Половцы - Светлана Плетнева

Так была уничтожена большая половецкая группировка, находившаяся в тесном взаимодействии с ордами Боняка, а возможно, входившая в его «объединение». Однако победа на Сутине, естественно, не уничтожила половецкой опасности. В течение нескольких последующих лет Боняк продолжал постоянный натиск на пограничные русские княжества. Особенно доставалось По-росью. Зимой 1105 г. Боняк напал на Заруб и с полоном вернулся в степь. В следующем году половцы опять пограбили Поросье в окрестностях Заречья. Но на этот раз князь Святополк послал за ними погоню, во главе которой поставил опытных воинов Яна и Путяту Вышатичой, Иванко Захарьича и Козарина. В сообщении об этом набеге представляет интерес, во-первых, то обстоятельство, что половцев не просто догнали и отобрали у них полон, а еще и загнали к западному крато их земли — на берег Дуная. Это поражение не обескуражило Боняка, так как в мае 1107 г. он уже вновь напал на Русь — на этот раз подойдя к Переяславлю и угнав оттуда табуны коней, пасшихся в окрестностях города.

Нападения на русские пограничья были вполне успешными, но Боняк стремился к организации более серьезной борьбы с Русью, ставящей целью не столько грабеж, сколько политическое ослабление соседнего государства. Не исключено, что в этом желании его деятельно поддерживала Византия. Мы знаем, что Боняк был хорошо известен на Балканском полуострове и в Подунавье. Недаром именно к нему обратились за помощью в 1140 г. два византийских царевича, очередные политические изгнанники империи. Они же при дворе Мстислава Владимировича в Киеве осмелились говорить о нем столь лестные речи, что князь, разгневавшись, заточил их, а сам собрался в поход на Боняка; и только благоразумие и предусмотрительность этого великого русского политика предотвратили слабо подготовленный поход па половцев, которые, по словам летописца, тогда «налегали на Русь». Итак, думается, что связи Боняка с Визан-тией продолжались в течение всей первой половины XII в., а может быть, и дольше — до конца его жизни. Несмотря на политическое и экономическое стимулирование борьбы с Русью, империя не желала открытой вражды с этим мощным государством и никогда не стала бы военным союзником Боняка. Для усиления нажима на Русь он должен был искать союзников рядом — среди своих соплеменников. Этим союзником стал глава восточного (донецко-приморского) объединения — Шарукан. Мы уже говорили о том, что восточные половцы в XI в. почти не участвовали в бурной деятельности западных сородичей (куманов). Не считая союзнических походов с Олегом Святославичем, они даже не подходили к русским землям. Ханы восточных орд были заняты урегулированием внутренней жизни на собственной территории. Однако активность Боняка и явные выгоды, которые получали половцы, участвовавшие в успешно кончавшихся походах, естественно, способствовали возбуждению интереса к этим набегам у половцев, доселе мирно кочевав» ших в донецких и приазовских степях. В 1107 г. Боняк и Шарукан организовали совместный поход на Переяславское княжество. Собрав большие силы, они подошли к пограничному городу Лубны (на Суде) и встали там на левом берегу, поджидая русские полки. Святополк и Владимир не только собрали большое войско для отпора (на сей раз в нем участвовал даже Олег), но, видимо, смогли быстро переправиться на «половецкую» сторону реки Сулы и неожиданно с победным криком бросились на половецкий стан. Половцы «от страха не възмогоша и стяга поставит, но побегоша хватаюче копии» (ПСРЛ, II, с. 258). В погоне большинство бегущих были порублены русскими конниками, многие взяты в плен. Убит был брат Боняка Тааз, в плен взяты хан Сугр с братьями. Едва избежал плена и «великий хан» Шарукан.

Несмотря на поражение и разгром объединенных половецких полков, русским князьям стало ясно, что на юго-востоке от Руси сложилось сильное и дееспособное объединение, представляющее для нее весьма существенную опасность. В 1109 г. в декабре Владимир послал в степь своего боярина Дмитра Иворовича с полком. Там «у Дона» удалось захватить 1000 веж (Доном, как мы увидим ниже, летописец постоянно именует Северский Донец).

Этот небольшой стремительный и успешный поход, скорее набег, был, видимо, своеобразной «разведкой боем». Владимиру необходимо было выяснить свои возможности в борьбе с нависшей над его княжеством (Переяславским) опасностью. Кроме того, была и вполне конкретная цель — оттеснить половецкие зимовища с земель, фактически вплотную подходивших к русской границе. Результат как будто был удовлетворительным, на следующий год весной Святополк, Владимир и Давыд решили закрепить свои успехи еще одним походом в степь, дошли до Воиня (на Днепре) и вернулись назад. Очевидно, половцам удалось каким-то способом уклониться от столкновения и сделать невозможным углубление в степь русских полков. Судя по направлению похода, русские князья намеревались идти на стоявших вежами в Среднем Приднепровье половцев. В том же году приднепровские половцы, собравшись с силами, также подвели свои войска к Воиню, но, как и русские, не, решились идти дальше и повернули назад в южные Кочевья.

Донецкие же половцы, пограбленные Дмитром Иворо-вичем, в отместку Владимиру отправились к Переяслав-

лю, «повоевали» в его окрестностях, взяли много сел, уведя в свои вежи большой полон. Вот этот набег и заставил Владимира поторопиться с организацией серии походов, направленных на донецких половцев.

В 1111 г.[2] Владимир вновь на Долобьском съезде князей начал уговаривать весной идти на половцев. На этот раз в походе участвовали Святополк, Вячеслав, Да-выд и Владимир с сыном. Направление этого похода очень подробно освещается летописью, указывается там и время похода: из Переяславля выступили на вторую неделю поста, т. е. 26 февраля, в воскресенье; через пять дней, в пятницу, были уже на границе «поля половецкого» — на реке Суле, затем в субботу подошли к Хоролу и здесь «пометоша сани»; значит, до 4 марта они шли по степи еще на санях, на Хороле их оставили и далее пошли к «Дону» — Северскому Донцу, последовательно пересекая Псел, Голтву, Ворсшгу и еще «многие реки» (Кудряшов, 1948, с. 112—121). Следует помнить, что была ранняя весна и, возможно, реки еще не вскрылись. Этим объясняется стремительность марш-броска русских полков через пересеченное реками почти 500-километровое степное море. 19 марта, также в воскресенье, они подошли «к Донови». Здесь «оболичишася во броне и полки из рядиша и поидоша ко граду Шаруканю». Жители этого городка вышли навстречу русскому войску и приветствовали его подношением угощения рыбой и вином. Судя по тому, что Владимир приказал подходить к городку с пением молитв, встреча их была организована также христианами. Факт этот представляет значительный интерес, поскольку свидетельствует о наличии в степях среди донских половцев населения, готового перейти на сторону Руси как по религиозным, так, возможно, и по политическим соображениям. Скорее всего, это были асы-ясы-аланы, оставшиеся в степях после прихода сюда печенегов, а затем половцев, бывшие подданные хазарского кагана. Как и их сородичи — аланы, жившие в предгорьях Кавказа, они, вероятно, в массе своей приняли христианство. Не подлежит сомнению, что христиане и земледельцы аланы с большой охотой перешли бы под власть русских князей.

Городок на берегу Донца (Дона) принадлежал, судя по названию, лично великому хану Шарукану, жители были обязаны выплачивать ему дань. Поблизости от Ша-рукана стоял еще один «город», т. е. небольшое укреп-леньице,— Сугров. Видимо, хозяином его был хан Сугр, попавший в 1107 г. в плен к русским. Поскольку городок, а значит, и кочевья Сугра находились в непосредственном соседстве к Шарукану (между городками всего один день пути, т. е. не более 40 км), можно предполагать их близкое родство (братья, отец и сын?).

Сугрячи не встретили русских дарами, и поэтому городок был взят и сожжен. После этого русские полки, по словам летописца, ушли «с Дона» (вероятно, имеется в виду с берега Донца). Первая встреча с половцами произошла «на протоке Дегая» — видимо, на каком-то небольшом ручейке в бассейне Донца. Половцы были разбиты, отступили и вновь собрали силы. Через два дня на реке Сальыице половецкие полки снова преградили путь русским и «брань бысть люта»,—- писал летописец.

С большим трудом досталась русским победа. Взято было «полона много и скоты, и кони, и овце, и колодников много изоимаша рукама» (ПСРЛ, II, с. 268).

Следует сказать, что половцы через год (в 1113 г.) попытались взять реванш. В этом году умер Святополк, и половцы, учитывая некоторый разброд среди князей, стремившихся сесть на киевский стол, решили воспользоваться этим. Соединенными силами нескольких орд они подошли к русской границе — к городу Вырю. Однако Владимир Мономах, объединив полки своих сыновей и племянников и уговорив участвовать в контрударе Олега, повел их навстречу половцам, которые, узнав об этом, бежали, не приняв боя.