продолжительной. Особенно тяжело было пулеметчикам и, наверное, ещё тяжелее нам — подрывникам. Наша нагрузка на этом марше составляла 32—34 килограмма (16 кг — заряд взрывчатки в вещевом мешке и 16—18 кг — вооружение, снаряжение, продовольствие). Сейчас даже не верится, что так могло быть.

Длина маршрута в один конец с учетом обходов опасных и труднопреодолимых мест составляла более 45 километров.

Шли весь день 15 апреля, заночевали в лесу и продолжили движение 16-го. В ночь на 17 апреля провели разведку. В расположении противника на станции и у моста было спокойно. Нападения там не ожидали.

В 5 часов утра группы начали выдвижение к объектам атаки и к рассвету вышли на исходный рубеж. Группа под командованием старшего лейтенанта Г.Я. Есина, развернувшись в цепь, приближалась к мосту. В центре её двигалась подрывная группа — 6 человек. К каждому подрывнику было придано по два бойца для оказания помощи при установке зарядов и для непосредственного боевого прикрытия работы подрывника.

Заметив партизан, часовой у моста поднял тревогу и сбежал с поста в укрытие, а ДЗОТы открыли огонь. Со станционной водокачки крупнокалиберный пулемет также начал обстрел подходов к мосту и опушек леса у моста и станции. Через несколько минут огонь ДЗОТов у моста был подавлен, но со стороны станции обстрел подступов к мосту усилился. Не ожидая его прекращения, подрывники на лыжах под пулями вышли из леса и, проваливаясь в неглубокую воду речушки, пошли к опорам моста: тройка Виктора Буташина под левую дальнюю балку, а я с помощниками под правую ближнюю. Бежать к опорам было невозможно из-за рыхлого снега и воды, но пули нас миновали.

Под мостом мы сняли лыжи, сбросили со спины заряды и, не расставаясь с автоматами, полезли под балки по кладкам из шпал. В каждой тройке один из помощников помогал карабкаться подрывнику и подавал наверх заряд, другой сразу же перебегал под мостом на противоположную сторону насыпи в готовности встретить огнём фашистов.

Но вот привязаны заряды (прямо в вещевых мешках) заранее приготовленными верёвками, проверена мина (закрепленная па заряде ещё ночью), вставлены детонаторы со шнурами и установлен детонирующий шнур. Готово. По команде Виктора Буташина поджигаются огнепроводные шнуры и запускаются часовые механизмы мин. Теперь до взрыва около 3 минут. Отход.

Подрывники (Виктор и я) быстро слезли с укладки из шпал, окликнули помощников и с лыжами в руках поспешили к лесу: на лыжах всё равно быстрее не получится. Огонь со станции по мосту почти прекратился. Вот и опушка. Кто-то из командиров нервно нас окликает: «Почему нет взрыва?» Буташин зло отвечает вопросом на вопрос: «А нам что, до взрыва верхом на зарядах сидеть?» Я несколько растерялся, не понимая вопроса. Смотрю то на командира, то на мост и даже начал сомневаться, почему нет взрыва? А всё оказалось просто. Мы отходили гораздо быстрее, чем шли к мосту. Ведь каждый подрывник оставил на мосту около 17 кг груза и теперь не отставал от своих быстроногих помощников. Да и будущий взрыв солидного заряда за спиной подгонял. И вот он, взрыв! Мост вздрогнул, осел и как-то странно завис. Но разглядывать его некогда. И без того мы остались одни на пушке леса. Надо догонять уже отошедшее прикрытие.