Победитель. Лунная трилогия - Ежи Жулавский

Здесь Малахуда взял его за руку, давая знак, чтобы он сел.

— Я хочу поговорить с тобой, сынок, — сказал он. — Тогда, когда ты прибыл на Луну, для этого еще не наступило время, но теперь пора. Ты многое сможешь понять, когда я тебе расскажу… Не сердись, что я называю тебя сыном, тебя, который такой огромный и которого здесь называют Победителем. Я старик и желаю тебе только добра…

Марек наклонил голову.

— Старик, с той минуты, когда я первый раз услышал твои слова, я хотел быть вместе с тобой и разговаривать откровенно.

— Тогда это было преждевременно, преждевременно! Только теперь… Но сначала расскажи мне, где ты был и что делал, я хотел бы услышать обо всем из твоих собственных уст…

И Марек начал долгий рассказ. Сидя на камне, покрытом шкурой, во мраке пещеры, где огонек нефтяного светильника был гораздо более блеклым, нежели дневной свет, пробивающийся сквозь щели в потолке, он подробно рассказывал о всем своем походе, о сражениях, схватках, победах и неудачах. Он не утаил ничего, даже своих опасений, что неполный разгром шернов не принесет добрых плодов и не обеспечит долгого мира — не скрыл и того, что, по его убеждению, дальнейшая война с ними в их горной стране вещь невозможная… Рассказывал, как с большими сомнениями оставил гарнизоны в завоеванной стране, не уверенный, как сложится их судьба, если не в ближайшее время, то в будущем, когда соседство шернов будет висеть над новыми поселениями, как градовая туча, каждую минуту угрожая погибелью.

Малахуда глубоко задумался, слушая его рассказ. Несколько раз он тер ладонью высокий, изборожденный морщинами лоб, но не прерывал Марека, пока тот не кончил говорить. Только после нескольких минут тишины, когда Марек задумчивыми глазами устало смотрел на стелющиеся в углах тени, старик встал и произнес:

— Ты сделал все, что мог сделать, сынок. Теперь я должен дать тебе некоторые объяснения, чтобы ты мог лучше меня понять…

Он оборвал фразу, как будто изменил свое решение, и сказал:

— Впрочем, это не имеет значения. Даю тебе только один совет: возвращайся как можно быстрее на Землю, если можешь туда вернуться.

Марек удивленно посмотрел на него.

— Я хочу вернуться и вернусь, но я не понимаю…

Старик слабо улыбнулся.

— Видимо, нужно, чтобы я все тебе сказал, иначе ты мне не поверишь. Тогда слушай. Я был первосвященником и верил вместе со всем народом в приход обещанного Победителя. В тот день, когда ты прибыл на Луну, я перестал верить в это. Так уж получилось. Я сам не смог со всем этим справиться, потому что это была вера всей моей жизни, а я уже стар, очень стар. Но я знал, что если ты захочешь, то сможешь сделать больше, чем мы, поэтому оставил тебе открытое поле деятельности. Сам же ушел сюда, чтобы в одиночестве и в укрытии поразмышлять над тем, что произошло.

Он замолчал на мгновение, потом, вздохнув, продолжил:

— Утратив веру, что всемогущий Победитель, которого обещали наши книги, воплощение Старого Человека на самом деле придет, я ждал, чтобы ты, случайный пришелец с Земли, стал для нас Победителем, каким измученный народ сразу счел тебя. Я уже тогда был готов проклясть тебя, если бы ты не оправдал наших ожиданий, без твоего ведома, впрочем, связанных с тобой… Может быть, только из-за вины твоей, из-за того, что ты преодолел межзвездное пространство, которое с самого начала как стена существовало между мирами… И те, первые, могилы которых находятся около нас, нарушили этот закон отделения, и несчастье принесли себе и целым поколениям их потомков, вплоть до сегодняшнего дня… Уходи и ты, пока есть время.

— Ты странно говоришь, старик…

— Да, да. Не об этом я хотел с тобой говорить. Мысли у меня путаются и все время возвращаются к тому, что болит. В одиночестве я научился смотреть на вещи спокойнее и не требовать от людей того, что превышает силы человека, даже прибывшего с Земли.

Ты мог бы ничего для нас не делать, однако ты пошел и сражался вместе с нами и для нас. Потому что какое, в конце концов, тебе дело до того, что делается на Луне? Ты улетишь от нас в один из дней, и только легенда о тебе останется — светлая и ясная! Победа твоя, сынок, не окончательная, и ты прав, опасаясь за судьбу тех, которые остались там, и тех, которые пойдут вслед за ними обживать эти завоеванные земли. Но иначе сделать было нельзя… Твоя работа закончена, и я благословляю тебя.

— Не закончена, — сказал Марек. — Мне пора возвращаться на Землю. Однако я хочу еще какое-то время остаться тут, чтобы исправить ваши законы и изменить отношения между людьми. Плохо тут у вас.

— Плохо есть, было и так уж останется. Здесь ты ничем не поможешь, — мрачно ответил старик.

— Я хочу помочь.

Малахуда покачал головой.

— И не пытайся. Ты ничего не сможешь сделать, а для тебя это может быть гибельно. Я остановил своим костром ваши сани, потому что хотел говорить с тобой и предостеречь тебя. Возвращайся на Землю. Там, на Теплых Озерах и во всей лунной стране, уже другие люди, нежели в тот момент, когда ты сюда пришел или когда выезжал на завоевание земель шернов.

Но существуют завистники, и они теперь думают, что могли бы и без тебя сделать все то, что ты сделал. Они начнут тебя упрекать, что ты не сделал невозможного — вот увидишь! А если ты еще коснешься того, что, возможно, плохо, но освящено временем, против тебя восстанут самые богатые, которым ты не сможешь дать отпор, хотя все угнетенные будут на твоей стороне. Улетай, говорю тебе.

— Нет. Я добровольно принял на себя эти обязанности и исполнить их считаю своим долгом. Тем более, что самому мне очень хочется послушаться твоего совета, старик. Я улечу только тогда, когда выполню все, что задумал.

Малахуда долго молчал. Потом поднял голову и сказал:

— Лишь бы тогда не было слишком поздно!.. Но если ты хочешь так поступить, послушай по крайней мере моего единственного совета. Я был первосвященником и правил дольше, чем ты живешь на свете. Когда прибудешь в город на Теплых Озерах, постарайся сразу взять власть в свои руки. Прежде чем начнешь что-либо делать, научи людей, чтобы они чтили и боялись тебя. Уничтожь неприятелей твоих — открытых и тайных — и даже таких, которые могли бы стать ими в будущем; уничтожь даже тех, которые, может быть, даже симпатичны тебе, но могли бы отвлечь на себя глаза толпы. Сделай меня узником, чтобы я не мог покинуть этого острова, немедленно прикажи казнить Элема или закопай его в песок, уничтожь всех самых состоятельных и посмотри, чтобы не осталось человека, который не боялся бы смерти, глядя на тебя. А потом окружи себя охраной и приказывай, не спрашивая на это ничьего позволения. Только тогда ты сможешь помочь людям.