Планета битв - Сергей Волков

Из приземистой караулки, грохоча наборным панцирем, выскочил дежурный офицер. Клим пригляделся, устало улыбнулся:

– Ну, здравствуй, Харитон! Я смотрю, ты все в караульных…

– Э-э-э… Господин Елисеев! О, и господин Цендорж! А я гадаю: кто ж к нам пожаловал? Какими судьбами, позвольте спросить? – Харитон Рогожкин, памятный Климу еще по поимке корректировщика свободников, раздвинул густую бороду широкой улыбкой.

– Какими судьбами – этого я тебе, друг любезный, сказать не могу. Мне нужно срочно повидать Шерхеля и Лапина. Дело важное и спешное, поэтому дай-ка нам провожатого, чтоб мы не плутали.

– Не, так не пойдет, – сразу насупился Харитон и зачем-то положил руку на обух заткнутого за пояс топора. – Я тут для того и поставлен, чтобы герра Шерхеля и господина Лапина никто по пустякам не беспокоил…

– По пустякам?! – мгновенно вскипел Клим. – Я уполномоченный Государственного канцлера! Понимаешь ты, орясина? Да я тебя…

И Клим витиевато выругался. С десяток стражников, собравшихся вокруг, мгновенно выстроились полумесяцем, опустив алебарды. Поодаль собралась приличная толпа любопытных. Дело принимало скверный оборот.

– Ты, Клим Олегыч, зря кипятишься, – примирительным тоном сказал Рогожкин. – Порядок, он ведь сам по себе не складывается, его поддерживать надо. Доложись по чести, тогда уж…

– Смерть идет, – вдруг заговорил Цендорж, глядя поверх шлемов на стену Лимеса. – Всех с собой возьмет. Никого не останется. Дай пройти. Помощь нужна.

Харитон охнул, стражники тревожно переглянулись, а Клим изумленно уставился на своего спутника – слова обычно молчаливого монгола, сказанные с какой-то особой, пронзительной интонацией, задели за живое.

«Ведь и в самом деле никого не останется, – подумал Клим. – Чего я тут выступаю. Этот бородатый Харитон всего лишь выполняет приказ своего начальства и хорошо, что выполняет».

Рогожкин тем временем уже что-то быстро говорил молодому парнишке-посыльному с сумкой на боку. Получив указание, тот выпучил глаза, повернулся на каблуках и умчался в караулку.

– Счас доложим, ответ получим – и все в порядке будет, – скороговоркой забормотал Харитон, со страхом заглядывая Климу в глаза. – А позволь спросить, Клим Олегыч, что за напасть-то? Нам ваши канцлеры, извини, до фени, но если беда настоящая…

– Настоящая, Харитон. И именно что беда, – ответил Клим. Таиться смысла больше не имело, первоначальный план рухнул. Пришлось действовать по наитию. Вскочив на передок чьей-то телеги, Елисеев мрачно оглядел толпу, стражников, шумное торжище за их спинами и начал говорить…

За стеной Лимеса произошли не менее разительные перемены, чем перед воротами. Клим и Цендорж покидали эти места, оставив после себя только руины разрушенных взрывами построек. Конечно, Шерхелю не удалось восстановить все. Дом Совета так и торчал в небо вроде огромного зуба, изглоданного кариесом, на месте госпиталя громоздились груды земли и медных блоков; зияли воронки, оставленные ракетами свободников на пространстве от ворот до завода. Но Елисеев сразу отметил: школа отстроена заново, приведены в порядок дороги, и самое главное – вновь поднялись крыши заводских цехов и густо дымят над ними новенькие трубы.

Харитон Рогожкин, отряженный провожать такую важную персону, как уполномоченный Государственного канцлера, тыча корявым пальцем, пояснял:

– Литейни поставили первым делом. Потом кузнечный цех, слесарку. Сборочный вот сегодня пускаем. Скобяной товарец производить стали – жить-то надо. Поселок от войны не пострадал – заводские там поселились, а мы ближе к лесу. Отсюда не видно, а там у нас с десяток деревень. Избы из дерева строим, как положено, чтоб дышалось легко. А то в этих медных коробах жить – ревматизм один и астма…

Клим усмехнулся – в жарком и сухом климате Медеи ревматизм был в списке экзотических заболеваний, да и случаев астмы он тоже не припоминал. Следом за Рогожкиным они отмахали уже не меньше двух километров, миновав дорогу, ведущую к Дому Совета, поселку и школе. Елисеев никак не мог взять в толк, куда они направляются.

– Мы ить как – сами по себе, – увлекшись, продолжал Харитон, поправляя съезжающий с объемистого пуза пояс с топором. – Заводским, конечно, помогаем. Дрова, лес строевой, сланец, руда – все на нас. Поэтому и прибыток пополам идет. Мы как две руки. Каждая свое дело знает, каждая на благо организьма трудится.

Снова усмехнувшись – надо же, «благо организьма!» – Клим перебил словоохотливого сибиряка:

– Ты куда ведешь-то нас?

– Дык на завод! Я ж говорил – сборочный сегодня пускаем. Все там и есть. И герр Шерхель, и Прохор, и остальные.

Пройдя под уцелевшей еще с довоенных времен аркой ворот, Клим с некоторым волнением ступил на заводскую территорию. Цендорж, шагавший следом, тоже посерьезнел, перестав вертеть коротко стриженной головой.

С тех пор как они впервые оказались здесь, вернувшись после экспедиции на «Кондоре», завод Шерхеля сильно изменился. Конечно, после разрушений, нанесенных войной, а точнее – самим основателем, ибо именно Зигфрид и подрывал свое детище во время прорыва свободников за Лимес, многие постройки еще лежали в руинах. Но все равно у любого, попавшего суда, возникало ощущение подавляющей мощи, незыблемой силы могучих медно-паровых богов, сотворенных умелыми человеческими руками.

Высились стены и трубы, больше похожие на башни, змеились кольчатые паропроводы. Дыша гарью, вздыхали топки. Вертелись под навесами огромные колеса, приводящие в движение валы, исчезающие в дымных безднах цехов. Дрожали на фермах высоких крыш отблески пламени. Лязг, гул и рокот давили на уши, едкий чад забивал нос, в горле першило. Проходя между застывших на путях составов с рудой, Клим глянул туда, где до войны располагался химический корпус, но сквозь белесую завесу пара разглядел только исполинские своды, под которыми ворочалось в клубах дыма что-то огромное, тяжкое, с выпирающим горбом.

«Не удивлюсь, если Шерхель создает тут какого-нибудь нового монстра, родственничка приснопамятного «Малыша Вилли». Что-нибудь эдакое… Шагающее, стреляющее и с огнеметом», – подумал Клим. Ему вдруг стало весело. Завод, практически восстановленный немцем, чего и говорить – вселял. Вселял много чего, но в первую очередь уверенность в человеческих силах и разуме. Затея с добычей вакцины из Второго малого модуля уже не казалась Климу бредовой и авантюрной. «Не может быть, чтобы Шерхель и его молодцы ничего не придумали. Главное – убедить их… – Клим снова глянул в сторону бывшего химкорпуса, но просвет между вагонетками заслонил маневровый паровозик с блестящим котлом. – Точнее, – закончил свою мысль Елисеев, – мне надо убедить Зигфрида».