Гиблый Выходной - Алексей Владимирович Июнин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прежде чем распахнуть дверь наружу он в последний раз обернулся. Цех молчал, хотя Леве казалось, что откуда-то из темных металических глубин, переполненных сытой смертью, откуда-то из теней, прячущих в себе смертельные угрозы, раздавались различне звуки – вздохи, стоны, гул и постукивание. Будто сами станки пытаются позвать Леву обратно в свой древесно-стальной электрический мир. Нилепин посмотрел назад – вон неподалеку тот самый 4-сторонний фрезеровочный станок, с которого все началось. Опять вспомнились Дмитриев и Пятипальцев и если с Августом все было предельно ясно, то судьба Юрки для Левы так и осталась неизвестной. Последний раз он его видел упавшим вниз с антресольного этажа и Нилепин надеялся, что его товарищу удалось выбраться из-под стеллажей и он где-то тут зализывает раны. Может в раздевалке допивает вишневый виски, а может давно укатил домой. Ему как обладателю автомобиля «ВАЗ 2110» с приподнятой подвеской уехать прочь из цеха было несравнимо легче чем бесколесному и даже не задумывающемуся о сдаче на автомобильные права Леве. А может Пятипальцев в кочегарке у Аркадьича? Ведь все знали, что у кочегара самая полная аптечка, в которой можно найти медикаментозные средства на все случаи жизни, а сам Аркадьич хвалился, что у него на топчанчике, если сильно приспичит и если к нему случайно заглянет акушер-гинеколог, то можно даже принимать сложные роды. Но Лева боялся заходить и в кочегарку и в раздевалку.
Чего боялся?
Да, черт побери, Лева признавался, что не хотел делиться. Все деньги до последнего рубля он считал своими. «Юрец, понимаешь, это судьба, – шептал он почти вслух. – Это не я такой подлый, это карма такая».
В нескольких метрах от 4-х стороннего станка с раскрытым настеж электрическим щитком Лева увидел кран-балку со свисающим крюком и вспомнил, что это он оставил его в таком положении, когда из-за короткого замыкания вырубилось все электричество. Под крюком лежало чье-то грузное женское тело по своеобразным округлым очертаниям очень сильно напоминающее тело его Зинаиды Сфериной. И как назло одежда на теле женщины точь-в-точь совпадала с одеждой левиной благоверной. Лева завыл от отчаяния, но вместо того чтобы броситься к своей герлфренд и оказать ей помощь (при условии, что та еще жива), Нилепин постарался внушить себе, что это не Зина а кто-то только похожий. Непонятно только кто мог обладать такими же схожими с надувным гимнастическим мячом формами тела как не Зина Сферина, но Лева не хотел об этом думать. Ведь Зину он оставил совсем в другом месте – на стекольном участке, а не здесь. И на этом точка! Это не она. Не она…
Лева взялся за ручку двери, ведущей на улицу, где продолжала бушевать метель.
– Стой! – от этого резкого как удар бича приказа Лева Нилепин почти навалял в штаны и медленно-медленно обернулся. – Кейс на пол!
15:36 – 04:06
Брюквин вышел из-за поддонов с нарезанным сосновым и березовым брусом целясь в юношу с обоих рук. Пацан был у него на мушке. Как же его звали? Женя с трудом припомнил, что паренек представлялся ему и назвал свое полное имя вплоть до адреса проживания. Его звали Лев, но на льва он не тянул. Даже на маленького львенка и про себя Женя решил называть парня Левой, подразумевая, что и другие называют его именно так.
– Не шевелись! – крикнул он молодому пареньку и захлебнулся от боли во рту. Его изуродованная челюсть! Она почти не двигалась и каждое произносимое слово отзывалось у Жени такой вспышкой боли, что он готов был лезть на стенку, но, разумеется, ни показывал это ни единым мускулом на лице. Его речь была невнятной, схожей с собачьим лаем или криком глухонемого. – Стой!
Пацан под его дулом медленно повернулся и Женя не без ехидного злорадства подумал, что молокосос сейчас наваляет в штаны – такое у него было лицо. Юноша был жалок и слаб, это было очевидно. Он сутулился и инстинктивно прижимал локти к животу из которого обильно сочилась кровь, пропитывая одежду так сильно, что даже Жени с его раздробленной челюстью стало немного жаль беднягу. Должно быть ему требуется хороший хирург.
– Кейс! – гавкнул Женя, выплюнув это слово с кровавыми слюнями. – Клади! На пол!
Лева не сделал этого, наоборот он крепче прижал кейс к груди прикрываясь им как щитом.
– Кейс! Клади! На пол! И уходи! – приказывал Брюквин. – Клади и уходи!
– Хер тебе! – неожиданно выкрикнул молодой человек.
– Убью! – предупредил Женя.
– Бабло мое! – не сдавался Лева. – Понял?
– Кидай кейс! – ох, как же больно было говорить Брюквину. Это было последнее предупреждение, Жени было невыносимо выговаривать слова. – И можешь уходить! Иначе убью!
– Не отдам! Мое!
– Уйдешь живым! Кейс бросай!
Но юноша решил по-своему. Резко развенулся к двери и схватился за ручку, намереваясь успеть выскочить с деньгами наружу.
Женя Брюквин не бросал слов на ветер, тем более, что они давались ему с таким трудом. Он исполнил свою угрозу. Он убил пацана Леву одним выстрелом, попав тому между лопаток, прямо в букву «З» в надписи на спине красной куртки «Фрунзенская птицефабрика №1». За этой буквой у юноши шел позвоночный столб, разорвавшийся в две половины. Пацан прижался грудью к закрытой двери и осел на пол.
– Я же предупреждал, – проговорил Брюквин вполголоса. Он не мог не выстрелить, ведь он же налетчик, грабитель и эта продолжает фиксировать видеокамера у него на лбу.
