Летающий сыр - Жан-Филипп Арру-Виньо

— Это не какашка, это кусок недожеванной лакрицы, — сказал Пьер Б. и постучал по стеклу, чем до смерти напугал бедного Суппозитория.

— Нет, это моя лыбка, котолую зовут Суппозитолий, — пояснил Жан Д.

— Скорее головастик какой-то, — вмешался Пьер В.

— Сам ты головастик, — не выдержал Жан В.

Пьер А. схватил бутылку и начал изо всех сил ее трясти. Жан Д. заплакал, и тут началось…

— Поставь на место рыбку моего брата, или я тебя убью, — выпалил я.

— Попробуй только, — хорохорился Пьер А. — Не забывай, я занимаюсь боксом.

— Обижать маленьких — это единственное, на что ты способен? — вмешался Жан А. Он снял очки и ударил Пьера А.

— Как вы там, ребятки? Все хорошо? — послышался за дверью голос бабушки.

— Просто супер! — крикнули мы хором.

Едва она отошла от комнаты, как Пьер В. начал прыгать на кровати середнячков.

— На кровати прыгать нельзя! — крикнул Жан А. — Бабушка не разрешает.

— Мне плевать! Плевать! Плевать! — закричал Пьер Б. и тоже запрыгнул на кровать.

— Это моя кровать, — заверещал Жан В. — А ну-ка убирайтесь отсюда в своих грязных галошах!

— Не прыгайте на кровати! Мы всё бабушке расскажем! — дразнился Пьер А., продолжая прыгать.

— Ну давай, попробуй! — бросился на него Жан В.

Жан Г. стукнул Пьера Г., потому что это была и его кровать, хотя тот спокойно сидел в кресле и листал комикс про Тинтина.

— Не трожь наши книжки своими грязными руками! — прибавил он.

— Бабушка! Он меня ударил! — покраснев как рак, заныл Пьер Г.

Он кинулся на Жана Г., и они стали кататься по полу возле кровати, вцепившись друг в друга.

— Четверо против четверых, — предложил Пьер А., — или мы зовем бабушку!

— Сами напросились! Только, чур, не рвать одежду! — постановил Жан А.

Он же первым и отвесил Пьеру А. звонкого тумака. За секунду комната превратилась в настоящий ринг. Жан Д. был лишним, поэтому он забился в уголок, прижав бутылку с рыбкой к груди, чтобы в нее не попали летающие повсюду подушки.

Мы вот-вот должны были устроить братишкам Фугас отличную взбучку, но тут нас позвала бабушка:

— Ребятки! Идите играть на улицу! Тут такая прекрасная погодка!

— А что, в этой халупе десерт не предлагают? — надев очки, уточнил Пьер А.

— Это мои очки! — перебил его Жан А. — На твоих полно жирных следов!

— Ты уверен? — не уступал Пьер А.

— Уверен! — повторил Жан А.

Они обменялись очками, и все пошли на улицу.

— Вам повезло, — не унимался Пьер Б. — Еще бы минута, и вам конец…

— Что ты сказал? — переспросил Жан В.

Мы уже почти дошли до взрослых, которые мирно пили кофе в тени деревьев, но решили притормозить, чтобы подумать, как быть дальше.

— Мы больше не будем отдавать вам нашу старую одежду! — пригрозил Пьер А.

— Подумаешь, потеря! Она колется и вся дурацкая! — ответил Жан В.

— Может, устроим гонки на ваших убогих великах? — предложил Пьер А., показывая на старые велосипеды, которые нам недавно отремонтировал дедушка.

— Не трожь! Это велики для крупных соревнований, — возразил Жан В.

— Да ты что?! Вот у нас велики, как на «Тур де Франс»: полугоночные, с двенадцатью скоростями и держателем для воды на раме, — похвастался Пьер В.

— А оттопыренные уши вам во время гонки не мешают? — съязвил Жан В.

— Может, в сад пойдем? — предложил Пьер Г.

— Давайте. Только, если что, мы скажем, что это вы предложили, — согласился Жан А.

— Какая разница! Бабушка все равно нас больше любит и вам не поверит! — парировал Пьер А.

Мы смирно сидели на заборе и наблюдали, как братья Фугас носятся от дерева к дереву и набивают рты то сливами, то вишнями.

— Бабушка их в порошок сотрет! — злорадствовал Жан В., предвкушая разборку.

— Это точно! К тому же сливы червивые! — радостно добавил Жан А.

— Представляю, как их будет пучить! — продолжил Жан В.

Потом мы тоже взялись за сливы, стали бросаться ими друг в друга и сами не заметили, как перебежали в огород. Только началось настоящее веселье, как Пьер А. схватился за живот, лицо его вытянулось, и он пулей помчался в дом. Та же участь постигла и Пьера Б., и Пьера В., и Пьера Г.

— Что я вам говорил? — прошептал Жан В.

Братишки вернулись бледные как полотно.

— Может, сыграем во что-нибудь спокойное? — взмолился Пьер А.

— Хорошо, но мы начнем, — согласились мы.

— Нет уж, конечно, мы начнем.

— Об этом не может быть и речи! Мы первые сказали, что будем первыми! — не сдавался Жан А.

— Хорошо, договорились. А во что будем играть? — спросил Пьер Б.

Придумать ничего не удалось, и мы вернулись в комнату. Там Пьер Б. начал рыться в моем секретном блокнотике.

— Не трожь! Это мое! Или пеняй на себя! — закричал я.

В это время Пьер А. взял мою трубку со стрелами-присосками и начал стрелять в Жана А., которому это совсем не понравилось. Пьер В. и Пьер Г., в свою очередь, обнаружили «Жокари» Жана В. и начали, как сумасшедшие, колотить мячиком о стены, да так, что тот все время норовил угодить в бутылку с Суппозиторием. Жан Д. начал плакать, и Пьер В. попытался закрыть ему рот.

— Обижать маленьких круто, да? — вмешался Жан В. и ударил Пьера В. в ответ.

— Не трожь моего брата! — закричал Пьер А. и применил знаменитый боксерский захват.

— Ну что ж, вы сами напросились! — сорвался Жан А. и снял очки.

— Может, все-таки во что-нибудь спокойное сыграем? — взмолился Пьер Г.

Но никто его уже не слышал — все были слишком заняты дракой. А Жан Д. прыгал на кровати со своей бутылкой в руках и кричал:

— Я вас пледупледил! Я умею делать зюдо!

Мы еле-еле успели хоть как-то прибраться в комнате, прежде чем туда вошли бабушка Жанет, дядя Пьеро и тетя Пьеретта и объявили, что братьям Фугас пора уезжать. В этот момент мы все сидели на полу и смирно читали про Тинтина.

— Ну что, хорошо поиграли? — спросила бабушка.

— Угу! — кивнули мы.

— Раз вы так чудесно ладите, приглашаем вас теперь на денек к нам, — радостно предложила тетя Пьеретта.

— Отличная мысль! — воскликнула бабушка. — Мы согласны, ведь правда, детки?

— Супер! — хором буркнули мы.

К счастью, мы сидели, уткнувшись в комиксы, и бабушка не видела выражения наших лиц.

— Уж тогда-то мы точно вас порвем на мелкие кусочки! — прошипел Жан А. над самым ухом Пьера А.

— Это вы живыми не уйдете! — огрызнулся Пьер А.

Но когда они уехали, почему-то сразу стало скучно. Впервые в жизни получилось нормально подраться с кем-то еще, а не между собой! Выстроившись на пороге, мы с фальшивой грустью махали им вслед, пока машина не исчезла из виду… Бабушка громко вздохнула:

— Какие все-таки милые мальчики… И так хорошо воспитаны!

— Ватьпле! — прошипел Жан А.

— Ты что-то сказал? — переспросила бабушка.

— Э-э-э… Да, просто супер! — согласился Жан А.

— Видите, что значит дисциплина и порядок в доме!

И мы все громко поддакнули.

Несмотря на супницы вместо голов и стоящие торчком уши, в одном братья Фугас все-таки были правы: их бабушка любит больше.

Летающий сыр

Вот так всегда с этими каникулами. Особенно летом. Кажется, они такие длинные, что конца не видно, а они берут и заканчиваются!

Мама уже начала собирать чемоданы. Отдельно на полке лежала одежда, приготовленная для отъезда. Пачкаться и мусорить запрещается! Вернувшись из Тулона, мама сразу принялась за стирку: она проклинала деревню, где растет трава, от которой зеленеют штаны, и чертополох, от которого все носки в колючках.

Я обожаю последние дни каникул, когда по вечерам уже нужно надевать свитер и можно думать о школе.

Однажды утром мы с Жаном А. поехали на велосипеде в соседнюю деревню, чтобы купить наклейки с «Тур де Франс», которых в нашей коллекции еще не было, и обнаружили, что в магазине уже выложили на витрины школьные тетрадки, мелки и портфели. Мы задержались на минутку, чтобы посмотреть на пеналы, папки для рисунков и цветные обложки для учебников. И мне так захотелось в школу!

— Вот увидишь, тебе в пятом классе понравится! — сказал мне Жан А. — Теперь мы оба будем в старшей школе, и, если что, я смогу за тебя заступиться!

Когда мы вернулись, нас уже ждал папа. Он хотел показать фотографии нашего нового дома. Мы уселись вокруг него и стали передавать друг другу фотокарточки. А папа, весь такой гордый, посматривал на нас с явным нетерпением…

— Ну, что скажете? — не выдержал он наконец.

— Вижу палец! — ответил Жан В.

— Кусочек мамы! — воскликнул довольный Жан Г.

Папа очень крутой фотограф. На первом плане у него получились какие-то неопознанные объекты — напоминает подводный мир.

— Все этот проклятый фотоаппарат, — закашлял папа. — Ну вот… чуть-чуть гостиной… или это…