Мэрилин Монро - Дональд Спото

Джей Кантер, один из ее нью-йоркских агентов по линии МСА, согласился с только что представленным мнением. «В тот год Мэрилин казалась мне очень свободной, оживленной, полной душевного подъема и ожидания серьезной работы. Ей нравилось то, что она находилась за пределами Голливуда. Это было время, полное обещаний и надежд, и у меня сложилось впечатление, что Мэрилин постепенно берет свою жизнь в собственные руки».

В пятницу вечером, 7 января, общественность была проинформирована о некоторых фактах из ее новой жизни. Милтон собрал восемьдесят журналистов и потенциальных инвесторов компании ММП в доме Фрэнка Делани на Восточной сорок шестой улице. Присутствовали все обозреватели и обладатели собственных колонок с Манхэттена и все репортеры, невзирая на статус, за исключением Дороти Килгэллен и Уолтера Уинчелла, которых Милтон вычеркнул из списка «по причине их глубокой ненависти к Мэрилин». Актриса, как обычно, опоздала на час, но в конечном итоге явилась — вся в белом, одетая во взятое напрокат манто из горностаев, которое было наброшено на белое атласное платье, а ее волосы имели новый, несколько приглушенный платиновый оттенок; она выглядела как новое воплощение Джин Харлоу. «Мэрилин и на самом деле вознамерилась стать воплощением Харлоу, — вспоминала та же Эми Грин. — В этом состояла ее цель. Она всегда говорила, что, скорее всего, умрет молодой, как Харлоу; что мужчины приносили в ее жизнь несчастье, как это происходило и с Харлоу; что у нее были сложные и запутанные отношения с матерью, как у Харлоу. Все это выглядело так, словно она строила свою жизнь по образу и подобию Харлоу — внезапная вспышка, потом еще одна».

Тихим голосом Мэрилин оповестила в тот вечер о создании новой компании, в которой она будет президентом, а Милтон Грин — вице-президентом. «Мы займемся всеми сторонами индустрии развлечений, — сказала она, — но я уже утомлена вечно одними и теми же, причем дрянными ролями секс-бомбы. Мне хочется делать что-то лучшее. У людей, знаете ли, есть многочисленные возможности». Когда Мэрилин спросили, как все сказанное соотносится с ее статусом в студии «Фокс», Делани прервал со словами, что она уже не связана с «Фоксом» никаким контрактом.

Спокойное короткое замечание Делани достигло бульвара Пико еще до того, как у тамошних шефов кончился рабочий день, и они, как и можно было предвидеть, отреагировали возмущением и собрали собственную пресс-конференцию. На ней было сообщено, что на мисс Мэрилин Монро наверняка и бесспорно лежат формальные обязательства работать на «Фокс» — причем в течение еще последующих четырех лет. Казалось бы, на этом дело закончено, но в действительности газеты по всей стране на протяжении нескольких очередных недель ежедневно печатали отчеты о ходе этой склоки.

После завершения приема для прессы Мэрилин заявила Грину, что хочет продолжить празднование в «Копакабане», где в тот вечер пел Синатра. Туда не удастся попасть, — отозвалась Эми Грин, — поскольку билеты на его выступления распроданы на много недель вперед. «Ничего страшного, — ответствовала в свою очередь Мэрилин. — Если вам хочется послушать Фрэнка, то пошли со мной». Она подобрала свое горностаевое манто и возглавила целую процессию участников приема, которая двинулась в «Копакабану»; там Милтон предложил войти через кухонные двери, после чего они попросили вызвать на переговоры Анджело, метрдотеля. Через пару минут в клуб внесли добавочные столики и стулья. Отвлеченный шумом и сбитый с толку Синатра перестал петь, а зал утих. И тут перед певцом, сияя ослепительной белизной, возникла Мэрилин, которая пару секунд назад вошла не через те двери, что надо, но оказалась как раз в том месте, где надо. Синатра улыбнулся, подмигнул ей, и выступление продолжилось. «Ну, как, оказывается можно попасть?» — прошептала Мэрилин на ушко Эми. «Признаюсь, я была не права», — ответила ей подруга. Через много лет Эми подтвердила, что «Мэрилин прекрасно знала, какой властью располагает и какое влияние оказывает на людей».

Когда Делани заявил, что Мэрилин уже не обязана работать на «Фокс», он говорил это не ради тщеславной и пустой похвальбы; к тому имелись веские основания. Юрист тщательно подсчитал дни в начале 1954 года, в течение которых работа Мэрилин на студии была приостановлена, а также вычислил период, в течение которого «Фокс» был обязан возобновить опционы к картинам «Нет штуки лучше шоу-бизнеса» и «Зуд седьмого года». Опоздав с этим на несколько дней и не позаботившись, кроме того, о перенесении на бумагу своего устного обещания насчет предоставления Мэрилин стотысячной премии за «Зуд», кинокомпания с формальной точки зрения просрочила платежи; кроме того, дирекция студии рассчитывала на то, что Фелдмен в свое время вынудит Мэрилин подписать два существенных документа, однако актрисе ловко удалось уклониться от этого. Более того, Делани обратил внимание всех заинтересованных лиц, «что не представлялось возможным с точки зрения законодательства, дабы мистер Фелдмен был одновременно и агентом, и продюсером ["Зуда седьмого года"] без заключения на сей счет отдельного договора и получения на то согласия мисс Монро». По этой причине было решено выделить указанный кинофильм из общего договора, но и этот вопрос не дождался документального оформления в письменном виде. Поэтому Делани мог утверждать, что de facto производство картины «Зуд седьмого года» означало расторжение контракта 1951 года между Мэрилин Монро и студией «Фокс».

По счастливому для ММП стечению обстоятельств кто-то с «Фокса» сказанул кому-то из журнала «Всякая всячина», что «мисс Монро действительно снялась [в "Зуде седьмого года"] в соответствии с новым соглашением, которое обеспечивало ей существенный рост заработков». Эта капелька недержания речи и последующей огласки чрезвычайно облегчила дальнейшие усилия ММП: ведь, согласно действовавшему в Калифорнии законодательству, опубликование подобного заявления означало, что у Мэрилин нет никаких дальнейших обязательств перед «Фоксом», пока не закончатся переговоры по заключению нового контракта. Одновременно Мэрилин получила письмо от студии. В нем содержалось признание того факта, что ее контракт 1951 года фактически оказался расторгнутым устной договоренностью, которую они достигли, приступая к съемкам «Зуда». «Такое письмо — это мечта каждого адвоката, — написал Ирвинг Стайн, — поскольку лишь неслыханно редко случается, чтобы оппонент полностью подтвердил и засвидетельствовал наличие устной договоренности. Я убежден, что студия "XX век — Фокс" с финансовой точки зрения поступила в высшей степени разумно, поскольку в противном случае она потеряла бы алмазные копи». Пока что для ММП дела складывались необычайно удачно.