Свет былого - Боб Шоу

– Похоже, вы уже приговорили моего тестя.

– Это вы так считаете. А я лишь привел вам факты.

– И все-таки в голове не укладывается, – медленно проговорил Гаррод. – Взять хотя бы эти наркотики. Бойд Ливингстон родился в тридцатых, так что спиртного он не чурается, но ко всем химическим препаратам питает врожденную неприязнь.

– У нас есть заключение медицинской экспертизы, мистер Гар-род. Ваш тесть принимал МСР. – Мэйрик открыл голубой конверт и выложил перед Гарродом несколько крупных фотографий. – Так легче поверить?

Снимки, с обязательной отметкой времени в уголках, показывали навалившегося на рулевое колесо Ливингстона, невзрачно одетого мертвеца, скрючившегося в гигантской луже крови. Помятый бампер и общие виды места происшествия.

– Что это? – Гаррод указал на разбросанные по бетонной мостовой темные предметы, похожие на камни.

– Комки грязи из-под крыльев машины, вылетевшие при ударе. – Мэйрик слегка улыбнулся. – То, о чем забывают наши кинорежиссеры, ставя реалистические сцены аварий.

– Ясно. – Гаррод поднялся. – Спасибо за все, что вы мне рассказали, лейтенант. Пойду готовить жену.

– Хорошо, мистер Гаррод.

Они обменялись рукопожатием, и Гаррод вышел из маленького, освещенного холодным светом кабинета. Эстер и Грант Морган, адвокат Ливингстонов, ждали в приемной у главного входа в здание полиции. Карие глаза Эстер жадно ловили его взгляд, словно умоляя сказчть желанное.

Гаррод покачал головой.

– Увы, Эстер. Дело дрянь. Похоже, твоему отцу не избежать обвинения в убийстве.

– Нелепость!

– Для нас – да. Для полиции... Они лишь придерживаются закона.

– Пожалуй, этим лучше заняться мне, Эл, – вмешался Морган, шестидесятилетний мужчина аристократической наружности, безукоризненно одетый даже среди ночи. Сейчас он отрабатывал гонорар уже тем, что своей невозмутимостью успокаивал Эстер. – Мы быстро разберемся с этим недоразумением.

– Желаю удачи, – бросил Гаррод, чем вызвал сердитый взгляд жены.

– Мистер Морган, – сказала Эстер. – Я уверена, что произошла ошибка, и хочу выслушать отца. Когда можно его увидеть?

– Немедленно – я так думаю. – Морган открыл дверь, вопросительно посмотрел на кого-то снаружи и с удовлетворением кивнул. – Все в порядке, Эстер. Мне не хотелось, чтобы вы волновались из-за кажущейся сложности ситуации.

Он подтолкнул Эстер и Гаррода в коридор, а капитан и двое в штатском провели их в помещение в недрах здания. Когда они вошли, полицейский собрал на поднос кофейные чашки и удалился. Капитан и сопровождающие пошептались с Морганом и вышли в коридор. На койке, напоминающей больничную, лежал одетый в смокинг Бойд Ливингстон. Его лицо было неестественно бледным, и все же он слабо улыбнулся Моргану и Гарроду, когда Эстер кинулась к нему.

– Чертовский переплет, – прошептал Ливингстон через ее плечо.– Газетчики уже пронюхали?

Морган покачал головой.

– Прессу я возьму на себя, Бойд, – успокаивающе сказал он.

– Спасибо, Грант, но этим должны заниматься специалисты.

Свяжись с Таем Бомонтом, нашим агентом по связям с общественностью, пусть срочно повидается со мной. Дело может приобрести скандальный характер, и тут нужна деликатность.

Слушая разговор, Гаррод не сразу вспомнил, что его тесть выставил свою кандидатуру от республиканской партии содружества на представление Портстона в совете округа. Он никогда не относился серьезно к запоздалой страсти Бойда к мелкомасштабной политике, но, похоже, сам Ливингстон принимал ее близко к сердцу. И безусловно, ультраправая республиканская партия содружества вряд ли будет в восторге, если ее кандидата обвинят в злоупотреблении наркотиками и убийстве. Ливингстон возглавлял крестовый поход против азартных игр, но объявил войну и всем другим порокам.

Морган сделал пометку в блокноте.

– С Бомонтом я свяжусь, Бойд, но сперва главное. Ты не был ранен при аварии?

Ливингстон казался озадаченным.

– Ранен? Как я мог быть ранен? – взревел он, обретя часть былой энергии. – Я возвращался домой с вечера попечителей оперного театра и неожиданно почувствовал головокружение и слабость. Поэтому подъехал к тротуару и решил переждать. Возможно, я задремал или потерял сознание, но никакой аварии не было. Не было! – Его воинственные, покрасневшие от напряжения глаза, обежав всех, остановились на Гарроде. – Здравствуй, Эл.

Гаррод кивнул.

– Ну, хорошо, об этом мы еще поговорим, – произнес Морган, делая пометки. – На вечере сильно налегали на наркотики?

– Как обычно, я полагаю. Официанты разносили их словно воду.

– Сколько ты принял?

– Погоди-ка, Грант. – Тебе известно, что я этим не увлекаюсь.

– Ты хочешь сказать, что вовсе не принимал наркотиков?

– Вот именно.

– Тогда как объяснить, что медицинская экспертиза обнаружила у тебя в крови наряду с алкоголем следы МСР?

– МСР? – Ливингстон отер проступивший на лбу пот.

– Это еще что за чертовщина?

– Нечто вроде синтетической конопли, весьма сильнодействующее средство.

– Отец плохо себя чувствует, – начала Эстер. – Зачем вы...

– Задать эти вопросы необходимо, – сказал Морган с решительностью, которой Гаррод от него не ожидал. – Рано или поздно их все равно зададут, и нам надо иметь ответы наготове.

– Я дам тебе хороший ответ. – Ливингстон хотел похлопать Моргана по плечу, но руки его не слушались, и удар пришелся по воздуху. – Эту дрянь мне подсунули. Умышленно, чтобы я провалился на выборах.

Морган тяжко вздохнул.

– Боюсь...

– Нечего вздыхать, Грант. Говорю тебе – именно так все и было. Впрочем, сейчас это несущественно. В том, что под воздействием наркотиков я сбил человека, меня обвинить нельзя – потому что едва все началось, как я съехал на обочину и остановил машину.

Гаррод подошел к койке.

– Не вяжется, Бойд. Я видел фотографии места происшествия.

– Плевать мне на фотографии! Даже если меня кто-то чуть не отравил, я знаю, что делал и чего не делал!

Ливингстон схватил руку Гаррода и заглянул ему в лицо. Гаррод почувствовал волну жалости к этому человеку и одновременно необъяснимую уверенность, что тот говорит правду, что, несмотря на все убедительные доказательства, есть место сомнению.

Морган убрал записную книжку.

– Полагаю, для начала достаточно, Бойд. Первым делом тебя надо отсюда вытащить.

– Я собираюсь снова побеседовать с лейтенантом Мэйриком, – внезапно сказал Гаррод. – Подумайте хорошенько, Бойд, не припомните ли еще что-нибудь?

Ливингстон опустился на подушку и прикрыл глаза.

– Я... Я съехал на обочину... Был слышен шум двигателя... Нет, не может быть, я же его выключил... Я... Вижу перед собой человека, приближаюсь к нему очень быстро... Теперь двигатель ревет... Жму на тормоз, но безрезультатно... Удар, Эл, ужасный чавкающий удар...

Ливингстон замолчал, словно пораженный тем, что впервые осознал случившееся, и из-под его сжатых век потекли слезы.

Наутро Гаррод встал рано и позавтракал в одиночестве – Эстер осталась ночевать в доме родителей. Глаза от недосыпания горели, словно в них попал песок, но он все равно поехал прямо на завод, намереваясь поработать с Макфарлейном и юристами-патентоведами.

Однако сосредоточиться никак не удавалось, и после часа тщетных усилий Гаррод бросил дело на помощника, Макса Фуэнте, а сам из личного кабинета позвонил в управление портстонской полиции и попросил к аппарату лейтенанта Мэйрика. Симпатичная телефонистка сообщила, что до полудня Мэйрика не будет.

Гарроду пришло в голову, что он ведет себя безрассудно. Судя по всему, такой опытный законник, как Морган, не сомневается в виновности Ливингстона. Смирилась уже и Эстер и, в конечном счете, даже сам Ливингстон. И все же что-то в доказательствах не давало Гарроду покоя. А может быть, всего лишь дает о себе знать самомнение, в котором его упрекала Эстер? Когда все убеждены, что Ливингстон, одурманенный наркотиками, задавил человека, – не пыжится ли Элбан Гаррод сразить их, поставить себя выше, эффектно раскрыв правду? «Так или иначе, – решил он, – результат будет один».

Гаррод на секунду задумался, а потом прибег к испытанному средству, чтобы вызвать вдохновение: достал из ящика стола большой лист бумаги и обозначил на нем на некотором расстоянии друг от друга все существенные моменты заявлений Мэйрика и Ливинг-стона. Их он разбил на группы в зависимости от деталей, подробностей и собственных умозаключений. Через полчаса лист был почти полностью исписан. Гаррод попросил принести кофе и, потягивая горячую жидкость, не сводил с бумаги глаз. Наконец, уже допивая вторую чашку, он взял ручку и обвел фразу, которую предыдущим вечером произнес Ливингстон. Она стояла под заголовком МАШИНА: «Теперь двигатель ревет».

Гаррод ездил в «роллсе» Ливингстона, был хорошо знаком с подобными автомобилями и знал, что даже на полных оборотах услышать шум турбодвигателя практически невозможно.