Осада - Иван Алексеев

Но сейчас перед умельцами стояла другая, не менее увлекательная и несравненно более опасная задача: обезвредить адскую шкатулку. Ее можно было бы просто-напросто взорвать, но Тихон с Губаном, разумеется, почли своим священным долгом разобраться в неведомой доселе конструкции иноземных мастеров.

– А ну-ка, молодцы, – скомандовал дьяк своим подчиненным, испытывавшим на стрельбище очередную пищаль. – Подите, отдохните покудова. Да проследите, чтобы сюда к нам никто не забредал!

Губан поставил шкатулку на лафет и повернулся к товарищу-оружейнику:

– Крышку, мнится мне, трогать не надобно, поскольку наверняка под ней – запальный механизм, настороженный именно на открытие. Стенки тоже сомнительны. Значит, надо сверлить снизу! Как раз в лафете выемка для ствола. Закрепим скобами, да снизу коловоротом-то и возьмем!

– Согласен, – после недолгих раздумий кивнул Терентий.

Они закрепили шкатулку, и Губан, вооружившись ручным сверлом, полез под лафет и разлегся в позе, которая через три с половиной века станет привычной для автомобильных механиков.

– Ну, Господи, благослови! – он перекрестился и принялся сверлить деревянное днище между посеребренными железными полосками оковки.

Вскоре острое сверло, направляемое умелой рукой, прошило насквозь твердую буковую дощечку, и на грудь лежащего Губана потекла тонкая струйка черного пороха. Поскольку он именно этого и ожидал, то быстро вынул сверло, заткнул отверстие пальцем, и, достав из-за пазухи заранее припасенный холщевый мешочек для зарядов, подставил его под дно и позволил пороху ссыпаться в мешочек.

Благополучно завершив свою опасную миссию, Губан выбрался из-под лафета, стряхнул с рубахи крупицы пороха и, подойдя вместе с дьяком к стоявшим, как было велено, в некотором отдалении дружинникам, с гордостью предъявил им свою добычу.

Фрол и Катька облегченно вздохнули: их догадка, основанная лишь на умозрительных рассуждениях, подтвердилась. Значит, все их действия последних дней, вся почти двухлетняя заморская операция были не напрасны! Желток и Разик лишь развели руками, а Михась смертельно побледнел. До его все еще слегка затуманенного контузией сознания наконец дошло, что он – лучший десятник дружины Лесного стана, едва не стал слепым орудием убийства псковского воеводы.

Между тем Губан достал из-за пазухи ключ от ларца, ранее переданный ему Фролом, но не стал вставлять в замок, а принялся задумчиво вертеть его пальцами.

– Что мыслишь, Терентий? – обратился он к дьяку.

– То же, что и ты, – ответствовал дьяк. – Ларец еще слишком тяжел. Кроме высыпанного тобой пороха в нем может быть и другой заряд, недоступный с днища. Ловушка для таких умников, как мы с тобой. А самое удобное – насторожить запальный механизм обоих зарядов на поворот ключа.

– А крышка?

– Крышка – запасной способ, на случай взлома.

Губан согласно кивнул, и мастера принялись обсуждать способы дистанционного безопасного вскрытия ларца. До слуха леших, наблюдавших за ними в почтительном отдалении, долетали отрывочные малопонятные фразы: «Спицу в ключ… Кривошип через блок… Веревку подлиннее…»

Терентий вскоре кликнул подмастерьев и послал их за необходимыми инструментами и принадлежностями.

Через полчаса приспособление для вскрытия по-прежнему опасного ларца, закрепленного на все том же лафете, было готово. Ключ с пропущенной через ушко длинной спицей, был осторожно вставлен в замок. К спице были присоединены блоки с кривошипом. Вся система приводилась в действие длинной веревкой, пропущенной через нижний блок и протянутой в укрытие.

Губан оглянулся и, убедившись, что все любопытствующие находятся позади него в полной безопасности, осенил себя крестным знамением:

– Ну, с Богом! – произнес он и потянул веревку.

Ключ легко повернулся, крышка резко откинулась, подброшенная изнутри пружиной, из-под нее полыхнуло, грохотнул залп, и ларец окутался облаком порохового дыма. Полдюжины крупнокалиберных пуль или малых ядер с легким свистом шмякнулись в бруствер, за которым укрывались лешие, подняв фонтанчики земли. Впрочем, такие же фонтанчики взметнулись на все четыре стороны от ларца.

Когда дым от прогремевшего залпа рассеялся, Губан с Терентием выбрались из укрытия и с некоторой опаской направились к лафету.

– Ну и хитры заморские мастера! – воскликнул Губан, разглядывая пищальные стволики, вкруговую укрепленные под откинутой крышкой ларца, а также сложное переплетение пружин, рычагов и шестеренок запального механизма.

– Да уж! – согласно кивнул Терентий. – Воистину – адская машина. Вначале палит залпом во все стороны, затем взрывает тех, кто уцелел.

– А глянь-ко на это художество! – Губан провел пальцем по глубоким нарезам, сплошной сетью покрывавшим свинцовые пластины, которыми были выложены изнутри стенки и днища ларца.

– Да уж! – понятливо кивнул Терентий. – Осколков при взрыве было б преизрядно!

– Надобно и нам на наших ручных бомбах насечки делать, дабы усилить осколочный эффект! – удовлетворенно подытожил Губан.

– Зови сюда своих друзей, а то они весь бруствер нам разрушат от нетерпения! – Терентий указал в сторону укрытия, за которым дисциплинированно продолжали находиться лешие. Впрочем, время от времени они действительно подпрыгивали над бруствером, чтобы разглядеть шкатулку и действия склонившихся над ней умельцев.

Губан призывно помахал им рукой, и бойцы бегом рванули к лафету, окружили его, с профессиональным любопытством уставились на обезвреженную шкатулку. Губан и Терентий объяснили назначение и устройство адской машины.

– Ну что ж, – удовлетворенно произнес Фрол, переглянувшись с Катькой. – Мы имеем дело с новым словом в истории покушений. Яд, кинжал, огнестрел – все это было. А теперь вот – взрывное устройство. Любопытно бы узнать: каковым будет следующее смертоубийственное изобретение?

Все задумчиво молчали, пытаясь в своем воображении представить очередной шаг человеческого коварства, изощряющегося в уничтожении себе подобных. Впрочем, до появления самонаводящейся ракеты «воздух – земля», идущей на сигнал спутникового телефона, оставалось еще более четырех веков…

– Ну, ладно, вы, господа пушкари, тут заканчивайте, а мы – в расположение, – прервал паузу Фрол и, соблюдая формальную иерархию, обратился к Разику. – Не возражаешь, сотник?

– Не возражаю, – слегка усмехнулся тот, и скомандовал: Отряд! Строиться! В расположение… шагом… марш!

Когда они вышли с пушечного двора и оказались в безлюдном переулке, Фрол попросил Разика остановить отряд.

– Бойцы, – хотя вокруг не было ни души, особник говорил по-английски. – Когда мы вернемся в расположение и встретимся там с нашими боевыми друзьями, Парксом и Мэрдоком, с нами не будет никакой Катерины, а будет мисс Мэри, которую наши люди взяли по ошибке в плен на озере, а она оказалась подругой жены нашего дружинника, то есть, леди Джоанны. Миссия Катерины в Англии будет продолжена, мы потратили много времени на ее внедрение, и не можем терять столь удачную легенду. Разумеется, бравые русские офицеры, например, Разик, имеют все основания, чтобы во время совместного ужина ухаживать за нашей прекрасной гостьей. Вопросы есть?

– А как мы объясним все это остальным бойцам? – спросил слегка ошарашенный всем услышанным Разик.

– На торжественный ужин мы всех звать не будем. Кого надо – я предупрежу, – ответил Фрол. – А завтра утром Катерина… Извиняюсь, мисс Мэри с Михасем и англичанами уедут.

– Как уедут? – хором воскликнули Михась и Разик.

– Детали я сообщу позднее, – отрезал Фрол. – У меня все! Сотник! Командуй продолжать движение!

Когда маленький отряд прибыл в расположение дружины, и Разик скомандовал «разойдись!», Фрол приказал Катьке идти переодеваться в платье мисс Мэри, а Михасю – немедленно проследовать за собой для доклада о выполнении задания по проникновению в лагерь неприятеля. Причем команду Катьке особник произнес шепотом, а приказ Михасю он отдал громовым голосом, который был слышен не только в расположении леших, но и в соседних строениях и подворьях, занимаемых другими подразделениями псковского гарнизона.

После того как Михась закончил свой подробный и откровенный рассказ о пребывании в плену, Фрол еще около часа задавал ему разные уточняющие вопросы, а затем отпустил восвояси, взяв клятву, что дружинник ни одной живой душе ни словом не обмолвится о произошедших с ним событиях, составлявших, по уверениям особника, строжайшую военную тайну. Когда окончательно сбитый с толку Михась ушел, Фрол еще долгое время сидел неподвижно, напряженно обдумывая все услышанное. Затем он вскочил и почти бегом отправился на башню, ближайшую к юго-западной окраине осадного лагеря, на которой находился наблюдательный пункт воеводских разведчиков.

– Прошу садиться, фрау Анна! – маркиз Генрих фон Гауфт повелительным жестом указал на стул, стоявший на значительном отдалении напротив стола, за которым восседал он сам. Двое рейтар в броне и полном вооружении, проводившие начальницу вервольфов к маркизу «по срочному делу», не ушли, а остались стоять у нее за спиной.