Сара Дейн - Кэтрин Гэскин

— Милая Сара, — молвил он, — я ни о ком, кроме тебя, не думаю. Да и как можно? Забудь об Элисон! Это все несносная чепуха, кухонные сплетни! Клянусь, я ей не делал предложения. — Он повернул к себе ее лицо. — Я не женюсь ни на ком, кроме тебя.

Она замерла, сжалась в его объятиях.

— Ты не можешь жениться на мне — на служанке!

В ответ он тряхнул ее за плечи.

— Служанка! Для меня ты дочь человека, который был моим лучшим другом. Разве это ничего не значит для тебя? Разве ты не хочешь выйти за меня замуж?

— Замуж за тебя? Конечно хочу. Но хотеть тебя и иметь тебя — совершенно разные вещи. — Она крепко ухватилась за рукава его мундира.

— Я хочу, чтобы ты была моей, Сара. Когда я получу повышение, я смогу на тебе жениться. Если будет война с Францией, меня быстро повысят. Ты обещаешь ждать меня?

— Ждать?.. — Ее насупленные брови разошлись, она улыбнулась ему. — Да, я подожду. — Потом она поспешно добавила: — Мы с этим как-нибудь справимся, Ричард.

Она спрятала лицо у него на груди, охваченная чувством радостного ликования. Перед ними было будущее, неясное и тревожное. И им предстояло справиться с ним — и они должны сделать это вместе.

Он снова гладил ее по волосам и шептал:

— Ты ведь что-нибудь придумаешь, правда, Сара? Ты всегда была в таких вещах умнее меня.

Она слушала его, потрясенная. Своим тоном он как бы просил ее быть сильной за двоих, найти выход. И она поняла, что ей предстоит борьба за Ричарда, иначе его отнимут у нее. Его могут отобрать, ибо он слишком слаб, чтобы преодолеть препятствия к их браку. Но она это приняла как есть: в конце концов, она действительно сильнее Ричарда, крепче его. В каком-то смысле он был вторым Себастьяном — он нуждался в ее любви и силе.

— Да, я найду выход для нас обоих, Ричард, — сказала она твердо. — Мы справимся с этим.

Он наклонился и снова поцеловал ее, и губы его искали ее губ с мальчишеским нетерпением. Для них обоих все это было внове, как острый, кислый вкус незрелого яблока. Ни тот, ни другой ничего подобного раньше не испытывали. Когда наконец они оторвались друг от друга, лица их горели и тела были объяты дрожью.

Потом, в течение нескольких мгновений, они не смели взглянуть в глаза друг другу, ощущая какой-то стыд за то, что позволили страсти вырваться, пусть на мгновение, за те рамки, в которых они умели ее держать. Сара, немного злясь на то, что это сладостное чувство должно вызывать раскаяние, подняла глаза и встретилась со взглядом Ричарда. В нем она не увидела ни извинения, ни раскаяния. Губы его раскрылись и, видя, что она готова улыбнуться, он рассмеялся.

Поддавшись очарованию момента и внезапному порыву чувств, он снял кольцо, которое носил на левой руке, то, что подарил ему Себастьян в конце лета, поймал ее руку и вложил кольцо ей в ладонь.

— Сохрани его, Сара, — сказал он. — Сохрани до нашей встречи в Лондоне: я потребую его назад при нашей новой встрече.

Она повертела его на ладони.

— Твое кольцо, Ричард…

Он смотрел на нее с нежностью собственника.

— Обещай хранить его, пока я не приду за ним.

Она медленно кивнула.

Он улыбнулся и поцеловал ее: одно легкое прикосновение — и все. И сам Ричард исчез почти так же быстро.

От порыва воздуха пламя свечи снова затрепетало, и снова тени запорхали по стенам и полу, по партам. Сара стояла неподвижно, зажав кольцо в руке, прижав другую руку к губам, хранящим поцелуй Ричарда. Потом задула свечу, запах которой сразу смешался с запахом мела и старых книг. Она в темноте пошла к двери, потом, нащупав перила, поднялась на чердак.

Больше они не разговаривали наедине до его отъезда из Брэмфильда. У них случались мимолетные встречи на лестнице или в коридорах, но единственным знаком обещания были тайные улыбки, которыми они обменивались. На кухне обсуждали то, как много времени он проводит вне дома. В какое бы время он ни возвращался, или кухарка, или Нелл всегда якобы слышали стук колес кареты сэра Джеффри, которая доставляла его к воротам. Но, владея кольцом, которое она осмотрительно спрятала в свой матрац на чердаке, Сара была уверена в Ричарде. Ее почти не беспокоили его визиты в дом Элисон. Прекрасно сознавая, как нудно тянется время в доме викария для такого человека, как он, который жаждет комфорта и свободного уклада жизни в доме баронета на краю низины, она его не осуждала. День за днем, глядя как уменьшается и пропадает из вида фигура Ричарда на извилистой дороге вдоль плотины, она прощала ему все, чего в нем боялась и что любила: его склонность к праздности и слабоволие. Он уносил их с собой в дом сэра Джеффри, и она не раз задавалась вопросом, совершенно ли ослеплена нежная Элисон его чарами.

Наконец пришла весна, с более мягким ветром с моря, с россыпью бледной нежной зелени по траве, тростникам и водяным растениям. Новые краски заиграли в зеленых изгородях и в ивовых ветвях. Сара каждый день ждала, что ее позовут в Лондон, и во время визитов сэра Джеффри торчала в прихожей до самого его отъезда. Она уже начала бояться, что он никогда не заговорит, что весь ее план провалился, как вдруг однажды он остановил ее, когда она собиралась открыть ему дверь. Он неторопливо вышел с мистером Барвеллом из гостиной, где они просидели взаперти почти все послеобеденное время.

— Ну, барышня! — сказал он, вынимая из стойки свою элегантную трость с серебряным набалдашником, — скоро вы отправляетесь в Лондон.

Глаза ее распахнулись от нетерпения.

— Так есть новости, сэр Джеффри?

— Да, леди Линтон высадилась в Портсмуте шесть дней назад. Она три недели пробудет в своем Девонском поместье, а затем планирует открыть лондонский дом. Она даст мне знать, когда вы ей понадобитесь.

Сара присела в реверансе.

— Благодарю вас, сэр Джеффри.

Он было двинулся вперед, но помедлил, обратив на нее свой проницательный, но доброжелательный взор.

— Вы будете рады уехать в Лондон?

Сара метнула взгляд на напряженно застывшую фигуру викария.

— Спасибо, сэр Джеффри, но мне не было здесь плохо. Господин викарий и миссис Барвелл были очень добры.

— Знаю, знаю, — ответил он. — Но в доме леди Линтон жизнь будет повеселее, не сомневаюсь. — Он хохотнул, причем все его тучное тело затряслось. — Слышал я, викарий, что главное для молодых девиц — веселье. Ну этого-то предостаточно повсюду, где бывает леди Линтон.

Он помолчал, пристально разглядывая Сару.

— Эта одежда не подойдет. Леди Линтон сама любит одеваться и любит, чтобы окружающие заботились о своей внешности. Вот… — он порылся в кошельке и достал три гинеи. — Возьмите это и купите себе что-нибудь из одежды. Миссис Барвелл скажет, что вам понадобится.