Партизаны не сдаются! Жизнь и смерть за линией фронта - Владимир Ильин

— Хорошо, приходите. Будем очень рады вас встретить.

Парашютисты нас не обманули, действительно наша армия готовилась к решительному удару против немецко-фашистских войск на всех трех Белорусских фронтах, а с севера готовился к удару и 1-й Прибалтийский фронт. План Белорусской операции под названием «Багратион», разработанный Ставкой Верховного Главнокомандования, имел главную цель — разгромить одну из наиболее сильных группировок противника на советско-германском фронте — группу армий «Центр», освободить Белоруссию и создать благоприятные условия для последующих операций по освобождению Литвы, Латвии и Польши.

Вечером 22 июня до нашей деревни со стороны Витебска стали доходить отдельные раскаты артиллерийской канонады. Вбежавший к нам в хату Василий «Хорек» крикнул:

— Скорее выходите на улицу и послушайте! Там, кажется, началось!

— Что началось? — с тревогой спросил Цымбал.

— Да идите же скорее! — настойчиво требовал Василий.

Мы выбежали на улицу и прислушались. Вдали, на востоке от нас, были довольно хорошо слышны то усиливающиеся, то несколько ослабевающие раскаты артиллерийской канонады. «Неужели началось?» — спрашивали мы друг друга. Я посмотрел на партизан. Глаза у всех ярко горели радостным огнем. Нас всех тянуло туда, где шел этот тяжелый бой. Бой справедливый, бой священный за освобождение от гитлеровских войск нашей многострадальной Белоруссии. Через полчаса канонада несколько стала стихать, но в это время в небе над нашими головами появилась большая группа немецких самолетов, летящих в сторону фронта.

— У, гады, полетели! Видно, туго им там приходится! — вскрикнул Василий и, подняв вверх кулак, погрозил немецким летчикам.

В этот вечер мы еще долго не уходили с улицы и прислушивались, что там делается далеко от нас на фронте. На другой день рано утром мы снова услышали громовые раскаты артиллерии и бомбовые удары. В это знаменательное утро на громадном 600-километровом пространстве от озера Нещедра до Мозыря советские войска начали историческую битву за освобождение Белоруссии. Ровно в 9 часов утра поднялась и ринулась в сражение 5-я армия, та самая, которая должна была прорвать фронт между Витебском и Оршей и устремиться через Сенно в нашу сторону. В ожесточенных боях к утру 24 июня фронт немецко-фашистских войск был прорван. В 11 часов 24 июня, по приказу генерала И. Д. Черняховского, начала выдвижение в прорыв по четырем маршрутам конно-механизированная группа под командованием генерал-лейтенанта Н. С. Осликовского.

Недалеко на северо-запад, километрах в шести от деревни, где мы находились со своим сборным отрядом, пролегал большак Сенно — Холопеничи — Борисов. С утра 24 июня по нему началось интенсивное движение грузовых автомашин и военной немецкой техники, отступающей от фронта в сторону Борисова. Немцы вместе с тыловыми частями поспешно отходили на запад. Их отход был похож на бегство.

Наши партизаны нервничали, и было вполне понятно почему. Сейчас, как никогда раньше, можно было бы оказать помощь нашим наступающим войскам, но мы ничего не делали, так как, во-первых, нас было очень мало, а во-вторых, и это самое главное, у нас почти не было патронов. У нас было несколько автоматов и винтовок, то есть мы были все вооружены, а патронов осталось только на всякий случай, для самообороны.

Не зная точных намерений противника и предполагая, что немцы, отступая из-под Витебска и Орши, могут занять оборону на западной стороне озера Селява, мы решили на всякий случай отвести наш небольшой отряд из деревни Худово в лесной массив. Был очень жаркий летний день. В лесу было душно, кругом летали тучи комаров и мошек. Присев на поваленные деревья и отмахиваясь ветками от назойливых комаров, мы решили посоветоваться с нашими товарищами:

— Ну что, ребята, так и будем сидеть здесь в этом лесу, не зная, что делается кругом? — спросил Цымбал.

— Нет, так не пойдет. Нам нужно кого-то послать в разведку, — предложил я. — А то так можно просидеть здесь в лесу до того, что и не заметим, как придут наши, — пошутил я.

— Правильно, товарищ комиссар, — заявил Василий «Хорек». — Давайте я пойду в разведку, — предложил он. — Я просто так не могу здесь сидеть в этом лесу. Надо же узнать, где теперь немцы и продолжается ли их дальнейшее отступление. А может быть, они уже нашу деревню заняли, а мы тут сидим и ничего не знаем.

— Давай, Василий, иди. Только возьми с собой еще кого-нибудь. Кто хочет пойти с Василием в разведку? — спросил Цымбал у партизан.

— Мы пойдем, — заявили еще двое из наших товарищей.

— Хорошо, идите, только долго не задерживайтесь. Если в нашей деревне немцев нет, то пройдите к большаку и посмотрите, что там происходит. А самое главное, будьте осторожны.

Наши разведчики почти бегом ушли от нас. Около двух часов мы с большим нетерпением ждали их, все время прислушиваясь ко всем звукам, которые доносились до нас. Но, кроме пения птиц и легкого шелеста листьев на деревьях от слабого дуновения ветерка да кукования кукушки, больше ничего не было слышно. Наконец мое терпение лопнуло, и я предложил Цымбалу:

— Слушай, Андрей, может быть, нам тоже пойти ближе к деревне?

И не успел я еще до конца произнести эти свои слова, как среди деревьев показался бегущий к нам, весь потный и запыхавшийся, один из разведчиков. Увидев нас, он, заикаясь и путаясь, начал докладывать:

— Там Васька «Хорек» захватил две грузовые машины и легковую. Побил немцев! Давайте скорей бежим ему на помощь!

— А почему ты их оставил там одних? — возмутился Цымбал.

— Так мне же Васька «Хорек» приказал вам сообщить, вот я и прибежал, — с обидой ответил он.

Не мешкая ни минуты, мы тут же вслед за разведчиком бросились на помощь к Василию Михайлину. По дороге разведчик пытался что-то рассказать нам, как было дело, но он так путался, что мы плохо его понимали. Когда мы прибежали в деревню, то увидели там такую картину. Со стороны большака подъезжала грузовая немецкая автомашина, за рулем которой сидел наш Василий, а рядом с ним в кабине красивая молодая женщина. Подъехав к нам, Василий выскочил из кабины и шепотом сказал Цымбалу:

— Это немецкая шлюха, ее надо арестовать.

— А где же Николай, который с тобой пошел в разведку? — с тревогой спросили мы.

— Он там, в лесу, недалеко от большака, охраняет легковую машину. Давайте скорее поедем к нему. Ее нужно тянуть на тросе.

Цымбал и несколько партизан сели в грузовую автомашину и, развернувшись, поехали за трофейной легковой машиной. Мы с остальными партизанами и с женщиной, которую привез Василий, остались в деревне. Двум партизанам я приказал неустанно следить за этой женщиной, чтобы она не ускользнула от нас. Через час Цымбал, Василий и другие партизаны притянули на тросе легковую машину. Она была кофейного цвета марки «Опель Капитан». Вторую грузовую машину привезти не удалось, так как она была сильно повреждена. Легковую автомашину мы закатили руками во двор нашего дома, а грузовую, забитую немецким шнапсом и разными продуктами питания, разгрузили в один из сараев и, заперев его, поставили нашего часового, строго приказав, чтобы ничего до нашего прихода никто не трогал. Когда наконец мы все закончили с машинами, то решили допросить арестованную женщину. Да и поподробнее расспросить Василия, как все это произошло.