Не бойся Адама - Жан-Кристоф Руфин

– Не думаете ли вы, что акция в Польше была спланирована в рамках стратегии по распространению движения на новые страны Востока?

Сильно сомневаюсь. Это вполне традиционная операция без серьезных последствий. Если бы они выбрали своей целью Польшу, то спланировали бы масштабную акцию.

– Какую, к примеру?

– Атаку на промышленный объект. Но, главным образом, они бы обставили это разными коммюнике, объяснениями и призывами к новым действиям.

– Что же в итоге?

– По-моему, это инициатива какой-нибудь местной группы, начитавшейся материалов на сайтах ФОЖ…

– Поляки решительно утверждают, что у них нет подобных активистов.

– Вы полагаете, они достаточно компетентны?

– В деле слежки за собственным населением у них есть кое-какие традиции.

– Да, тут вы правы.

– Они думают, что все было спланировано за границей. Вроцлав почти пограничный город. Быть может, это и не случайно.

– Пограничники никого не задерживали?

– Ни на границе с Германией, ни с Чехией. Никого, кто хоть отдаленно напоминал бы коммандос. Это наводит на мысль, что отход был тщательно подготовлен.

– Что говорят немецкие спецслужбы? Им этот народ хорошо знаком.

– Поляки связывались с БНД. Те не в курсе подготовки какой-либо акции немецкими экологическими группами. Вот отчего они и подумали о ФОЖ.

– Это и в самом деле кажется мне маловероятным.

– Но акция не была анонимной. Что вы думаете об этих надписях на стенах?

– Не знаю… Отвлекающий маневр, возможно.

– Что вы хотите сказать?

– Да так, то, что приходит в голову. В таких делах все возможно. Эта акция может иметь совсем другое значение. Быть, например, первым этапом другого большого проекта. Чтобы не ставить под угрозу дальнейшее, ее решили выдать за рядовой протест сторонников освобождения животных…

Поль кивнул головой, не скрывая своего удивления. Коуторн был явно доволен, продемонстрировав триумф сложных умозаключений над глуповатой простотой приезжего с другой стороны Атлантики.

– Это интересная мысль, – сказал Поль. – Как бы ее проверить?

– Вы отлично знаете, что в такого рода расследованиях можно надеяться только на случай. Чтобы разобраться в массе сведений об этих кругах, нужна хоть какая-нибудь зацепка.

– Вроде чего?

– Откуда мне знать? Телефонная прослушка, сходство с другим эпизодом, особенности объекта атаки.

Они замолчали. Теперь уже сам Коуторн посмотрел на часы. По соображениям безопасности встречу следовало завершить, и он поднялся. «Особенности объекта атаки». Поль протянул руку и положил ее на здоровую руку майора.

– Вам приходилось в этой связи слышать о холере?

Коуторн словно спустился с небес на землю.

– Холере?

– Да. Быть может, в публикациях, планах и философских трактатах этих экстремистов холера играет какую-то роль или просто упоминается?

– Ничего не слышал об этом.

Повисла короткая тишина. Поль казался таким разочарованным, что Коуторн решил пожалеть и подбодрить его.

– Не забивайте себе этим голову, дружище. Если проблема вам интересна, подвернется немало случаев напасть на след этих типов. Надо признать: что бы ни говорила полиция, это польское дело – заварушка местного розлива. Два-три полоумных, обуреваемых разными идеями. Восток открылся, и они получили прививку всех наших чудачеств. Защита животных, к примеру. Это не удивительно и не слишком опасно. Для того чтобы такое движение стало опасным, нужна либо серьезная поддержка из-за границы, либо давние местные традиции. Мне не кажется, что поляки слишком чувствительны к проблемам животных. Я ошибаюсь?

Поль только пожал плечами.

– Во всяком случае, вам теперь хватит информации для отчета?

Они расстались на этой почти дружеской ноте.

Выйдя на улицу, Поль пошел назад той же дорогой. У решетки Гайд-парка его поджидал Майк Белл, и они вместе двинулись в сторону Кенсингтона.

– Ну что, побеседовали?

– Да.

– Поздравляю. Вы знаете, говорят, он чертовски непростой тип. Я не хотел вас заранее разочаровывать. Не думал, что вы продержитесь дольше трех минут.

Покачиваясь в своих розовых кроссовках, Майк разразился таким заразительно звонким смехом, что Поль не смог сдержаться и тоже расхохотался.

Ничто на свете не могло заставить Арчи пропустить рассказ о свидании с английскими спецслужбами. Он позвонил на квартиру Поля в час ночи, и тот кратко изложил ему итоги встречи с майором Коуторном.

– Н-да, – резюмировал Арчи. – Не густо.

– Я тоже так думаю. Но этот парень выложил все, что знал сам. Вся эта польская история, как он и говорит, без сомнения, спонтанная и изолированная акция.

Арчи надолго замолчал. Поль представлял себе, как он задумчиво теребит бутоньерку на том месте, где носят ордена в странах, еще придающих этому значение. В Штатах он их не надевал.

– Нечего было особенно и надеяться, – подытожил Арчи. – Со стороны лорда Брентама уже то, что он подкинул нам это Дело, – большая любезность. Никто и не рассчитывал на досье первостепенной важности. Ну и ладно. Мы сообщим полякам все, что сказали бы им англичане, если бы сами занялись этим. Сварганьте небольшой отчет на основе того, что сообщил этот достойный британский офицер. Мы снабдим его несколькими научными приложениями, в которых они все равно чего не поймут. Все это сдобрим вашими университетским званиями. Под чужим именем, естественно. Я сам поеду в Варшаву и вручу отчет их министру внутренних дел.

Поля чуть не силком заставили согласиться на эту работу и вот, когда дело пошло, ему не нравилось, что его миссия завершается.

– Мне еще надо кое-что проверить из информации, полученной от Рогульского.

– Как он вам показался?

– Немного странный.

– Помешанный ученый, – вынес вердикт Арчи.

Поль представил себе, как тот пожимает плечами. Среди всех презираемых им типов людей образ убогого гения занимал почетное место.

– Он не сумасшедший, он просто чего-то боится, но я не знаю чего.

– Вы обнаружили что-то странное или подозрительное с научной точки зрения?

– Не думаю. Правду сказать, я допустил неловкость, и он перестал мне доверять. Я не очень силен в его специальности, микробиологии, и мне бы хотелось завернуть в Париж, кое-что проверить.

– Париж! А нельзя ли вернуться и проверить все в Штатах?

– У нас мой интерес к подобным вещам вызовет подозрение, а в Париже работают лучшие из лучших в этой области.

Арчи всегда относился к Франции как к родине глупых безделиц и месту, где можно развлечься. Он разрешил Полю посетить ее, но исключительно в целях отдыха.

– Если вы ничего не найдете, возвращайтесь немедленно, – сказал он на прощанье.

Глава 8

Весной Тереза не любила карабкаться по своему косогору В это время погода часто менялась. Неожиданно становилось холодно, и ветер с дождем делали булыжник мостовой скользким. И все же каждый день и чего бы ей это ни стоило она поднималась по крутому склону к Бур-де-Фур, покатой площади в самом высоком месте города Кальвина. Ей стукнуло семьдесят пять, но ни за что на свете она не согласилась бы жить где-нибудь еще. Она миновала круглый фонтан, полицейский участок и нависающие друг над другом кафе, а потом решительно пошла на приступ каменной лестницы, открытой всем ветрам и ведущей к ее жилищу.

Вот уже восемь дней ей было не по себе. Она точно знала, что должно случиться, не знала лишь, как и когда это произойдет. Она нервничала, и вот сегодня утром, заметив сидящего на поручнях парня, она испытала не страх, а облегчение. По крайней мере, нечего больше ждать.

Отчего это она воображала его темноволосым, крупным и страшноватым? Нет, держащий на коленях мотоциклетный шлем парень оказался стройным блондином с вполне симпатичным лицом. Он и обратился к ней весьма почтительно:

– Госпожа Тереза? Здравствуйте. Я по поводу вашей племянницы.

Тереза поклялась сыграть свою роль до конца. Сделав над собой усилие, она изобразила на лице удивление.

– Племянницы? А, вы о Жюльетте.

Если бы это касалось только ее, она бы вежливо приняла юношу, провела к себе и угостила оранжадом. Но Жюльетта особенно настаивала на том, чтобы она ни под каким предлогом не пускала его домой. Тереза с некоторым сожалением отбросила правила приличия и продолжила разговор, стоя на продуваемой ветром площадке.

– Что вам от нее нужно?

– Похоже, что она с неделю назад покинула Шом и оставила на автоответчике ваш адрес. Не скажете ли, как я могу с ней связаться?

– Она тут не живет, но каждый день мне звонит. Она сейчас нечасто выходит и никого не принимает. Мне кажется, она не совсем здорова. Если хотите что-то сообщить, я непременно ей передам.

Говоря с Терезой, юноша прикрывал глаза, а весь вид его выдавал одновременно усталость и уверенность в себе, что производило приятное впечатление.