Сын Одина - Сим Симович

длинны и одиноки.— Путник? — удивился Виктор. — В этих краях не ходят обычные люди. Здесь водятся тролли и великаны.Один усмехнулся:— А разве ты сам обычный человек? Слышал я о Викторе Семиубийце, что считает себя равным богам.Хускарлы напряглись при этих словах, руки невольно легли на рукояти мечей. Но Виктор выпрямился от гордости:— Ты хорошо слышал, старик. Да, я Виктор, сын Эйнара. И да, я считаю свои подвиги достойными Асгарда.— Достойными Асгарда? — переспросил Один, делая вид, что удивлен. — Смелые слова для смертного.— Справедливые слова, — возразил Виктор. — Семь воинов пали от моего меча в одном бою. Кто из богов может похвастаться таким?Локи в образе скальда внимательно слушал, готовясь при необходимости подлить масла в огонь.— Расскажи мне об этом подвиге, — попросил Один. — Старые уши любят слушать рассказы о великих деяниях.Виктор охотно пустился в повествование. Он рассказывал о битве на озере, с каждым словом все больше увлекаясь. Враги в его изложении становились сильнее и опаснее, а собственные подвиги — все более невероятными.— И когда семеро лежали мертвыми у моих ног, — заключил он, — я понял: нет в Мидгарде воина, равного мне. А может быть, и в других мирах тоже.— Интересно, — задумчиво произнес Один. — А скажи мне, молодой герой, что ты знаешь о силе?— О силе? — Виктор удивился неожиданному вопросу. — Сила — это крепкие мышцы и острый меч. Умение побеждать врагов и защищать друзей.— А о мудрости?— Мудрость — это знание того, когда бить первым и как бить сильнее.— А о смерти?— Смерть в бою почетна, если приносит славу роду, — ответил Виктор, повторяя слова, которые слышал с детства.Один покачал головой:— Молод ты еще, сын человеческий. Многого не понимаешь.— Что ты имеешь в виду, старик? — нахмурился Виктор.— Сила — это не только мышцы и оружие. Истинная сила — в понимании своего места в мире. Мудрость — не в умении побеждать, а в знании того, когда не нужно сражаться. А смерть... смерть приходит ко всем, и слава не спасет от нее.— Философия, — презрительно отмахнулся Виктор. — Слова слабаков, которые сами не умеют держать меч.— Ты так думаешь? — В голосе старика появилась опасная нота. — А что, если перед тобой стоит тот, кто держал меч задолго до твоего рождения?Что-то в тоне странника заставило хускарлов инстинктивно отступить. Кони заржали беспокойно, чувствуя перемену в атмосфере.— Кто бы ты ни был, старик, — сказал Виктор, положив руку на рукоять Кровопийцы, — помни: ты говоришь с величайшим воином севера.— Величайшим воином? — Один медленно поднялся с камня. — Среди смертных, возможно. Но что ты знаешь о воинах бессмертных?— Достаточно, чтобы не бояться их, — дерзко ответил Виктор. — Если даже сам Тор спустится с небес, я не дрогну перед ним!Эти слова стали последней каплей. Один сбросил маскирующие чары, и все увидели его истинный облик.Потертый плащ превратился в синюю мантию, расшитую звездами. Простой посох обратился в копье Гунгнир, украшенное рунами. Повязка исчезла, открыв пылающий огнем единственный глаз. Вокруг старика засияла аура божественной силы.— Я — Один Всеотец! — прогремел голос, от которого задрожала земля. — Владыка Асгарда, отец богов, повелитель Вальхаллы! И ты, жалкий смертный, осмелился назвать себя моим равным!Хускарлы в ужасе попадали на колени. Кони шарахнулись в стороны, глаза их были белыми от страха. Только Виктор остался стоять, хотя лицо его побледнело.— Один... — прошептал он, но тут же выпрямился. — Что ж, если ты действительно Всеотец, то это даже лучше. Теперь я смогу доказать свою правоту в честном бою!Локи, наблюдавший со стороны, едва удержался от смеха. Даже перед лицом самого грозного из богов этот смертный не отступал!— Ты не понимаешь, с кем говоришь, — сказал Один, и голос его стал тише, но от этого еще более страшным. — Я создавал миры, когда твоего рода еще не существовало. Я командовал армиями, когда люди еще жили в пещерах. Я знаю тайны жизни и смерти, прошлого и будущего.— И что? — упрямо ответил Виктор. — Это не делает тебя лучшим воином. В бою важно только мастерство владения оружием.Один покачал головой:— Гордыня ослепила тебя окончательно. Ты не видишь разницы между силой и мощью, между мастерством и мудростью.— Хватит слов! — выкрикнул Виктор, выхватывая Кровопийцу. — Если ты такой могущественный, докажи это делом!Меч в его руке засиял холодным светом, как всегда перед битвой. Клинок жаждал крови, даже божественной.— Ты вызываешь меня на поединок? — спросил Один с интересом в голосе.— Вызываю! — подтвердил Виктор. — Честный бой, один на один. Без магии, без хитростей. Только меч против копья.Всеотец задумался. План шел не совсем так, как он рассчитывал. Он надеялся вразумить смертного словами, показать ему бессмысленность гордыни. Но молодой воин оказался еще упрямее, чем ожидалось.— Хорошо, — наконец сказал Один. — Ты хочешь боя — получишь его. Но помни: ты сам выбрал свою участь.Всеотец отступил на несколько шагов и принял боевую стойку. Копье Гунгнир заблестело в его руках смертоносным светом.Виктор тоже приготовился к бою. Все его существо пылало предвкушением — наконец-то достойный противник! Наконец-то шанс доказать, что он действительно равен богам!— Олаф, — обратился он к старшему хускарлу, не сводя глаз с Одина. — Если я паду, отвези мое тело домой. Пусть скальды сложат песню о воине, который не боялся сражаться с самими богами.— Ярл... — начал Олаф, но Виктор его не слушал.Он ринулся в атаку с боевым кличем предков. Кровопийца засвистел в воздухе, целя в сердце Всеотца.Один парировал удар копьем, и звук столкновения оружия прокатился по округе громовым раскатом. Земля задрожала под ногами, деревья закачались без ветра.— Неплохо, — одобрил Всеотец. — Но этого мало.Он контратаковал, и Виктору пришлось отскочить, едва увернувшись от наконечника Гунгнира. Копье оставило в воздухе светящийся след.Бой продолжался. Виктор атаковал с яростью берсерка, используя все свое мастерство. Его меч сверкал серебряными молниями, каждый удар мог бы убить дюжину обычных воинов.Но Один играл с ним. Всеотец парировал атаки без видимых усилий, отвечал неторопливыми контрударами, которые Виктор едва успевал блокировать. Божественная сила была неисчерпаема, божественное мастерство — бесконечно.— Видишь ли ты теперь разницу между нами? — спросил Один, легко уклонившись от очередного выпада.— Вижу только то, что ты уклоняешься от честного боя! — прохрипел Виктор, тяжело дыша.Пот заливал ему глаза, мышцы ныли от напряжения. Но он продолжал атаковать, не