Из ворон в страусы и обратно - Анна Яковлева

Поставив число, Нилка обернулась:

– А разве так можно?

– Ты хочешь учиться?

– Хочу, – хриплым басом провыла Нилка.

– Тогда поезжай домой и разбейся в лепешку, но пришли мне хоть какую-нибудь справку, что тебе нужен академ. Найди знакомых врачей, кто выдаст тебе такую липу. Плачь, в ногах валяйся, но сделай это. От этого зависит твое будущее. Через год вернешься и продолжишь учебу. Помнишь Андерсена? – заговорщицки склонилась к Нилке старуха. – «Не беда появиться на свет в утином гнезде, если ты вылупился из лебяжьего яйца».

– Спасибо, – прошептала Нилка, не в состоянии выговорить больше ни слова.

Стресс сжег слезы. Ком стоял в горле и душил, но плакать Нилка не могла.

Сознание заработало только на вахте в общаге: кто-то что-то говорил ей о справке… Скаут Валежанин…

… – Лучшие друзья девушек – это не бриллианты. Лучшие друзья девушек – это весы. Запомнила? – ввел в курс дела Нилку Вадим Валежанин. – Не бывает слишком много денег, и не бывает слишком стройных людей. Сечешь?

На Нилку скаут действовал гипнотически, она кивнула:

– Секу.

За несколько уроков Эмилии Манник – визажисту и стилисту – удалось обучить Нилку хитростям мейкапа для светлых блондинок.

«Стиль – это естественность. Никаких черных подводок в дневное время! Да и вечером будь осторожна с черным – это не твой цвет», – втолковывала Нилке стильная Эмилия.

Здесь вообще все были стильными, умели недостатки превратить в достоинства, от чего сразу возникало желание быть такой же.

– Спасибо, – промямлила Нилка.

– Процесс, вижу, пошел. Так и вылюднеешь, – похвалил Валежанин.

Процесс действительно пошел.

На занятиях в школе моделей Нилка узнала много нового, и о себе в том числе. Практически она открыла себя заново.

Оказалось, во-первых, что никакая она не каланча – один метр семьдесят восемь сантиметров. Идеальный рост для подиумов.

Во-вторых, что у нее правильный овал лица.

В-третьих, идеальный вес: пятьдесят шесть кило.

В-четвертых, идеальная кожа и даже цвет лица идеальный. А она-то думала…

Впервые за восемнадцать лет жизни Нилка не чувствовала себя уродиной.

Чувство было пьянящим. Наверное, то же испытал гадкий утенок, случайно заглянувший в озеро.

Два месяца Нилка отвыкала ставить ноги как вздумается. С маниакальным упорством сначала приобретала, потом закрепляла благоприобретенную походку. Спина – ноги. Спина – ноги. Из ворон – в страусы. Из ворон – в страусы, – повторяла Нилка, как заклинание, слова хореографа.

Даже во сне пыталась держать спину, от чего вздрагивала и просыпалась.

От дефиле гудели все мышцы, ломило спину.

До квартиры, которую снял Вадим на время учебы, Нилка доползала на полусогнутых. Что-то там держать, думать, в каком положении относительно горизонта находятся ключицы, куда должен смотреть носок, куда ставить пятку, уже не было сил.

Вадим мелькнул в школе всего два раза.

Первый раз – на занятии по дефиле, второй – на фототренинге.

Фототренинг. Пытка с успехом могла попасть в шорт-лист самых знаменитых пыток.

«Буки», «снэпы», «страшилки» – эти и другие названия модельных тестов путались в памяти.

Премудрость быть собой далась Нилке легко – она всегда считала, что ей не помогут никакие ухищрения, и не прибегала к ним и держалась перед объективом свободно. И смысл загадочного выражения «открыться» постигла почти с ходу. Это значило объявить всему миру: я – не красавица.

Что выросло, то выросло, говорил Нилкин взгляд, обращенный в камеру. Оказалось, это и есть главная фишка в работе модели. Валежанин был доволен.

– Кива, я не ошибся в тебе, – уходя с занятия, бросил он Нилке.

…Как у взрослой, у Нилки теперь был свой агент.

Агент Валежанин ничего просто так не делал.

Валежанин вкладывал только в прибыльные проекты. Нилка была прибыльным проектом – это он просек мгновенно, еще когда увидел ее, ковыляющую в чужой обуви по сцене актового зала.

Нюх Валежанина не подвел: это стало ясно на первом же кастинге, где отбиралась модель для рекламы творожка, который выпускало объединение Lida.

Интересы объединения на кастинге представлял сам директор – толстый дядька с брезгливой физиономией.

На тот момент Нилкиного фото в каталоге агентства еще не было.

После того как дядьке представили четырех красавиц, отобранных рекламной службой Lida, Валежанин иезуитским голосом предложил взглянуть на «заначку».

Дядька уже практически выбрал лицом рекламы Полину Голохвостову – щекастую, рыжеволосую девицу со смешливыми глазами – и посмотрел на часы.

– Все, все, спасибо, – буркнул он, демонстративно глядя на часы.

– Дмитрий Сергеевич, – промурлыкал подсуетившийся Вельзевул-Валежанин, – еще на одну минуту займу ваше внимание. – Он поманил стоявшую за дверью Нилку пальцем, и она явилась пред ясны очи комиссии.

Дядька издал неопределенный звук.

– У меня такое впечатление, что девушка выросла на вашем творожке, – усугубил Валежанин, – вам тоже так показалось?

– Что ж вы, батенька, туз в рукаве держите и молчите? – благодушно попенял Дмитрий Сергеевич, и брезгливое выражение исчезло с его лица. – Конечно, это совсем другое дело.

– Мы сделаем пробы и пришлем вам на утверждение, – взял быка за рога Валежанин.

– Да. Только не тяните. Завтра после обеда уже хотелось бы получить снимки.

– Будет сделано, – шаркнул ножкой богочеловек.

Боясь свалиться от счастья, Нилка опустилась на стул, едва директор объединения покинул зал.

…Она все-таки свалилась, когда увидела сумму в контракте – тысячу долларов.

– Подписывай, – сверкнул зубами Валежанин.

Нилка поставила неуверенную закорючку в ведомости, но так и не поверила, пока Вадим не открыл сейф и не отсчитал ей стодолларовыми банкнотами тысячу.

– Это мне? – Нилка на всякий случай спрятала руки за спину.

– Нет, бабушке твоей.

– Бабушке тоже пошлю, – с серьезным видом кивнула Нилка, не отрывая глаз от черно-бело-зеленых бумажек с портретом какого-то высоколобого мужика.

– Никогда не видела баксы? – догадался Валежанин.

Нилка вышла из гипноза.

– Конечно, видела. Бабушка пенсию получает в баксах, – огрызнулась она.

– Нравятся? – Скаут оказался совсем близко.

– Да.

– А я тебе нравлюсь?

– А вы что, доллар?

Валежанин посмотрел на восходящую звезду подиумов таким пристальным взглядом, что у Нилки засосало под ложечкой.

– Отметим? – спросил он.

– Лучше я вам долг отдам.

– Куда спешить? Это только начало. Еще успеешь отдать. Так отметим? – Взгляд шефа скользнул на Нилкину грудь – весьма неубедительную.

– Как? – Нилке посетила бредовая мысль, что она стоит голая перед шефом.