Постапокалипсис, в котором я живу - Алла Грин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не нужно бояться, хорошо? – сказал он, присев перед ней на корточки.
Он смотрел на нее с одного уровня, от чего страх перед ним сразу уменьшился.
– Я не причиню тебе вреда, слышишь? Меня зовут Игорь и я хочу тебе помочь. Там, сзади, два моих друга. Это они оттащили того плохого человека.
К ней потянулась ладонь. Ева заглянула в смотрящие на нее глаза: они были добрыми и чистыми, сияющими голубизной. Они не могли обманывать.
Он поднял ее на руки и вынес из ужасного места. Ева уцепилась за его шею, наверное, слишком крепко. Он усадил ее рядом с собой на заднее сиденье машины. Она плакала, а он не возражал, когда она мяла дрожащими пальцами его рубашку. У нее спросили, зачем ей нужен врач, и Ева рассказала о больном мальчике.
– Как тебя зовут, девочка? – спросил Фараон Рэнкин.
Он сидел за рулем.
– Ева Гордон, – ответила она.
– Значит, малышка-Ева. – Фараон улыбнулся.
Они с Дунаем и по сей день, частенько так ее называют.
Находясь все еще без сознания, Рори лежал головой на коленях Евы, ногами – на Артуре, а спиной – чтобы детям было не так тяжело – на Игоре. Как только Рори оказался в машине, взрослые сразу поменялись в лицах и стали вести себя как-то странно. Игорь всю дорогу неотрывно смотрел на его бледное лицо, на которое с таким же удивлением смотрел и Дунай, время от времени оборачиваясь.
– Ева-малышка, – вдруг обратился он к ней, – а сколько этому мальчику лет?
– Восемь, – послушно ответила Ева.
Повисло недолгое молчание, и было слышно, как Фараон, сидя за рулем что-то считал.
– Ну и ну! – протянул он. – Слушайте, а возраст ведь совпадает. Похожи, как две капли…
На секунду он обернулся и пощурился глядя на мальчика.
– А куда делись его родители, Ева-малышка? – спросил снова Дунай.
– У Рори была когда-то мама, но она пропала, – нерешительно протянула она, не совсем понимая к чему все эти вопросы.
– А отца, значит, он не знал, – кивнул сам себе Дунай. – Ну и как ее звали, эту мать?
– Не помню, – честно ответила Ева.
– Элизабет, – сказал Артур, до сих пор сидевший молчаливо.
– Элизабет Аллен, – более точно произнес Игорь. – Мы все знали одну Элизабет Аллен, которая жила в этом городе.
Дыхание смерти
Пустые глаза замерли на крышке стола. Ева Гордон сидела бездвижно, чуть ссутулив плечи. Она ни о чем не думала. Мысли где-то потерялись; похоже, их засосала в свою воронку боль, с запалом ворвавшаяся в сердце.
Рядом стоял Марк Кассель. Он заваривал чай. Немного перечной мяты, зверобоя, шишек хмеля и валерианы – как раз то, что ей сейчас нужно. Залить травы кипятком, дать им настояться. Он стал накрывать стакан крышкой. В тишине, затянувшей комнату, слабый звон алюминия, соприкоснувшийся со стеклом, отозвался громкий лязгом. Нервы Евы натянулись. Она вздрогнула от испуга, в глазах отразилась беспомощная растерянность.
Рука Артура мгновенно накрыла ее холодную мокрую ладонь. Ева встретилась с его спокойными глазами. Осознав, что находится в безопасности, она выдохнула. Ее грудная клетка снова сдулась, плечи загнулись вперед
Забрав ее из дома Игоря Горского, Артур сразу отвел ее сюда, к ним домой. От потрясения она чуть ли не свалилась в обморок, когда стояла в той спальне и смотрела на укрытое белым покрывалом тело. Рори Аллен тоже не совсем справился с нахлынувшими эмоциями, выбежал на улицу, и до сих пор где-то пропадал. Артур решил чуть позже сходить к озеру – скорее всего он будет там.
Травы окрасили кипяток в темно-коричневый цвет. Артур подал Еве стакан, но она к нему не притронулась. Марк сидел в другом конце комнаты, в кресле, забросив ноги на маленький столик, и курил сигарету. Еще немного подождав, Артур поднял стакан и поднес к ее губам. Он стал упрашивать ее сделать хотя бы пару глотков.
– Она должна выпить все, – прозвучал издалека голос Касселя.
Ева повела головой в сторону, и еле слышно шепнула:
– Ничего не хочу…
Ее высохшие глаза заново наполнялись слезами, и словно мелкие сверкающие бриллианты, они катились по впалым щекам.
– Это ведь не сложно, – говорил Артур, – просто выпей. Тебе сразу станет лучше.
Ева развернулась к нему в пол-оборота и подняла к его лицу жалобные глаза.
– Это поможет мне все забыть? – спросила она.
– Это поможет уснуть, Ева, – кивнул он.
– Но я не хочу спать. Я не могу проспать… похороны.
Артур опустил стакан обратно на стол. С виду он не был огорчен или обеспокоен. Однако взгляд, которым он посмотрел на Марка, просил о помощи. Кассель кивнул ему, но еще пару минут неторопливо докуривал сигарету. Артур рассчитывал, что он сможет ее убедить, но подойдя ближе, Марк попытался силой влить в нее чай. Ева стала мычать и вырываться. Артур сразу же, с возмущением, одернул его. Он собирался наорать на Марка, но к плечу припала Ева и принялась захлебываться слезами. Артур переключился на нее.
Скоро в дверях показался Фараон Рэнкин. Он сказал, что хочет поговорить с Евой. Марк удалился из этой комнаты с радостью, Артур – чуть помедлив. Ему не хотелось оставлять ее. Слишком она была слабая.
Ева сидела все в том же положении, все на том же стуле, похожая на тростнику, которая вот-вот переломается.
– Ну все, будет тебе плакать, – сказал Фараон, когда и Кассель, и Артур Дюваль покинули дом. – Ты должна выпить лекарство, Ева, а я должен отвести тебя в кровать.
Ее голос звучал прерывистым, но сдержанным:
– Как это случилось?
– Я расскажу тебе, когда этот стакан окажется пуст.
Это была маленькая уловка, невинная манипуляция во благо. Она сработала. Ева Гордон выпила содержимое до дна, и теперь они шли в спальню.
– Тря дня назад, – тихо говорил Фараон, – на обратном пути из Аты мы подцепили небольшую стаю.
– Я не верю… – выдохнула она. Ее голос задрожал: – Я не верю, что его укусили.
– Это был рожденный, Ева.
Идти становилось все труднее. Пол уплывал из-под ног. Лекарство начинало действовать.
– У него хватило сил, чтобы оторвать решетку на окне?…
– Иногда сил у них даже больше, чем у взрослых преввиров.
Ева на миг остановилась. Перед глазами повисла белая пелена.
– Как ты позволил? – бессильно спросила она.
– Все произошло очень быстро. Мы оказались застигнутыми врасплох. – Фараон осторожно приобнял ее за плечи и медленно повел дальше. – Редкий случай в это время года. Обычно матери-преввирши берут
