Половцы - Светлана Плетнева

Городок на берегу Донца (Дона) принадлежал, судя по названию, лично великому хану Шарукану, жители были обязаны выплачивать ему дань. Поблизости от Ша-рукана стоял еще один «город», т. е. небольшое укреп-леньице,— Сугров. Видимо, хозяином его был хан Сугр, попавший в 1107 г. в плен к русским. Поскольку городок, а значит, и кочевья Сугра находились в непосредственном соседстве к Шарукану (между городками всего один день пути, т. е. не более 40 км), можно предполагать их близкое родство (братья, отец и сын?).

Сугрячи не встретили русских дарами, и поэтому городок был взят и сожжен. После этого русские полки, по словам летописца, ушли «с Дона» (вероятно, имеется в виду с берега Донца). Первая встреча с половцами произошла «на протоке Дегая» — видимо, на каком-то небольшом ручейке в бассейне Донца. Половцы были разбиты, отступили и вновь собрали силы. Через два дня на реке Сальыице половецкие полки снова преградили путь русским и «брань бысть люта»,—- писал летописец.

С большим трудом досталась русским победа. Взято было «полона много и скоты, и кони, и овце, и колодников много изоимаша рукама» (ПСРЛ, II, с. 268).

Следует сказать, что половцы через год (в 1113 г.) попытались взять реванш. В этом году умер Святополк, и половцы, учитывая некоторый разброд среди князей, стремившихся сесть на киевский стол, решили воспользоваться этим. Соединенными силами нескольких орд они подошли к русской границе — к городу Вырю. Однако Владимир Мономах, объединив полки своих сыновей и племянников и уговорив участвовать в контрударе Олега, повел их навстречу половцам, которые, узнав об этом, бежали, не приняв боя.

Несмотря на поспешное отступление половцев, самый факт нападения на пограничье всего по прошествии года после разгрома их у Сальницы показал, что военный потенциал половцев остался весьма значительным. Поэтому Владимир вновь начал готовиться к походу на восточное (донецкое) объединение.

В 1116 г. он послал своего сына Ярополка, а Да-выд — сына Всеволода «на Дон». Молодые князья вновь на берегах Донца захватили городки Шарукан и Сугров, а также третий город — Балин. Кроме того, Ярополк взял там себе красавицу жену — дочь «ясского князя», что еще раз подтверждает заселенность городков ясским (аланским) населением. Интересно, что эта княгиня — Елена Яска — еще раз упоминается в летописи под 1145 г., когда она перехоранивала останки своего мужа Ярополка из церкви св. Андрея в церковь Анны.

Несмотря на то что исследователи, походов Владимира Мономаха единодушно соглашаются с отождествлением летописного «Дона» с современным Северским Донцом (Кудряшов, 1948, с. 112—118), «половецкие города» на этой реке размещаются ими по-разному. Так, К. В. Кудряшов помещал их на правом берегу Донца между г. Изюмом и устьем речки Казенный Торец. Мне представляется, что более правы те ученые, которые размещают эти городки на Донце в районе современных городов Чугуе-ва, Змиева и сел Коробовы хутора, Гайдары, т. е. на 100 км северо-западнее указанного Кудряшовым участка, а это значит, что городки и зимовища половцев располагались почти вплотную к русской границе: пограничный город Донец на реке Уды стоял всего в 30 км от Чугуе-ва. В этом случае вполне понятно неистовое желание Владимира оттеснить половцев с занятых ими позиций.

Они находились слишком близко от русских поселений и вследствие этого были особенно опасны для них. Что касается конкретного определения места каждого из упомянутых летописью городов, то, к сожалению, ни в Чу-гуеве, ни в Змиеве не сохранилось никаких следов древних культурных слоев и поэтому мы не можем уверенно говорить, что здесь в XII в. стояли алано-половецкие городки-зимовища. Тем не менее в качестве гипотезы локализация Шаруканя на месте Чугуева, а Сугрова — Змие-ва вполне допустима. Название третьего города — Балин, возможно, происходит от тюркского baliq, что означает «город». Он находился, как известно, рядом с двумя предыдущими. Немного южнее Змиева, у села Гайдары, археологи обнаружили слабо укрепленное поселение, датирующееся примерно XII в. Возможно, это остатки третьего половецкого городка-становища.

В походе 1111 г. русское войско, взяв городки, стоявшие на правом, высоком берегу Донца, переправилось еще по льду (был март) на левый берег. Там произошло у них первое столкновение с половцами (на Дегае), после которого русские, естественно, углубились в степь, преследуя основные силы половцев. Встреча произошла только через два перехода, т. е. еще через 70 км (минимум) у речки Сальницы (в районе нынешнего города Изюма). Предложенное Кудряшовым размещение городков ниже впадения Сальницы в Донец предполагает, на мой взгляд, ничем не оправданное, причем поспешное, возвращение князей из степной глубинки после взятия городков. Битвы с половцами по неясной причине также происходили на обратном пути, а значит, русские даже не собирались сражаться с половцами и, главное, разгромить их. А это, как мы знаем, не соответствует решению князей на Долобьском съезде: они направляли удары для уничтожения опасности, а не для грабежа ближайших кочевий. Характерно, что в 1116 г., когда в поход пошли только молодые князья, они не решились после повторного взятия городков идти в глубь степи: сил для этого было недостаточно. Тем не менее одна из задач, поставленных Владимиром, была решена: половцы ушли из этого региона и более уже не возвращались сюда.

Под тем же 1116 г. в летописи сообщается, что половцы у Дона бились с торками и печенегами «два дни и две нощи», после чего побежденные торки и печенеги пришли на Русь под защиту Владимира. Видимо, на этот раз речь шла о Доне в современном понимании. Дело в том, что под 1117 г, в летописи следует краткая запись о приходе «беловежцев на Русь», а Белая Вежа (хазарский город Саркел) находилась, как мы помним, на нижнем Дону.

Археологически подтверждается, что интенсивная жизнь в городе прекратилась действительно в начале ХП в. Перестало, естественно, функционировать и расположенное рядом с городом кладбище. В то же время прекратил рост и беловежский курганный могильник торко-печенегов (Плетнева, 1963). Именно с этой торко-печенежской ордой, бывшей на службе у города и оборонявшей его, и произошло, видимо, сражение половцев. Кажется весьма вероятным, что последние принадлежали к той части орд донецких (донских) половцев, которые были вытеснены походами Владимира с берегов Донца. Занятая стадами торко-печенегов широкая пойма нижнего Дона, естественно, привлекла внимание хозяев степи. Не пожелали они терпеть на Дону и русских, которых после разгрома их кочевнического «заслона» было явно недостаточно для серьезной обороны города, окруженного половцами. Беловежцы предпочли, видимо, мирно уйти, оставив половцам выкуп и свои жилища. Некоторое время половцы еще пользовались заброшенным поселком, строили там даже новые постройки из сырцового кирпича, однако около середины XII в. жизнь в нем полностью замерла и более не возобновлялась.

Несмотря на оставление русским населением Белой Вежи, результаты походов, организованных русскими князьями в начале XII в., были чрезвычайно эффективными. Это понимали и современники событий, и летописцы, ведшие записи спустя 100 лет. В летописи неоднократно повторяется, что Владимир Мономах не только «пил золотым шоломом Дон», но и «приемшю землю их (половцев.—С. П.) всю и загнавшю оканьныя агаряны» (ПСРЛ, II, с. 716). Итак, изгнание половцев с их уже крепко освоенных земель по среднему Донцу было первым достижением Мономаха. Вторым было физическое уничтожение очень большого числа половцев, разрушение кровнородственных куренных связей, распад многих орд. Этот процесс привел к выделению аилов (больших семей) и формированию у донских половцев новых орд, уже не кровнородственных.

Несмотря на ослабление половцев и жесткий контроль за ними со стороны русских, князей, Владимир Мономах не только военными действиями поддерживал свой престиж в степях, но и многочисленными мирами, которые он заключал с главами отдельных орд, тем самым также разбивая половецкое единение. Так, в январе 1107 г. Владимир, Давыд и Олег отправились в степь в кочевья «Ляпы и другого Ляпы». Они заключили с половцами мир, и Владимир женил сына Георгия (будущего Юрия Долгорукого) на Епиопиной дочери, а Олег взял за сына «Акаепиду дщерь Яневу внуку». Позже, в 1117 году Владимир заключил еще один столь же важный «династический брак», женив сына Андрея на внучке Тугорка-на. Этими браками он в значительной степени обезопасил южную границу Переяславского княжества.

Фактически, по сведениям, сообщаемым в «Поучении» Владимиром Мономахом, единственным активным врагом Руси по-прежнему оставался неустрашимый и непримиримый Боняк. Как раз перед заключением мира с родичами Тугоркана в 1116 г. Боняк подходил с соединенными силами половцев к посульскому городку Кснятину. Владимир с трудом справился с ним, взяв в битве несколько -«князей лепших». В конце следующего года хан Аепа ушел в поход на болгар и болгарский царь с чисто византийским коварством выслал ему в ставку отравленное вино: «...и пив Аепа и прочий князи вси помроша» (ПРСЛ, II, с. 285). Другой же Аепа после этого, видимо, счел заключенный с русскими князьями мир недействительным и снова вместе с Боняком пошел к русской границе — к городу Вырто. Правда, Владимир и Олег быстро организовали контрнаступление и половцы «бе-жаша».