Любовь против (не)любви - Салма Кальк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ох, нет, Анне не объяснишь этого никак.
Анна же тем временем пересказывала успевшие зародиться сплетни — и о том, почему это её величество говорила с Катериной без свидетелей, и как Катерина посмеялась над Джонатаном Майли. Правда, если верить сказанному, Майли не был обидчивым или злопамятным, и скорее всего — примется ухаживать за Кэт дальше. И ещё подтянутся, сомневаться не приходится.
В итоге Катерина смирилась — позволила Анне пригласить с утра портного, ладно, пусть их, что она — девочка капризная, что ли? А пока портной будет всё это шить — там же одним днём не обойдёшься — будет ходить, как есть, и точка.
Правда, пришедший поутру портной сказал, что — три дня, максимум — четыре. У него в мастерской достаточно швей, которые всё это соберут. Единственное, с чем не выйдет быстро — это вышивка, но расшить платье жемчугом успеют. Примерка — назавтра.
А дальше — собираться, и ехать во дворец. Там Катерина держалась за Анной — всё же, та здесь служила и знает, что к чему. Анна представляла её своим разнообразным знакомым, и была в этом плане молодец, не просто называла человека, а немного о нём рассказывала — где владения, какой супруг или супруга, и чем знаменит. Осталось только быстро вложить в голову всю эту информацию, но на память Катерина никогда не жаловалась, детей в новом классе запоминала если не с одного раза, то с двух — точно.
Встреченные леди Мэри Морни и Летиция поздоровались, но сквозь зубы — как же, глупая, некрасивая и ещё какая-то там Кэт. Да не очень-то и хотелось. Также Катерина обозрела жениха Летиции, более молодую версию Джонатана Майли — тоже с животом, несмотря на двадцать пять лет. Спросила у Анны шёпотом — неужели и правда такой толстый? Анна посмеялась и сказала — да, они в семье все толстые, Телфордам в этом вопросе больше повезло. Но — позвала леди Мэри, Летицию и её жениха на обед. Наверное, это правильно.
Джонатан Майли ожидаемо набивался в собеседники, и, к счастью, его кто-то отвлёк и занял. И хорошо. Сегодня на нём были невероятные жёлтые чулки — вот прямо цыплячье-жёлтого цвета, Катерина подозревала, что не сможет отвести от них взгляда, встань он рядом, так они завораживали.
Но разные другие личности очень живо интересовались — кто же представляет интересы вдовы Роба Телфорда. Слышали, кто, некоторые мрачнели, некоторые вздыхали, а некоторые — таковых было меньшинство — улыбались и обещали поговорить с ним. Ну, Джон не станет делать глупостей, не должен.
День в таких вот делах показался неимоверно долгим и бессмысленным. И когда дома Джейми, глядя в пол, спросил — не взяла ли Кэт с собой ту свою пыточную мазь, она рассмеялась и ответила — да, взяла. Неужели он готов пережить эту неприятную процедуру снова? Но он мрачно ответил, что, кажется, готов, потому что после прошлой ему определённо легче, и надо пользоваться, пока сидим в столице, а ведь вернёмся домой, и мало ли, что там. А время какое-то уже прошло, он думает — что как раз достаточно, чтобы продолжать.
Катерина посмеялась этому — «мало ли, что там», толку-то от него! Но согласилась производить процедуру утром и вечером.
Джон навестил Рональда, и вернулся мрачный. Рассказал, что тому здорово досталось — он стоит на ногах едва ли не с большим трудом, чем Джейми, на лице у него какой-то неприятный серый ожог, и он всё время твердит о распоясавшихся разбойниках. И о том, что некромант отправился своим путём почти сразу же, как они оставили Телфорд-Касл — вместе со всеми своими учениками и стариками. И он, Рональд, ничего более не знает. И королеве сказал то же самое, да. И получил разрешение пока не прибывать ко двору — по здоровью. Его лечат, леди Мэри нашла целителя, лечение идёт, но очень медленно. Говорят, ему бы мага жизни, но где ж такого взять? Придворный маг, лорд Лэнгли, этого не знает, он за всю свою жизнь ни одного чистого мага жизни не встречал, а лет ему уже больше пятидесяти.
И графа Шалона Джон тоже повидал. Тот болтал, улыбался и не ответил ни на один прямой вопрос о Жиле де Риньи и его возможном местонахождении. Катерина пожалела, что не пока не встретила его при дворе и не представилась ему — вдруг удалось бы побудить посланника к откровенности?
Всё это забавляло, конечно, но ещё и настораживало. По всему выходило — королева чего-то ждёт, но вот чего именно?
Портной привёз платье на пятый день от момента заказа. К вечеру, чтобы на следующий день, как он сказал, миледи могла то платье надеть и затмить всех при дворе своей редкой красотой. Миледи поблагодарила, а про себя усмехнулась — куда там, у неё столько камней нет, чтоб затмевать. Тут в моде «я надену всё лучшее сразу», разом все фамильные драгоценности и все запасы жемчуга, какие сыскались. Это противоречит её представлениям о прекрасном и о хорошем вкусе вообще. Поэтому — раз сшили, надо надевать, да и ладно.
Тем более, что её величество велела наутро прийти. Вот прямо велела — даже время назначила, через час после рассвета.
Значит, оденемся и пойдём.
59. Нашему забору троюродный плетень
Они прибыли во дворец даже раньше назначенного времени. Несмотря на утро, толпа уже толпилась, и пришлось раскланиваться, и слушать глупые комплименты. Может быть, конечно, не глупые, но почему-то Катерина не могла считать их искренними и настоящими. Вот когда Джон хвалит её — она верит. Или когда Рой Гордон говорил о её достоинствах, она тоже верила. А Жилю уж вообще верила, что бы он про неё ни говорил. Остальные не выдерживают никакой критики.
Да, особенно не выдерживает критики один конкретный говорильщик комплиментов… ведь прямо стоял и
