Мафия против закона - Розарио Минна

В 1895 году в соответствии с распоряжением Джолитти, приказавшего префектам и полицейским чинам по всей Италии любой ценой добиться победы кандидата от правительства, ревностный генерал Мирри, исполняя приказание, покинул Палермо и лично отправился в Алькамо, чтобы выпустить из тюрьмы некоего мафиозо, чья семья могла сыграть большую роль в избрании депутатом выдвинутого кандидата.

Без сомнения, «белые перчатки», буржуа-бароны использовали мафиози и для того, чтобы сводить между собой счеты, однако народ на Сицилии понимал, кто на самом деле извлекал из этого выгоду. В те годы всем в Монреале было ясно, что настоящим «хозяином и депутатом» является «дон» Витторио Кало, который, как почтенный вожак мафии, пожелал видеть крестным отцом своего сына барона, которому он, «дон» Витторио Кало, помог пройти в парламент и которого он, «дон» Витторио Кало, с полным основанием называет теперь своим «кумом».

В стране заметно возросло число избирателей, и если буржуа сметают дворян в погоне за креслом в национальном парламенте, то и среди самих избирателей появляется много самых настоящих мафиози, которые, понятно, даром ничего не делают. Увеличение количества избирателей и лиц, имеющих право быть избранными, влияет на ход выборов и в местные органы власти, то есть в коммунальные и провинциальные советы. Поэтому мафия заключает с «белыми перчатками» взаимовыгодное соглашение: начиная с 1882 года в каждом населенном пункте на Сицилии образуется «депутатская партия». В Рим, в парламент, отправляется буржуа-барон. В Палермо, Трапани, Агридженто, Партинико, Монреале — в коммунальные и провинциальные советы едут мафиози, и именно те мафиози, чья помощь и поддержка оказывается необходимой для избрания национального депутата. Неразрывность установившихся связей «депутатская партия» сумела доказать в 1913 году, когда в силу соглашения между Джолитти и католиками, так называемого «соглашения Джентилони», правительство хотело навязать католического кандидата в одном из городков под Палермо. Мафиози, не получавшие никаких выгод от центрального римского правительства, провалили официального кандидата и вновь поддержали своего «уважаемого депутата».

С конца XIX века во многих сицилийских городах мэрами (синдаками) и коммунальными советниками неизменно оказывались явные мафиози.

Так начиналось «царство мафии».

Власть мафии, которая занимала прочные позиции в экономике земледельческой Сицилии, получила свою полную легализацию, когда представители мафии стали также и законными руководителями местных общественных институтов, таких, как коммунальные и провинциальные советы. В то время мэр обладал не только прямой политической властью, которую он сохраняет и по сегодняшний день, но также, согласно законодательству той эпохи, являлся полицейским чином, непосредственно подчиняющимся министерству внутренних дел. Мэр городка, затерявшегося в глубине Сицилии, не только вербовал или отдавал распоряжения о найме полевых сторожей и городской стражи, но и посылал префекту — главе и представителю государства в провинции — сообщения о положении дел в его городке. Следует сказать, что в Сицилии конца XIX века почти отсутствовало дорожное сообщение между населенными пунктами и тысячи сицилийцев ни разу в своей жизни не видели Палермо, хотя проживали в нескольких десятках километров от столицы острова.

В эти годы (1880–1920) мафиозо — влиятельная и значительная фигура независимо от того, является ли он мэром или адвокатом, собственноручно убивает противников, чтобы доказать, что именно он — бесспорный глава, или приказывает другим уничтожить «неугодных ему лиц», занимается вымогательством или похищает людей с целью выкупа… И когда члены мафии приобретают такую силу, воля мафии в сельской местности становится законом.

Государство всего лишь взимает налоги, призывает на военную службу, содержит карабинеров, в то время как в деревне и лист не шелохнется, если мафия этого не захочет. Именно господствующие классы Италии и Сицилии предоставили мафиози не только реальную, но еще и законную власть, дающую им право официально представлять население сицилийских деревень и городков.

И все-таки царство мафии с 1880 по 1920 год существовало на Сицилии в постоянно изменяющейся ситуации, как, впрочем, и во всей Италии.

В Риме это были годы правления Джолитти, который, по мнению Сальвемини, являясь «министром негодяев», все же был «меньшим злом» по сравнению с другими государственными деятелями. На Сицилии, как и во всей Италии, Джолитти проводил экономическую политику, приносившую выгоду лишь немногим слоям общества, но тот же Джолитти обратился к социалистам с призывом принять деятельное участие в управлении общественными институтами. Джолитти — это король ежедневно формирующегося и распадающегося парламентского демократического большинства, но он же олицетворял собой и «неизбежный переход» от либеральной демократии к фашизму.

Конфликтность сицилийской политической ситуации отражается в отношении сицилийских масонов к феномену мафии.

Масоны, которых нужно рассматривать лишь как элемент или, вернее, зеркальное отражение господствующего класса, всегда имели большой вес в Сицилии. С 1863 по 1868 год в Палермо постоянно открывались все новые масонские ложи. Их количество быстро увеличилось с 40 до 121. Вначале они резко выступали против политики исторической правой и находились в натянутых отношениях с Великой восточной масонской ложей в Риме. Но с приходом к власти исторической левой сам Финоккьяро Априле, масон и убежденный республиканец, подвергавшийся преследованиям и находившийся под надзором полиции, приступил к организации внутри масонских лож «избирательных комитетов». С конца XIX века по 1922 год из сицилийских масонских лож выйдут многие депутаты национального парламента: Нунцио Нази, Витторио Эмануэле Орландо, Наполеоне Колайанни, Де Феличе Джуффрида. Нази и Орландо никогда не скрывали, что их опорой была «хорошая» мафия, которая, само собой разумеется, поддерживает «порядок».

Колайанни и Де Феличе, наоборот, принадлежали к числу наиболее известных и решительных противников мафии, постоянно обличая суть ее отношений с «белыми перчатками».

Если же говорить конкретно о сицилийских мафиози, то, вероятно, «царство мафии» следовало бы переименовать в «вице-королевство мафии», поскольку в силу определенных исторических причин власть на острове начиная с 1500 года почти всегда находилась в руках вице-короля.

Достоверно известно, что, когда знаменитый главарь мафии в Монреале «дон» Витторио Кало садился в конку, все спешили уступить ему сидячее место, никогда не проявляя такой учтивости по отношению к тогдашнему монреальскому епископу. Но если некоторым главарям мафии и мафиози-габеллотто удавалось проникнуть в среду хотя бы мелкой земельной буржуазии или баронетов, то основная масса мафиози (охранники, надсмотрщики, полевые сторожа, садовая мафия, барышники, мелкие виноделы) занимала прежнее положение и жила почти в такой же нужде, как батраки и пролетариат. С 1880 по 1920 год все мафиози на иерархической лестнице стоят еще намного «ниже», чем дворяне и бароны. Об этом свидетельствуют два уголовных дела, наделавших в то время много шума по всей Италии. 1 февраля 1893 года в железнодорожном вагоне между Термини Имерезе и Трабией неизвестными лицами был убит директор Сицилийского банка маркиз Эмануэле Нотарбартоло. Благодаря настойчивости и упорству семьи убитого были проведены многочисленные и совершенно скандальные процессы. В конце концов палата депутатов выдала в 1899 году разрешение на возбуждение судебного дела против депутата парламента Раффаэле Палиццоло, обвиняемого в организации этого убийства. Судебные протоколы доказывают, что ответственность за преступление лежала на мафии, а Палиццоло, осужденный за убийство в 1901 году судом присяжных в Болонье, но в конце концов оправданный в 1905 году за недостаточностью улик судом присяжных во Флоренции, был ловким представителем «белых перчаток», поддерживавших близкие отношения с мафиози. Однако мафия (и это показательно) не фигурировала на процессе. Нотарбартоло, как писал в своем дневнике, только ныне ставшем известным, председатель сената Фарини, проводил расследование о злоупотреблениях членов директората и служащих Сицилийского банка, в котором обнаружились те же махинации и пропажи миллионов, что и во многих римских банках. После разоблачения спекуляций управляющих римскими банками разразился грандиозный скандал. Нотарбартоло до тех пор, пока его не настигла «своевременная смерть», неоднократно сообщал в министерство о результатах своего расследования. Но неожиданно он обнаружил, что люди, обвиняемые им в махинациях, — цвет палермской знати во главе с герцогом делла Вердура — уже знали о содержании разоблачающих донесений, с которыми Нотарбартоло лично знакомил директорат Сицилийского банка, куда в то время мафиози не были вхожи. Точно так же не имели отношения к мафии и долго длившиеся скандалы, связанные с исчезновением из кассы коммуны Палермо нескольких миллионов. Не интересовали мафию в это время и подряды на общественные работы.