Партизаны не сдаются! Жизнь и смерть за линией фронта - Владимир Ильин

— Ну, Василий, рассказывай, как удалось захватить такие трофеи?

— Да очень просто. Когда мы подошли к большаку, по которому движение немецких автомашин уже почти прекратилось и проходили изредка только одиночные машины, мы увидели, что на обочине с нашей стороны дороги под деревьями стоит легковая автомашина и две грузовые. А еще немного впереди на дороге стоял тягач на гусеничном ходу. В грузовых автомашинах немцев не было видно, а около легковой крутились три немецких солдата и офицер. Они копались в двигателе этой машины и не заметили нас. Внутри нее сидели две женщины. Недолго думая, я взвел свой автомат и дал очередь по немцам, которые как стояли, согнувшись над машиной, так и остались лежать вокруг нее мертвыми. А в это время одна из женщин, которая сидела с правой стороны, успела открыть дверцу и пыталась убежать через дорогу на противоположную сторону. Я и по ней выстрелил и тоже убил. А в тягаче, видимо, находился водитель, который, услышав стрельбу и увидев убитых солдат и офицера, недолго думая, завел двигатель и поспешил уехать. Пока на дороге не было машин противника, мы с ребятами затащили убитых немецких солдат и офицера от легковой машины в кусты, а убитую женщину сбросили в траву кювета. Только мы успели все это сделать, как на дороге показалась колонна немецких автомашин. Тогда я приказал одному из ребят скорее бежать к вам за помощью, а мы с Николаем, забрав с собой оставшуюся в живых красавицу, стали наблюдать за движущейся колонной и за ней, чтобы она не сбежала. Перепуганная насмерть женщина тихонько лежала рядом со мной в кустах. Немцам было не до оставленных машин на обочине дороги. Было видно, что они очень спешили и на большой скорости, не останавливаясь, проскочили мимо нас. Когда машины уехали, то эта женщина стала просить меня, чтобы я не убивал ее. «Ладно, — сказал я ей, — не бойся, я тебя убивать не буду. Потом разберемся с тобой. А сейчас давай помогай нам затащить машины в лес». Николаю приказал, чтобы он прикрывал нас и следил за большаком. Одна из грузовых автомашин, в замке которой оказался вставленный ключ от зажигания, легко завелась. Я нашел в ней трос и подцепил к ней легковую машину. Женщине приказал садиться за руль и управлять ею, пока я буду тянуть ее на тросе. С грехом пополам нам удалось загнать машины в глубину небольшого леса так, чтобы их не было видно со стороны большака. Потом я решил легковую машину оставить в лесу, а с этой женщиной на грузовой поехал к вам в деревню. Ну, а остальное вы знаете.

— Молодец же ты, Васька, — похвалил его Цымбал. — Ну, а теперь давайте допросим эту женщину, — предложил он.

— Товарищ командир, мне очень хочется посмотреть, что там с легковой машиной? Разрешите мне заняться ею, — попросил Василий.

— Ладно, иди, занимайся своими трофеями, — разрешил ему Цымбал.

Мне тоже очень хотелось пойти к этой машине вместе с Василием и заняться ее ремонтом. Я так истосковался по любимой мне технике, что тоже сказал Цымбалу:

— Андрей, ты один допрашивай эту женщину, а мы с Василием займемся ремонтом машины.

— Хорошо, идите, я уж сам тут как-нибудь разберусь с ней.

Мы вышли из душной хаты во двор, где стояла трофейная машина. Василий оказался хорошим специалистом-автомехаником. Двигатель, был исправен, только сильно запущен. Отрегулировав зажигание, мы уже хотели поехать на ней, но машина с места не трогалась. Оказалось, что у нее вышло из строя сцепление. Сняв переднее сиденье и открыв коробку передач, мы обнаружили, что диск сцепления так сильно изношен, что, проскальзывая, он совсем не хочет передавать вращение карданному валу. В багажнике машины мы обнаружили запасные накладки к диску. Пришлось долго провозиться с этой машиной, но наконец ремонт был закончен.

Я раньше не был знаком с Василием. И вот теперь, во время ремонта, мне захотелось поближе познакомиться с ним.

— Слушай, Вася, почему тебя все партизаны, в том числе командир отряда, зовут «Хорьком»? И ты не обижаешься на это прозвище?

— Да нет, нисколько не обижаюсь. А почему меня прозвали, так я и сам не знаю, так уж получилось. Это Голиков, наш комиссар, однажды в шутку назвал меня «Хорьком». Вот так за мной и осталась эта кличка. Но ведь у многих партизан есть прозвища. Это все равно как было раньше в годы царской России, когда у революционеров были партийные клички, так и у меня сейчас. Я даже горжусь этим.

— Ну, а все же, как же тебя величают на самом деле?

— А величают меня, товарищ комиссар, Михайлин Василий Григорьевич. А как ваше имя и отчество? — в свою очередь, спросил он.

Я назвал ему свое имя и отчество и, пожав руку, сердечно сказал:

— Ну, вот и хорошо, теперь мы с тобой познакомились.

— Значит, ты, комиссар, Петрович, это очень хорошо. Наш комбриг тоже Петрович.

Обрадовавшись удачному ремонту машины, мы с Василием решили прокатиться по деревне. Проехав туда и обратно и убедившись в том, что машина идет хорошо, Василий пошел докладывать командиру об окончании ремонта. В хате Андрей Цымбал продолжал еще, уже более двух часов, допрашивать эту женщину. Когда я вошел вместе с Василием, то увидел, что Андрей был сильно возбужден.

— Что-нибудь случилось? — спросил я Андрея.

— Знаешь что, комиссар, — сказал он мне, — ты даже не представляешь, какого нахальства набралась эта персона, — кивком головы показал он мне на допрашиваемую женщину. — Как видишь, мне очень долго пришлось ее допрашивать, в конце концов она была вынуждена сознаться, что сотрудничала с немцами. Она выдавала им наших подпольщиков в Витебске. А потом, заигрывая со мной, она попросила, чтобы я все это держал в тайне от вас, так как больше во время допроса в хате никого не было, и откровенно предложила мне переспать с ней несколько ночей, а если понравится, то и стать моей женой.

— Ну и ты что же, дал ей согласие? — усмехнувшись, спросил я.

— Да ты что, комиссар, за кого ты меня принимаешь? — обиделся он.

— Ну ладно, успокойся, Андрей. — А потом, повернувшись в сторону этой женщины и увидев ее красивое бледное лицо, передернутое страшной злобой, я спросил: — Это все правда, что сказал наш командир отряда?

— Да!..

И, видимо, в полном отчаянии от того, что ей не удалось покорить своей красотой и кокетством командира отряда, и, чувствуя, что мы ей не простим измену Родине и гибель наших подпольщиков, она с рыданием в голосе истерично закричала:

— Все вы бандиты и гады! Мало вас вешали немцы! А жаль!

— Ну, хватит орать! — прикрикнул на нее Цымбал.

Увидев стоящего в дверях Василия, он приказал ему: — Василий! Возьми двух партизан, выведите эту женщину за деревню и расстреляйте ее там. Смотрите, не упустите эту немецкую проститутку и предательницу Родины. Я сам потом проверю выполнение моего приказа.