Французское наследство - Елена Дорош
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перед калиткой, освещенной фонарем, водитель, за всю дорогу не произнесший ни слова, выскочил, нажал на кнопку звонка и стал доставать вещи. Вместе с ее довольно тощим чемоданом он выгрузил какие-то коробки, два ящика с рассадой – да они тут в декабре цветы сажают! – и новенький велосипед. Почему-то Яна решила, что это для нее, и немного вдохновилась.
А то что-то страшновато стало.
Впрочем, окончательно оробеть она не успела – из калитки вдруг выскочила худенькая женщина и повисла у вылезшей из автомобиля Яны на шее.
– Януся, дорогая моя девочка! – по-русски завопила она и громко чмокнула ее три раза.
Это была бабушка Таняша собственной персоной.
Яна улыбнулась и чихнула, чисто от волнения. Таняша сразу потащила ее в дом, и вспотевшая от переживаний путешественница даже не поняла, какая в атмосфере нынче температура.
Зато утром, проснувшись в маленькой комнате на кровати под балдахином, Яна посмотрела в окно и не поверила своим глазам.
Весь двор перед бабушкиным домом был засыпан снегом, а по дороге, хорошо видной со второго этажа – наверх ее отвели сразу после того, как из-за усталости она отказалась от ужина, – мела самая настоящая поземка.
Ничеси! Это она где? В Мурманске, что ли?
Даже глаза потерла. Вдруг мерещится!
Нет, не мерещилось. За окном Яна заметила прикрепленный к стене градусник. Минус три. А у нее в чемодане – кроме ветровки, в которой приехала, – платья, пара свитеров, ну и джинсовая жилетка. И ведь она же смотрела погоду. Было сказано, что плюс пятнадцать, а дальше еще теплей…
– Я слышу: ты ходишь! – неожиданно раздалось откуда-то снизу.
Яна посмотрела под ноги. Деревянный пол из темных широких досок скрипнул.
– Если проснулась, то спускайся! Завтрак готов! – объявила невидимая бабушка Таняша.
Яна сбежала вниз и поздоровалась.
– Приветик, детка! Давай сразу договоримся, что мы на «ты», – с ходу заявила та. – И учти – никаких бабушек! Зови меня Таняшей. Если хочешь, то на французский манер – с ударением на последнем слоге. Для местных мое имя очень длинное, поэтому они сокращают до Таша. Хорошо, что твое имя короткое, только ударение поменять.
Таша? Надо же, так в детстве называли бабушку Наташу!
Яна собралась сказать об этом, но Таняша уже тащила ее за огромный стол посреди кухни.
– Вижу, ты оголодала с дороги! – заявила она, разглядывая родственницу. – Ну ничего! Это мы поправим!
Яна улыбнулась:
– Мне достаточно салата и фруктов. Овощи я тоже люблю. Спаржу, баклажаны…
Таняша ухмыльнулась:
– Сейчас мы спаржу и баклажаны не едим. Зимняя еда должна согревать и наполнять силой. Хотя рататуем я тебя, так и быть, угощу.
Она начала метать на стол тарелки и плошки с едой. Яна провожала их глазами и не могла сосчитать, сбивалась.
Таняша с явным удовольствием перечисляла:
– Паштет из кролика, террин из индейки, свиные колбаски, запечённая утка. Это холодные закуски. На горячее – мясное рагу. Если не наешься, то добавим. Хотя… чего ждать?
И Таняша выставила на стол тарелку с шариками козьего сыра, блюдо с фруктами, а под конец вынула из старинного пузатого буфета корзинку с хлебом.
Яна разинула рот. Это у них завтрак такой?
Таняша оглядела стол и всплеснула руками:
– Забыла самое главное! – И полезла в холодильник.
– А это… что? – спросила Яна, разглядывая баночку, набитую чем-то желтовато-серым и – сразу видно – очень жирным.
– Фуа-гра. Наше местное. Месье Тома выращивает отличных гусей. Он подвешивает их в сетках.
– Зачем?
– Чтобы не двигались. Тогда печень будет особенно жирной. Хорошо, что об этом неизвестно зоозащитникам, иначе мы остались бы без вкусняшек. Приступай, детка. Плотный завтрак – лучшее начало дня!
Яна приступила и уже через пятнадцать минут поняла, что больше не сможет впихнуть в себя ни кусочка. Она взглянула на уставленный снедью стол. Интересно, тут каждый день так завтракают?
– Я смотрю, ты стесняешься, – констатировала Таняша, с аппетитом поглощая огромный бутерброд с паштетом и отхлебывая кофе из большой – по виду литровой – кружки. – Брось! Никто тебя куском не попрекнет! Это же Прованс! Впрочем, сильно не наедайся. Оставь немного места для десерта.
Еще и десерт? Яна через силу улыбнулась.
– Из-за погоды, – продолжала Таняша, не замечая ее состояния, – мадам Прежан не смогла доставить свежие бриоши. Стихнет мистраль, и она порадует нас великолепными булочками, которых больше не найдешь нигде! Хотя повода для расстройства нет. Есть кусочек свежего фрезье, калиссоны из Экс-ан-Прованса – тут я схитрила, потому что обычно мы покупаем их на Рождество, – и, разумеется, Татен, или, правильнее сказать, Тарт-Тате.
Янино сердце упало. Вернее, упало бы, если бы не уперлось в доверху набитый желудок. Если так пойдет, то скоро из ее печени тоже можно будет фуа-гра делать.
– А Тарт-Тате – что такое? – спросила Яна, чтобы не молчать.
– Знаменитый перевернутый пирог! Не слышала разве?
Перевернутым сейчас чувствует себя ее желудок.
– Попробуешь – язык проглотишь. На обед угощу тебя консоме. У меня сегодня как раз все четыре вида мяса. Или, если хочешь, сварю знаменитый луковый суп. Ну а вечером пофламбируем! Будем готовить на открытом огне! Тебе понравится!
И посмотрев на внучатую племянницу блестящими – совсем не старческими – глазами, Таняша поинтересовалась:
– Ну как? Неплохой план?
Яна кивнула и собралась продолжить беседу, но та уже протягивала ей щедро намазанный паштетом хлеб:
– Ешь, дитя! Наедайся!
Когда завтрак, длившийся два с половиной часа, закончился, Таняша принялась показывать дом.
– Его в начале прошлого века строили. Фермер был небогат, но у него родилось восемь детей. По мере их появления дом достраивался, надстраивался и расширялся. Для меня сейчас места многовато, но пока был жив Пьер, у нас вечно толпились гости. Порой спали даже в сарае.
– Пьер – ваш… твой муж? – вежливо поинтересовалась Яна, забираясь на второй этаж вслед за хозяйкой.
– Ты разве не знаешь?
– Нет.
– Ах, ну да. Конечно, ты не знаешь, – помрачнела Таняша, но через мгновение снова улыбнулась. – Не беда, дело поправимое.
Она была совсем не похожа на бабушку Наташу. У той было большое и рыхлое лицо, с вечно опущенными уголками рта и отвисшими брылями. У Таняши не было ни двойного подбородка, ни обвисшей кожи. Только много-много мелких морщинок по всему лицу. Почему так?
– Смотришь, какая я старая? – заметив, что ее разглядывают, спросила Таняша.
– Просто ищу сходство с бабушкой Наташей.
– Не ищи, – махнула рукой та. – Сестры лицом в мать пошли. Я одна
