Маргарита едет к морю - Елена Соловьева

Сначала по площади медленно ползли немецкие танки. По колоннаде на заднем плане сразу стало ясно, что там Графская пристань. Потом пошла панорама страшно разрушенного города, снятая откуда-то с высоты. Наконец появился и крупный план: высокий худой военный в накинутом поверх формы белом халате. Глаза чуть навыкате, как у рыбы-телескопа, нос крючком. Не мигая и не улыбаясь, он смотрел в камеру. Настолько пристально, что камере, если так можно выразиться, стало неудобно: изображение дернулось, скользнуло в сторону, на глухой забор с воротами.

Недалеко от ворот остановилась машина с красным крестом на закрытом кузове, и под прицелом автоматчиков из нее вышли несколько изможденных людей, видимо пленных. Немец, поправляя фуражку, тыкал прутиком в их сторону, что-то говорил. На его указательном пальце можно было рассмотреть кольцо с камнем. Пленных завели в ворота. Дальше на экране появилась комната, напоминающая больничную палату. Но коек в ней не было – только стол, за которым сидел осунувшийся мальчик лет тринадцати. На противоположном от него конце стола лежал спичечный коробок. Мальчик пристально смотрел на него, пока тот медленно не сдвинулся. Еще чуть-чуть, еще… Затем коробок приподнялся и, провисев в воздухе несколько секунд, шлепнулся вниз. Мальчик устало откинулся на спинку стула.

– Вот те на! – изумленно воскликнул Че. – Загадочные эксперименты…

– Етишкин кит, – будто вспоминая что-то, протянул Карпо, – белые халаты, красные кресты. У нас в газетах писали, что в оккупацию у фрицев в городе был засекреченный объект: не то госпиталь, не то санаторий закрытый. Там видели врачей, музыка классическая играла за высоким забором. Потом подробнее расскажу.

Тут будто в подтверждение его слов на экране появился дворик с цветами, и худой немец все в том же наброшенном поверх формы белом халате наклонился к цветку, очень напоминающему мак. Его глаза-телескопы смотрели серьезно, без тени улыбки. Затем пошли расплывчатые очертания высокого, обрывистого берега.

– Мыс Фиолент, что ли? – прищурился Карпо.

То здесь, то там на фоне летнего крымского пейзажа виднелась разбитая техника, брошенные пушки. Потом каменный хаос, очень уж знакомый…

– Шампаны! – дружно в голос решили Че с капитаном.

Гору снимали долго, тщательно. Склон со скальными выступами, едва приметные тропинки, кусты… После этого пленка затрещала, и изображение пропало.

– Эх, – вздохнул Карпо, – надо было подробнее тогда продавца расспросить. Теперь концов не найти.

– А что за госпиталь? – переспросил Че.

– Точно неизвестно. В окрестностях Севастополя во все времена много засекреченных объектов строили и наши, и фрицы. Есть сведения, что сюда прилетал сам рейхсфюрер Гиммлер[21]. А он, между прочим, не только СС возглавлял, но и совершенно секретную организацию «Аненербе»…

– Знаю я эту совершенно секретную организацию, – Че поморщился. – Настоящее «оккультное бюро», преступный орден черных магов-воителей…

– Известная контора, – вмешался Сева. – Сейчас игр компьютерных с такой тематикой полно, суперагент Блажкович, суперсолдаты, оккультные эксперименты, доктор Мертвая голова, Натан Дрейк!

– И немудрено, – подтвердил Чертополох. – Фашисты много внимания уделяли изучению не только естественных, но и сверхъестественных сил, которые они хотели использовать в войне. А ведь как невинно все начиналось – всего лишь «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков».

– Как мне помнится, етишкин кит, – вмешался капитан Карпо, – их больше не теория интересовала, а практика. Доказать, например, что германцы лучше всех народов на земле. Еще они целые экспедиции отправляли в разные таинственные места – за древними магическими артефактами охотились… Ну вы тут побеседуйте, етишкин кит. А я насчет ужина подсуечусь. А то, пока суть да дело…

– Но позвольте, – видно было, что Сева озадачен не на шутку. – Как это все прикажете понимать? Сны, пленки, немцы, Блаумон какой-то на крышке… Какое это имеет отношение к моей роли?

– Крым удивительное место, уважаемый Всеволод, – улыбнулся Че. – Здесь порой случаются очень странные вещи. Вы вот для спокойствия моей настойки попробуйте, а потом отдыхать идите, – и он ловко плеснул Севе в пустую чашку из-под чая «умягчителя реальности».

Артист машинально выпил, поблагодарил и отправился в пансионат. Че с Георгием последовали его примеру, обсуждая по дороге странные события.

– Гипервпечатлительность актера, – предположил пекинес. – Хотя, конечно, не все так просто. Почему именно Всеволоду указали на пленку? Кто хочет с ним связаться?

– Видишь ли, Георгий, Сева в последние дни действительно много думал над очень неоднозначной ролью, может, и всколыхнул какие-то энергии.

– Не предполагал, что он способен на подобные вещи. Хотя про сверхъестественные силы и их планы лучше размышлять после того, как вздремнешь.

Но как следует отдохнуть перед ужином друзьям не пришлось. Едва они, приняв душ, закемарили, как в комнату ворвалась растрепанная Корица.

– Маргарита пропала, – заявила она с порога, – Игнат Петрович говорит, что перед тем, как отправиться домой, они решили немного осмотреть гору, ну ту, где Белый крест. Поднялись на склон, невысоко, там заросли, камни, они уже возвращались. Марго отстала. И вот уже два часа они не могут ее найти!

Через десять минут друзья мчались в направлении Инкермана на стареньком джипе Карпо.

– Попробуй с ней связаться, – попросила Чертополоха Корица.

– Она недоступна для обычной связи, – ответил тот, поднеся трубку к уху, – а планшет, видимо, еще не включила.

– Не люблю в эти края ездить, – нахмурился капитан. – Никогда не знаешь, на что в Шампанах можно нарваться, что из-под земли на поверхность вынесет. Внутрь можно попасть только ползком, через узкие щели. «Шкуродерами» их диггеры[22] называют, хотя сами, етишкин кит, не сильно любят в те места соваться.

Георгий, глядя, как меняется при этих рассказах лицо Корицы, подлез к Карпо справа и тихонечко поскреб его лапкой по ноге. Тот, не отрывая взгляд от дороги, прикусил язык и увеличил скорость.

– ГАИ не боишься? – поинтересовался у лихого водителя Чертополох.

– Да нет, мы с их начальником в один класс ходили, – ухмыльнулся Карпо. – Я в качестве подкрепления машины МЧС вызвал, еще одного старого однокашника о помощи попросил.

Уже темнело, когда по правую сторону шоссе смутно забелела гряда Шампан.

Глава пятнадцатая

в которой Маргарита очнулась в подземелье

Маргарита открыла глаза и далеко не сразу сообразила, где находится. Свет был тусклым, призрачным. Слева нависала стена; приложив ладонь, девочка ощутила под пальцами природный камень, неровную известковую поверхность. Потом пришла боль от врезавшихся в спину стальных пружин. Да-да: Маргарита лежала без матраса, прямо на сетке старинной железной кровати, высокие спинки которой украшали литые звезды. Около стояла тумбочка, на ней – старинный телефон и странная лампа. Света хватало, чтобы внимательно разглядеть скудную обстановку, каменный пол и толстый слой белесой пыли, покрывающей все вокруг. «Комната-пещера», – подумала Маргарита и поняла, что память потихоньку к ней возвращается.

Вот она с обоими Назаренками пробирается едва приметной тропинкой по склону Шампан среди зарослей каких-то очень колючих кустов. Они уже возвращаются. Высоко в гору народный артист подниматься не стал. Марго думает о Валерке, то и дело поглядывая на планшет – не появится ли сообщение? Хотя солнце давно ушло из зенита, воздух звенит от жары, а может, это исступленно пилят на своих скрипочках цикады или кузнечики. В зарослях порхают симпатичные птички, снуют под ногами милые ящерки. Одна, очень нарядная, с синим крапом на шкурке, ужасно понравилась девочке, и та навела на нее планшет, чтобы сфотографировать. Но ящерица шустро сбежала с основной тропинки чуть в сторону и остановилась, поглядывая на Маргариту черным глазком. Так повторялось несколько раз: только девочка соберется сделать фотографию, как неблагодарная модель отбегает в сторону и снова, будто дразня, замирает.

Увлекшись фотоохотой, Марго не заметила, что всякий раз при очередном повороте под ногами у нее, точно специально, оказывалась новая тропинка, а непроходимый колючий кустарник раздвигался, образуя над головой дырчатую крышу. Ящерка заманивала вглубь, девочка короткими перебежками передвигалась следом, забыв о своих спутниках, пока чуть не налетела на ветхую калитку. За ней прятался совсем неприметный, прилипший задней стеной к скальному выступу домик-сарай. Здесь ящерица, как и положено всем сказочным провожатым, исчезла.

Марго показалось, что на дощатой двери ветхого строения вспыхнуло синее стеклышко. Она решительно вошла внутрь: пусто, на полу какой-то мусор. Марго шевельнула ногой что-то похожее на истлевшее сено и увидела стальной люк, на ржавой крышке которого уже явно горел синим огоньком цветок, похожий на мак. Искры пробегали по надписи «Blau-Mohn», сделанной готическим шрифтом. Крышку девочке с трудом, но удалось оттащить в сторону. Открылся круглый бетонированный колодец, вниз вела скобяная лестница. На дне снова блеснул синий огонек.