Дневник. 2009 год. - Сергей Есин

Сегодня, уже несколько подустав от пива, все поднялись довольно рано. Я собирал листья, Володя наконец-то повесил водосточную трубу на передней стороне дома. А потом ребят уже нельзя было оторвать от телевизора.

Когда разъехались по домам, то всех ожидало еще одно такое дикое для торжественного дня зрелище – это новое изделие Юнгвальда-Хилькевича «Возвращение мушкетеров». Здесь что пост – «тридцать лет спустя»: вся привычная четверка и их мифические дети. Для этого был воскрешен даже виконт де Бражелон. При этом и «старые мушкетеры», все покойники, воскресли, чтобы помочь своим детям. Речь, естественно, опять идет о спасении королевы, о неких сокровищах. Хороша, потому что играет что-то свое, королева – Фрейндлих; традиционен, как из дешевого капустника, Ширвиндт, играющий Кольбера. Вместо графа де ла Фер Атоса – Веня Смехов с лицом старого еврея. Такой удивительный и бессмысленный бред, а смотрится неотрывно, распространяя вокруг себя дурновкусие.

4 ноября, четверг. Попытался сделать день, посвященный себе. Все утро читал и дочитал монографию В. К. Харченко. Скорее всего, это очень неплохо, и в первую очередь очень точными цитатами из дневника. Надо, конечно, еще восхититься работоспособностью и точному умению чтения и анализа текстов Верой Константиновной. Важно, что монография способна еще и вызвать раздражение у моих коллег.

Днем ходил в банк, чтобы выполнить формальности по введению меня в наследство после Вали, но ничего не получилось, на работе не было какого-то сотрудника. Я, конечно, оттянулся здесь на полную катушку. Какая прелесть иногда поругаться! Правда, после этого я довольно долго угрызался.

Днем же начал читать роман Всеволода Бенигсена«ГенАцид». Это практически тоже мои долги по конкурсу «Пенне».

Вечером, когда по Дискавери я смотрел передачу о Марии Каллас, и звучала прекрасная, так любимая Валей музыка Пуччини, вдруг возле старинной горки, в которой я коллекционирую фарфор, раздался сухой треск – я абсолютно уверен, что это была Валя.

Вечером говорил с Галиной Александровнй Орехановой: опять просился в театр – надо писать для министерства отчет.

6 ноября, пятница. Со вчерашнего дня в средствах массовой информации новая сенсация. Вроде бы не только нашли, но уже из подозреваемых стали обвиняемыми некто Никита Тихонов и Евгения Хасис, как убийцы адвоката Маркелова и журналистки «Новой газеты» Анастасии Бабуриной. Это брат и сестра, причем у Следственного комитета есть подозрение, что Тихонов не вполне вменяемый. У «Эха Москвы» еще вчера были сомнения, не обычная ли это подстава властей, заботящаяся после казусов с выборами 11 сентября о поднятии своего рейтинга? Дескать, защищаем! Как ни странно, это совпало и с передачей о полковнике Буданове, противником досрочного освобождения которого был адвокат Маркелов. Правозащитник. Как и любое громкое политическое дело, оно замешено на проблемах национализма. Эта проблема все время разрастается за счет ущерба русских людей. Они постоянно виноваты в некорректном отношении к иностранцам, массовый приезд которых выгоден в первую очередь капиталу, потому что, в отличие от соотечественников, им можно платить не по европейским, а по азиатским меркам. Но почему бы властям несколько не приструнить националов? Они так распоясались на улицах, в местах общего пользования, они подчас ведут себя, как у себя в лесу или в горах.

Утром, когда читал прошлую газету, подумал о том, что, конечно, мой дневник стал проигрывать после того, как я перестал быть ректором. Как написала бы В. К. Харченко, он почти лишился общественной компоненты, да и компонента «в круге московского бомонда», поэтому опять же, следуя ее предсказаниям и синергетике жанра, буду изыскивать другие средства, как говорится, актуализации.

В «Российской газете», которую я последнее время не всегда подробно читаю, потому что пропадает к ней интерес, а вернее, отыскались корни ее тенденций, да и обнажились и сами эти тенденции, два материала. Во-первых, «Финалист «Большой книги» Вадим Ярмолинец считает, что «одесской литературной школы не существует». О романе Ярмолинца я уже читал, кажется, в «Литгазете»:

«Одесской (южнорусской, юго-западной) школы нет. Ее придумал в 1933 году Виктор Шкловский в своей статье «Юго-Запад», опубликованной в «Литературке». А через три месяца, после страшного разгрома, учиненного ему борцами с формализмом, он от этой школы публично отказался. Одесские литераторы всегда ориентировались на большую русскую литературу. Если бы не четыре «Одесских рассказа» Бабеля, где он создал тип веселого налетчика, так привлекающего читателя своим карикатурным говором, разговора об одесской школе никогда бы не было».

Далее идут отчасти справедливые слова, суть которых в одном: столичная литература, постоянно оплодотворяя саму себя, постепенно протухает.

«В провинциальном, в том числе и в зарубежно-провинциальном, существовании есть одно преимущество, о котором напоминает судьба названных выше одесситов (кроме Бабеля, здесь был еще и Катаев. – С. Е.). Следствием их переезда в столицу метрополии стала творческая и нравственная деградация. Трудно сказать, кто опустился ниже – допившийся до полной творческой импотенции Олеша, или же Бабель, призвавший на Первом съезде советских писателей учиться стилю у Сталина, который затем лично дал добро на его расстрел».

Вот здесь, в этом эпизоде, и есть суть южных и добрых писателей-одесситов. В связи с этим вот что любопытно. Булгакову – он со Сталиным довольно дерзко переписывался; Шолохову, который тоже кое-что вождю написал; Платонову – его вождь назвал сволочью; Пастернаку, предложившего вождю говорить «о жизни и смерти», – все почему-то сошло с рук. А вот певцам его собственного стиля и величия, оказывается, доставалось.

Некий следующий абзац – это попытка из русской отечественной литературы вычленить еще одну одесскую школу. Но здесь же занятное свидетельство о Довлатове, почти самозваном классике.

«У российского читателя, на мой взгляд, искаженное представление о нас – русских американцах. Этому мы обязаны прозе Сергея Довлатова. Содержание жизни его героев – ностальгия, а по своему социальному статусу они – люди второго сорта. Я не говорю, что таких нет, но есть и другие».

Второй для меня знаменательный материал – это большая статья Павла Басинского «Граф уходящий. Виктор Пелевин выпустил роман «Т». Это о том, как некий граф ушел из Ясной Поляны…У Басинского двойственное положение: с одной стороны, знаковый писатель, полет фантазии, с другой – конечно, коммерческая литература. А что касается полетов, то, видимо, Паша плохо знает, что такое фантазия и что такое ее истинные полеты.

На работе все же написал письмо В. К. Харченко.

Забежал на полчасика на день рождения З. М. Кочетковой. Празднество проходило на кафедре общественных наук. Подарил ей зеленую книжку «Дрофы» – «Твербуль» и Дневники за 2005-й год, тем более что и ее имя вписано там в словник. Потом сразу же побежал через дорогу в театр смотреть «Не все коту масленица»

А. Островского в Малом зале.

В Москве выпал снег, машины, деревья – все было облеплено толстым слоем, но в принципе тепло. Перебегая Тверской, подумал, что когда поеду домой, снег весь растает. Так оно и случилось.

Во МХАТе, в Большом зале, в этот вечер шел концерт, посвященный Дню милиции. Начался он, видимо, часов в шесть. Весь вестибюль был уже пуст, но зато гардероб полон, и открыта даже та его часть на фасадной стороне, которая обычно на спектаклях бездействовала. Когда поднимался по лестнице вверх на четвертый этаж, в Малый зал, то из-за закрытых дверей раздавались имена и фамилии – это награждали милиционеров, а когда спускался, вовсю гремела доблестная и столь любимая простым народом и милицией попса. Свирепствовала приглашенная эстрада. Не утерпел, заглянул, все ярусы, как никогда, забиты народом, генералитет, наверное, внизу, откуда певцы и сцена смотрятся вроде как бы через перевернутый бинокль, сидят девушки-милиционерши в светлых кофточках и форменных юбках. Концерт, судя по всему, фирменный: ну кто из деятелей культуры откажет милиции! Моя милиция меня не только бережет, но и страшит.

Путешествие наверх было еще очень полезно и тем, что я увидел и еще раз поразился, какой огромный хозяйственный и продуманный лабиринт представляет собой театр. Заметно, что после годов разрухи театр сейчас подсобрался и хорошо содержится. А что касается вечера милиции, то вот за счет подобного театр и живет, разрешая аренды.

Что касается самого спектакля на Малой сцене, то я еще раз поразился академической чистоте игры и самого представления. К шести актерам, играющим на сцене, нет никаких претензий, все хороши. Особенно бы я выделил Т. Миронову, играющую Феону, и совсем молодого Зайцева, лихо справившегося с ролью Ипполита. Но какая тяжелая профессия, не оставляющая человеку времени на личную жизнь!