Шерлок Холмс и дело о папирусе - Дэвид Дэвис

Холден-холл располагался примерно в двадцати милях от старинного города Норидж. Отправились мы туда на двуколке, которую наняли прямо на вокзале. Вдоволь насладившись пасторальными сельскими картинами, которые открывались по обе стороны дороги, мы добрались до деревни Холден-Парва, где мне практически сразу же попался на глаза постоялый двор «Руки кузнеца».

— Холмс, желудок мне подсказывает, что уже время обеда, — промолвил я, ткнув пальцем в постоялый двор. — Завтракали мы в шесть, да и то обошлись тостом и чашкой еле тёплого кофе.

К моему изумлению, Холмс без всяких возражений принял предложение перекусить. Привязав лошадь к большому железному кольцу, вделанному в стену рядом с постоялым двором, мы вошли внутрь. Обстановка внутри была непритязательной: каменные полы, грубо сколоченные деревянные скамьи, столы и табуреты, но всё это выглядело чистым и аккуратным. Нас тепло поприветствовал хозяин, низенький тёмноволосый мужчина. Заказав хлеба, сыра, пикулей и по большой кружке эля, мы устроились на одной из скамеек. В зале подкреплялось ещё несколько посетителей, судя по нарядам — селян. Одеты они были в молескиновые брюки, гамаши, кожаные безрукавки и рубахи, подпоясанные широкими ремнями. Стайка местных жителей сгрудилась у барной стойки и судачила о чём-то с хозяином.

Пока мы ели, Холмс хранил молчание, но при этом пристально поглядывал по сторонам. После того как мы расправились со снедью, к нам подошёл хозяин, чтобы забрать тарелки.

— Давно так славно не ел, — весело произнёс Холмс, хитро мне улыбнувшись. — Скажите, — обратился он к хозяину, — я тут слышал, что все только и говорят о каком-то жутком происшествии на охоте, случившемся несколько дней назад.

— Неужели, сэр? — Хозяин чуть побледнел. — Удивительно, как быстро разносятся дурные вести.

— У меня была назначена деловая встреча с сыном лорда Фелшо, а мне сказали, что он в отъезде. На похороны отправился. Так я и узнал о трагедии на охоте.

— Тёмное это дело, грязное, — крикнул нам от барной стойки один из мужчин, обладатель пышной копны золотистых волос и не менее густой бороды того же цвета. — Я, может, и дурное скажу, но вот только правда это. Молодой хозяин Тобиас и его дружок уже давно напрашивались. Вот и накликали лихо.

— Я так понимаю, молодого хозяина здесь не очень любят.

Вместо ответа народ захохотал.

— Это вы в точку, сэр, — улыбнулся хозяин. — И вообще, помимо всего прочего, Тобиас этот не совсем нормальный. — Он многозначительно подмигнул Холмсу. — Смекаете, о чём я? Ну, короче, мы таких, как он, мужчинами не считаем.

Холмс с понимающим видом кивнул.

— Вечерами устраивает всякие сборища странные… — добавил ещё один из посетителей, и остальные закивали в знак согласия. Похоже, Холмс затронул любимую тему здешних завсегдатаев.

— И жестокий он, как зверь, — добавил парень с золотистой бородой. — Однажды высек конюха. И за что? Лошадь плохо оседлал. Бедолага чуть не помер. А потом лорд, отец Тобиаса, дело, понятно, замял. Конюху немало заплатили, чтоб он в полицию не шёл.

— Насколько я могу судить, Тобиас не самый приятный человек, — мрачно произнёс Холмс. — Пожалуй, мне повезло, что я его не застал. Такое впечатление, что он не слишком уравновешен.

— Когда есть деньжата, — пояснил один из мужчин с длинным лошадиным лицом, который, судя по заплетающемуся языку, выпил больше остальных, — когда есть деньжата, тебе всё сойдёт с рук. Даже убийство.

В зале повисло молчание. Глаза Холмса весело сверкнули.

— Не хотите ли вы сказать, что никакого несчастного случая на охоте не было? — как бы между делом спросил мой друг, улыбнувшись собеседникам.

Присутствующие переглянулись. Беседовать на эту тему им явно не хотелось.

— Да как вам сказать, мистер, — вдруг заговорил мужчина с лошадиным лицом, — откуда нам ведать, чего там стряслось на охоте? Знаем мы всё со слов его светлости, а у него нрав ох как крут. Он бы и друга бы смог пристрелить, если бы заспорил с ним о чём-нибудь.

— Заткнись, Натан, — тихо сказал бородач, ткнув локтем не в меру разговорчивого соседа.

Однако Холмса было уже не остановить. Теперь мой друг напоминал гончую, взявшую след. Со всей очевидностью он понимал, что выведал далеко не всё и собравшимся ещё есть что ему рассказать.

— Но простите, — ласково промолвил он так, словно обращался к старым приятелям, — есть же показания егеря, который был на охоте вместе с его светлостью и видел всё своими глазами.

— Это вы в точку, сэр, — рассмеялся длиннолицый выпивоха, — в самую точку. Вот только юный Альфред смазал лыжи.

— То есть вы хотите сказать, он исчез?

— Мы прикинули и думаем, что история повторяется. Ну, как с Томпсоном, тем конюхом, которого избили. Альфреду дали денег и велели залечь на дно, — тихо пояснил хозяин, вновь заняв место за барной стойкой.

— После охоты его никто не видел, — добавил мужчина с лошадиным лицом.

— А где он живёт? — спросил я.

— В маленьком домике у озера. Это в самом имении.

— Слушайте, джентльмены, — с обеспокоенным видом произнёс хозяин, — может, сменим тему? А то сплетни о том, что творится в имении, ещё навлекут беду на мой постоялый двор.

— Я беды жду только от своей бабёнки, — жалостливо простонал выпивоха. Неожиданно его физиономия расплылась в улыбке, и он пронзительно заржал, вызвав тем самым у окружающих взрыв смеха.

Напряжение рассеялось, и собравшиеся отвернулись от нас, принявшись оживлённо обсуждать, чья очередь проставляться.

— Ваша помощь в расследовании дела просто неоценима, — прошептал мне Холмс на ухо. — До чего же вовремя вы предложили зайти сюда перекусить!

Распрощавшись с присутствующими, мы вышли с постоялого двора.

— Простаки не имеют ни малейшего представления о том, что Альфред отнюдь не «смазал лыжи», набив мошну деньгами, — бросил мне Холмс, забираясь обратно в двуколку. — Они даже не подозревают, что его тело лежит в гробу и сегодня упокоится в фамильном склепе Мельмотов.

Я содрогнулся. Сколь бессердечным и хладнокровным должен быть человек, который придумал этот зловещий план, не говоря уже о его осуществлении.

— Обо всём этом я догадывался ещё в Лондоне, — признался мой друг, — однако мне было приятно получить подтверждение своим догадкам. Впрочем, сюда мы приехали не только за этим.

— А зачем ещё?

— Проверить мою маленькую теорию.

Я прекрасно понимал: спрашивать, в чём заключается его маленькая теория, бессмысленно. Я уже достаточно хорошо знал моего друга и его тягу к драматическим эффектам, стремление огорошивать меня. Я знал, что в своё время он обязательно всё расскажет и объяснит, но до того все просьбы и мольбы бесполезны. Если я чему-то и научился за годы знакомства с Холмсом, так это терпению.

Мы продолжили наше путешествие к Холден-холлу. Дома и хозяйственные постройки остались позади, и теперь нас окружал густой, вот-вот готовый покрыться свежей листвой весенний лес, из которого доносились щебет птиц и крики животных. Этот мир дикой природы казался мне несказанно далёким от стяжательства, кровожадности и прочих неприятных черт, свойственных человеческому роду. Стоило мне погрузиться в размышления о жестокости, которую столь часто проявляет один человек к другому, как я тут же получил тычок в рёбра от друга. Холмс показывал рукой куда-то вперёд. Сквозь деревья мне удалось разглядеть внушительных размеров особняк, возле которого поблёскивало озеро.

— Нам туда.

— В усадьбу?

— Не совсем, — улыбнулся мой спутник. — Мы направляемся в домик Альфреда. Помните, один из наших словоохотливых собеседников на постоялом дворе обмолвился, что дом Альфреда располагается у озера? Ну а сейчас, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, я предлагаю оставить двуколку здесь, а самим продолжить путь пешком. Вон там перелезем через ограду, а потом проберёмся к воде под прикрытием деревьев.

— А что, если нас заметят? Здесь наверняка ходят дозором лесничие.

— Не беспокойтесь, я что-нибудь придумаю.

— Думаете, нам дадут шанс объясниться? А если нет?

— Отчего вы такой пессимист, Уотсон? У вас револьвер с собой? Вот и отлично. А теперь за дело.

Мы оставили двуколку с лошадью у дороги возле чащобы, а сами перебрались через невысокий забор. Перед нами раскинулось поместье Холден-холл.

Уже было два часа дня, и погода начала портиться. Судя по всему, мы могли распрощаться с надеждами на ясный весенний денёк. Бледную синеву неба постепенно затягивали бесформенные серые тучи. Лёгкие дуновения сменились порывистым ветром, который шумел в ветвях над нашими головами.

Тропинки как таковой не было, поэтому мы прикинули, в каком направлении находится озеро, и двинулись в путь. Преодолев около трёхсот метров густого подлеска, Холмс остановился, вытащил из кармана куртки маленький бинокль и пристально вгляделся вдаль, а потом передал бинокль мне, показав, в каком направлении следует смотреть. Приникнув к нему, я увидел серые, покрытые рябью воды озера. После того как я чуть сместил бинокль, мне на глаза попалась лужайка у берега, а чуть дальше — деревья на горизонте. Наконец я заметил то, что обнаружил Холмс, — маленький домик на краю чащи над озером. Передо мной было крошечное ветхое здание, сложенное из желтоватого камня. За садом возле него давно никто не следил, а окна, судя по всему, заросли грязью.