Планета битв - Сергей Волков

Фримены отвергли технологический путь развития. Самые сложные механизмы, используемые ими, – мельница и ткацкий станок. Жители Горной республики сеют местные злаки, в основном полосатку, из волокон которой изготавливаются прочные ткани, возделывают террасные огороды на склонах гор, разводят прыгунов. Каким-то образом они умудрились приручить пугливых альб и туповатых ногоедов. С увеличением населения люди освоили соседние с Верхней долиной земли. Городов в Горной республике нет вовсе, зато имеется масса небольших деревушек, поселков и хуторов на одну-две семьи. Основная статья экономики, конечно же, сельское хозяйство. Мне рассказывали, что в Горной республике каждые полгода проводят праздник урожая, настоящий, общегосударственный, если можно так выразиться, праздник, с карнавалом, награждением особо отличившихся пастухов или косарей, шумными пирушками и состязаниями по бросанию камней в небо. Этот странный вид спорта появился тут, на Медее. На вершине высокой, в двадцать-тридцать, а то и сорок метров, скалы вешается один или несколько медных гонгов. У подножия собираются участники. Специально назначенный судья отбирает метательные камни, следя за тем, чтобы они были примерно одного веса и размера. Потом начинается само состязание. Атлеты по очереди бросают камни, стараясь не просто докинуть до гонгов, но и попасть в один из них. Засчитывается лишь тот бросок, который сопровождался звоном гонга. Постепенно из соревнований выбывают те, кто не смог бросить свой камень на надлежащую высоту и с нужной точностью. Когда в игре остаются сильнейшие, гонги вешают выше, а для бросков подбирают более тяжелые камни. В конце концов остается один самый высоко и точно кидающий атлет, который объявляется победителем и получает чудной титул «Добросившего до Земли». Кстати говоря, я слышал, что этот вид спорта оказался по вкусу жителям Великой равнины, которые, за отсутствием скал, подвешивают гонги или барабаны из шкуры аллимота на треногих вышках.

Политическое устройство республики – самое примитивное. Территориально она разбита на двадцать семь ареалов. Страной управляет Совет старейшин, в который избираются самые уважаемые и опытные люди от каждого ареала. Избирательное право имеет каждый житель Горной республики начиная с четырнадцати лет. Совет старейшин под председательством Главы на своем заседании выдвигает людей в правительство, но это совсем не такое правительство, к которому мы все привыкли. Министерства республики выполняют роль консультативного органа, а все решения принимает все тот же Совет старейшин. Исключение составляет премьер-министр, который входит в Совет и имеет право голоса наряду с избранными старейшинами. В настоящее время пост премьер-министра занимает внучка главы Совета Мерлина Мак-Даун, в прошлом известная как глава боевого крыла фрименов «Леди Омикрон».

Горная республика здорово выручила нас, когда войска свободников шли штурмовать Лимес. Там приняли беженцев, поселив их в Нижнем Загорье, разрешили проход через свои земли для нашей армии и согласились предоставить нам право хранить на территории республики промышленное оборудование и вооружение, вывезенные с плоскогорья.

После окончания войны многие колонисты, в основном те, кто по крови не входил в основные этнические диаспоры, не захотели покидать свой новый дом. Таким образом население Горной республики выросло до восьмидесяти тысяч. И вот теперь всем этим людям грозит мучительная смерть от неведомого заболевания, и жизни их зависят от того, насколько быстро Лускус сможет перебросить вакцину для прививок через пустыни и горные перевалы.

Эос едва поднялась над Обрывом, когда паровоз подошел к Лимесу.

Лимес. Когда-то с легкой руки покойного Желтовского так прозвали тот рубеж, на котором колонисты отражали атаки хрустальных червей. Теперь это название закрепилось за всем плоскогорьем, на которое три с лишним года назад рухнул Большой посадочный модуль эвакуационного транспорта «Русь».

Клим с некоторым волнением смотрел на тускло блестевшую под лучами Зоряной звезды стену, сложенную из медных блоков. Она сильно отличалась от той, первой, восьмиметровой стены, которую воздвигли для защиты от хрустальных червей. Теперь проход между скалами перегораживал настоящий шедевр фортификационного искусства, с бойницами, амбразурами для стрельбы, с предвратными укреплениями. По сторонам от стены гордо высились так и не взятые врагом Северная и Южная башни. На вершине Северной поблескивали зеркала гелиографа, а Южную венчал тонкий шпиль с трепещущим на ветру флагом – зубчатая золотая стена на красном поле.

«Похоже, Шерхель обзавелся собственным гербом», – усмехнулся Клим. Впрочем, усмешка сползла с его лица, когда он обратил внимание, что проломы в Северной башне тщательно заделаны, а в воротах Лимеса стоит хорошо вооруженная стража.

Поселок, раскинувшийся перед стеной, на месте капониров, редутов и линий траншей, назывался просто и незатейливо – Посад. Он представлял собой огромное торжище. Здесь сходилось воедино множество дорог, берущих начало в затерянных на Великой равнине поселениях. Сюда стекались караваны с мясом, шкурами, плодами, медом земляных пчел, на самом деле не имевших ничего общего с настоящими пчелами, и кипами теребленой полосатки, из которой делали ткани и веревки. От южных гор, с озера Скорби, прибывали телеги, груженные рудой, содержащей редкие металлы; с побережья шли повозки с вяленой рыбой, раковинами, сушеной морской травой и солью. Бесконечные склады, амбары, лавки, трактиры, конюшни для прыгунов, загоны для альб и овец – Посад, основанный буквально несколько месяцев назад, похоже, стал одним из главных торговых центров Медеи. Клим про себя отметил, что Шерхель не стал размещать торжище внутри Лимеса, и это стало еще одной каплей, упавшей в «тревожную чашу».

Перед Посадом меднодорожный путь сворачивал влево, к пакгаузам и паровозным депо. Бородатый Савва остановил паровоз, Клим и Цендорж попрощались и спрыгнули на насыпь.

Стараясь не привлекать к себе внимания, они краем поселка, вдоль складов и задних дворов, прошли к скалам и никем не узнанные добрались до ворот. Закованная в броню стража с алебардами дотошно проверяла каждого входящего. Клим вытащил медную пластинку удостоверения, показал молча, глядя в сторону.

Бородатый стражник настороженно посмотрел на странных гостей, хмыкнул и трижды протрубил в подвешенный на цепях огромный рог. Елисеев поморщился – ему очень не хотелось, чтобы жители Лимеса узнали о приезде последнего командующего крепостью до разговора с Шерхелем. Объяснить, почему, Клим мог вряд ли. Но память услужливо вытолкнула откуда-то из глубин: