Полет Стрижа - Евгений Сартинов

— Кто?

— Толь, открой, это я, Илья Шикунов. Меня Васильич послал.

Стриж с облегчением вздохнул, открыл дверь. На крыльце стоял улыбающийся Илья. Ветер трепал его непокрытые черные кудри, над губами темнели редкие, еще юношеские, усики.

— Привет! — сказал Анатолий, подавая ему руку. — Ты как меня вычислил, Васильич подсказал?

— Да нет, мы вчера видели, как ты после ночного купания возвращался.

— Ясно. А я и не заметил.

— Мы сегодня ждали-ждали, а ты не выходишь, и все тут. Вот, решили побеспокоить.

— Что Васильич?

— Переживает, за сердце хватается. Просил разыскать, помочь, если что. Толян, рассчитывай на нас. Мы за тобой и в огонь и в воду. У нас с Мураем у каждого свои счеты, так что верь нам.

— И много вас?

— Трое. Остальные там, на берегу ждут.

— Ну пошли познакомимся.

Он взглянул на часы, покачал головой — время поджимало. "Проспал все на свете". Затем подошел к конуре, привычным движением выдернул уже свободно вытаскивающуюся планку. При виде оружия у Ильи загорелись глаза.

— Дай подержать! — совсем по-детски попросил он.

"Пацан!" — подумал про себя Стриж и протянул ему «узи».

— Пошли. Да сунь ты его за пазуху, не свети!

На берегу их ждали двое на мотоциклах. Стандартные черные куртки, красные шлемы.

— Знакомься, — Илья выскочил вперед. — Это Сергей Волин, боксер и мотокроссмен.

Сергей чем-то походил на Стрижа — невысок ростом, голубоглаз, широкоплеч. "Надежный парень", — подумал Стриж, пожимая крепкую руку.

— Андрей Казаков, стрелок. Мастер спорта по пулевой стрельбе. Мурай его брата угробил, так что у него свой счет, личный.

Андрей был постарше своих друзей, года двадцать два. Высокий, русоволосый, худощавый парень с красивым тонким лицом. Стриж сразу обратил внимание на его пальцы: тонкие, длинные. "Руки музыканта или карманника", — подумал он.

Когда взаимное представление закончилось, Стриж спросил:

— Ну что, парни, какие у вас предложения?

Те переглянулись.

— Мы с тобой… — снова начал Илья.

— Со мной! — горько усмехнувшись, перебил его Стриж. — Со мной, ребята, опасно. Пулю словить, как воды испить. И Мурай, и менты охотятся. Может быть и хуже — тюрьма. А там ой как не сладко, поверьте мне. Я ведь о том, что дальше со мной будет, не думаю, мне это совсем не важно. А вот за вас мне придется и перед родителями вашими отвечать, и перед своей совестью, если, не дай боже, что случится. Все, что я сделал вчера и что собираюсь сделать, — уже вышка. Так что думайте, хорошо думайте.

Несколько секунд все молчали.

— Знаешь, Толь, — спокойно начал Андрей. — Это ведь не только твое дело. Просто нельзя все это терпеть.

Нельзя. На силу должна быть своя сила, справедливая. Иначе как жить? Мы все уже обдумали и обговорили.

Тебя бы не было — сами начали. Просто душа болит…

Он замолк, как бы недоговорив, но и так сказано было много. Стриж невольно почувствовал те незримые нити доверия, которые протянулись между ними.

— Ладно, годится! — махнул рукой Стриж. Друзья посмотрели друг другу в глаза, повеселели. Анатолий толкнул ближайшего к нему Илью, хлопнул по открытой ладони Сергея, пожал руку Андрею.

— Из чего стреляешь, мастер?

— Пистолетчик.

— Тогда это по твоей части. — И Стриж вытащил из-за пазухи и протянул Андрею семеновский подарок. Тот осмотрел его, поднял бровь, чему-то удивляясь, вытащил обойму, передернул затвор, нажал на спуск.

Механизм четко щелкнул. Стрелок довольно кивнул головой, заглянул в ствол, вытащил и пересчитал патроны.

Сергею Стриж отдал трофейный «макаров», и тот, глядя на старшего товарища, повторил с ним то же самое.

Илья, сияя довольной улыбкой, расстегнул куртку и показал друзьям пригревшийся на груди «узи». Андрей только усмехнулся, а Сергей удивленно присвистнул.

— Вы что так вырядились, «кентаврам» подражаете? — Стриж кивнул на куртки и шлемы друзей.

— Да нет, — махнул рукой Илья. — Просто Абрамчик завез в город только красные шлемы и вот эти куртки.

Хочешь-не хочешь, а носи.

— Это хорошо, сгодится. Теперь, что у вас за тачки? Ага, ясно.

Один из мотоциклов был самый обычный «козел» — «Минск». Второй аппарат привел Стрижа в недоумение.

— Что за модель, не пойму, — сказал он.

Ребята, переглянувшись, засмеялись.

— Смесь бульдога с носорогом. Одна самодеятельность, — начал объяснять Сергей. — Движок от «явы», рама от спортивного, бак от «ижака», амортизаторы и крылья от «судзуки», карбюратор испанский.

— А со стороны прямо «хонда» какая-то. Ну, а как гоняет?

— Не «судзуки», но с места рвет дуром.

— Ладно. Тогда поехали.

— Куда?

— Дедка одного навестим. Проведаем.

20

Стриж быстро нашел нужный переулок и дом, постучал в ворота.

— Здорово, дед! Узнаешь? — приветствовал он кряжистого старика.

— Здорово, хлопчик. — Дед пристально всматривался в лицо Стрижа, стараясь определить, что ему ждать от этого визита. — Небось, по мопеду своему соскучился?

— Да есть немножко. Вытащил, что ли?

— Ну а как же! В хозяйстве сгодится, не пропадать же добру.

— И куда ты его приспособить хочешь?

— Да я его на мотоблок пущу, огород копать. Я уже и раму для него сварил.

— Ну-ка покажи, — заинтересовался Анатолий.

— Айда, заходи.

Дед запер в конуре лаявшую овчарку, и Стриж, Илья и Сергей прошли во двор. Андрей остался на улице присматривать за мотоциклами.

Старик, как и предполагал Стриж, был мужик хозяйственный и мастеровой. Дом крепкий, ухоженный, двор заасфальтирован, в его глубине — большой гараж с ручной кран-балкой под потолком, со смотровой ямой. Над ямой стояла пузатая «победа», а за ней, у задней стенки, блестел хромом и нитрокраской японский мотоцикл.

— Бегает? — спросил Стриж, хлопнув по кузову старушку «Победу».

— Ну а как же! — даже обиделся дед. — Сорок лет за рулем, уж свою-то я всегда налажу. — И он, — старик показал рукой на мотоцикл, — выловил, высушил, опробовал — работает.

— Вас как величают-то?

— Павлом Иванычем кличут все, и ты так зови.

— Слушай, Павел Иванович, ведь не пойдет он на мотоблок, оборотистый слишком.

— А я его через редуктор пущу, мы это дело знаем.

— А сколько такой мотоблок на рынке стоит, Павел Иванович?

— Да мне сам-то мотоблок не нужен, раму я сварил, плуги и культиваторы есть. Мне двигатель нужен.

— Ну, сколько надо на новый двигатель?

Дед, подумав, назвал цифру. Стриж достал деньги и отсчитал нужную сумму. Глаза у Павла Ивановича заблестели удовольствием.

— Илья! — Стриж отозвал в сторону Шикунова. — Вот тебе деньги, съезди на рынок или в магазин, сам должен знать куда, купи мне такую же черную куртку, как у тебя, но размером побольше. — Он сделал движение, словно прятал что-то за пазухой — И красный шлем. Этого хватит?

Он выгреб из карманов все, что нашел, и вручил Илье. У того глаза невольно расширились, подобную сумму денег он держал в руках впервые. Кивнув головой, парень бегом кинулся со двора.

Проводив Илью, Стриж снова обратился к хозяину дома.

— Слушай, отец, у тебя не найдется краски поменять масть нашего красавца?

— Найдем. Да заткнись ты! — прикрикнул он на надрывающуюся в закрытой будке от лая в собаку.

У дедка, похоже, в гараже было все. В одном углу скромно стоял сварочный аппарат, в другом баллоны для газосварки, в третьем компрессор. Стриж с Сергеем, а тот, чувствовалось, был неплохим механиком, быстро сняли крылья. То, что не надо было перекрашивать, а запачкать боялись, замазали солидолом. Павел Иванович между тем принес банку нитрокраски, подключил к компрессору краскопульт. Через двадцать минут все трое разглядывали темно-синий мотоцикл.

— Ну и кто теперь нам что скажет? — обратился к помощникам довольный Стриж. — Дайте для полного счастья нам, Павел Иванович, чуть-чуть черной краски и кисточку.

Получив требуемое, он присел перед номером и аккуратно переправил 3 на 8, букву Л на букву А.

— Полный порядок!

Через полчаса по улицам города неслись четверо типичных «кентавров». Они спешили на вокзал.

21

Влетев на привокзальную площадь, Стриж сразу увидел вишневую «девятку» Семенова. Комитетчик нетерпеливо поглядывал на часы, курил. Он с утра вызывал Стрижа по рации, но тот просто забыл включить передатчик. Лейтенант с недоумением взглянул на подошедшего к нему «кентавра», но, узнав Анатолия, с восхищением присвистнул. "Молодец, вот это маскировочка!"

— Привет! Где они? — сразу начал про дело Стриж.

— Сели в пятый вагон, третье купе.

"Их уже четверо. Кажется, я не прогадал, поставив на него", — подумал Семенов, глядя в спину уходящего