Дневник. 2009 год. - Сергей Есин

Напоминает практику бессрочных контрибуций по итогам войны.

А ведь даже не «воевали». «Страдали» только, и то не очень. Многие сидели на должностях и печатались, а изгнанникам так даже завидовали.

И вот теперь – «дай».

Это не просто жадность.

Это онтологическая несовместимость с русской культурой».

20 ноября, пятница. Весь день пробыл дома. Сначала возился со вчерашним отрывком дневника, потом написал два письма: Ефиму Лямпорту и Анатолию Ливри. Потом солил капусту и готовил еду. Телевизор, исторические программы я могу смотреть бесконечно. Днем во время резки капусты по «Эху» передавали интервью с бывшим советником Буша по национальной безопасности Томом Риджем (tom ridge) – ошибки в написании имени и полного названия должности возможны. Этот самый Том с нюансами говорит по-русски. Разговор шел о новой доктрине обороны России и, в первую очередь, о возможности нанесения превентивного удара по противнику. Всеми нашими ведущими делался акцент на то, что такое решение дает сигнал многим другим странам. В первую очередь, речь шла о Северной Корее и Иране. Но мне показалось еще более серьезным, значительным и символичным, по крайней мере для России, другое заявление американца. Подобная оборонная доктрина свидетельствует о слабости нашей армии. Я подумал: доразоружались! Всегда говорили, что надо сократить огромную армию, которую бюджет содержит, и тогда станем жить лучше. Вот так теперь и живем.

20 ноября, пятница. Как пишет «РГ», подмосковные власти решили с нового года лишить своих льготников, а это в первую очередь пенсионеры и инвалиды, бесплатного проезда по Москве, как в наземном транспорте, так и в метро. Объяснение такое: доходы области из-за кризиса упали на треть, и теперь властям не под силу их оплачивать. Вот так постепенно просачивается правда об объемах кризиса.

Вторая отмеченная мною заметка касается легендарного крейсера «Аврора». Этот корабль не менее знаменит, чем «Мэйфлауэр» у американцев. Корабль может уйти из состава флота и из «боевого крейсера» превратиться в «корабль боевой славы» – это чревато потерей многих льгот, сокращения экипажа и Андреевского флага. «Все это последствия вечеринки, устроенной этим летом на борту «Авроры» московским олигархом Михаилом Прохоровым». Я бы сказал, что главным сюрпризом этой вечеринки было место ее проведения.

21 ноября, суббота. Обнинск. Дом греется медленно, «горят» предохранители, включить отопление на полную мощность невозможно. Зато телевизор работает вовсю. Здесь сегодня по НТВ идет мощное «опускание» нашей эстрадной элиты. Нет, не как все, а подлее, лицемернее, гаже. Ощущение, что уж во всяком случае все невероятно вульгарны. Кадры о том, как Джигурда по собственной воле проверяется в институте Сербского, сменяются путешествием Аллы Пугачевой в специальном вагоне по городам Украины. Несколько месяцев назад показывали «серебряного принца» советской эстрады Пенкина, который демонстрировал новенький роскошный внедорожник. Он кокетливо объяснял, что это подарок одного из его поклонников. Сегодня, кажется, этот поклонник нашелся – это Тельман Исмаилов, директор и владелец Черкизовского рынка, прозванного нынче Черкизоном. Словечко не без аромата арестантской «зоны».

Снова показали юбилей этого самого скандального нашего олигарха. На этот раз сделан упор на Лужкова и некоторых знаменитых артистов. Снова ощущение наезда на Лужкова. Но такое братание! В отличие от Ближнего Востока, здесь люди разных национальностей чувствуют себя членами одной семьи. И Броневой, и Захаров, и даже покойный кумир Янковский стелются перед главой самого большого российского базара. Начинаешь понимать, почему раньше актеров хоронили за кладбищенской оградой.

В качестве чтения перед сном все же начал читать наш институтский журнал «Тверской бульвар». Это вариант Саши Михайлова, он и легче, и бумага не такая глянцевая, и его можно читать в постели, не то что журнал А. Е. Рекемчука. Начал с последнего материала Романа Денисова, написанного в уже привычной форме электронной переписки, «Откровения озлобленного первокурсника». По старой традиции, имена студентов выделяю шрифтом. Возможно, я все же пишу будущее нашей литературы. К моему удивлению, это мне понравилось: индивидуальная стилистика, неожиданный тон, стилизованные отношения. Такого студента я не знаю, они в аудитории другие. Браво!

22 ноября, воскресенье. Проснулся довольно рано и опять вцепился в журнал – теперь начал обнюхивать его с начала. Здесь повесть Дениса Дробышева «Болото». Опять абсолютно проторенная тема, скорее тема, с которой у нас часто стартуют парни-студенты: служба в армии. Но и здесь – правда, тут флот, да еще стоящий в Севастополе, – материал для меня новый, со своим языком, широтой охвата – «повесть в рассказах».

В час решили уезжать с дачи – у С. П. какие-то личные дела в Москве. Я успел все же кое-что сделать по саду, срезал старые ветки с цветника, отыскал и сложил негативы и заранее отнес в машину коробку с вьетнамскими фото.

В Москве сделал целую кучу дел. Прочитал большую статью Галины Орехановой, завлита МХАТ им. Горького, о трех спектаклях по Чехову. Она написала статью под псевдонимом, чтобы не навлекать излишнюю неприязнь к своему театру. Два спектакля в Москве – в «Ленкоме» и в театре им. Вахтангова, а третий в Александринке в Ленинграде. Спектакли объединены, по мысли рецензента, ненавистью к Чехову. Статья крепкая, доказательная, молодая. Позвонил Галине Александровне, поздравил ее, и поболтали. Она жалуется, что из статьи убрали в первую очередь то, что эти спектакли, поставленные поляком, литовцем и одним москвичом, были созданы «при финансовой поддержке Министерства культуры». Министерство знает, кого поддерживать.

Перед сном видел по телевизионному приемнику выступление Путина, опять полное уверенного оптимизма – он говорил как лидер «Единой России». Кажется, в ближайшее время она ему понадобится. С декабря ни один пенсионер не будет у нас получать ниже прожиточного уровня, это около восьми тысяч. Но разве люди этого не заработали, разве при советской власти кто-нибудь жил ниже прожиточного уровня? Говорил и президент, похожий на школьника-отличника, говорил так верно, что кажется, даже лучше учителя. С их речами я абсолютно согласен, но это лишь речи; изменения практики, особенно в общественной жизни, я не замечаю.

23 ноября, понедельник. Утром проснулся в шесть – всю ночь спал с включенным телевизором – и снова принялся продолжать читать. На этот раз очень неплохой рассказ Юрия Суманеева «Завтра уезжаю», здесь уже из названия проблема ясна. Три рассказаВладимира Кочнева «Мужик с топором». Это все довольно точно, хотя бы в плане современной социологии. Своего Марка Максимова со старым рассказом «Листья, листья» я перечитывать не стал, здесь скорее возможность поудивляться, как этот мальчик точно пишет под классиков, в первую очередь, переводной литературы. И все же в любом произведении основное – это само содержание, закутанное в точные одежды. Не стал я читать и повестьГеоргия Сердюкова «Когда камера лжет» – хорошо помню эту отличную вещь еще по прежним прочтениям. Здесь опять совершенно новый для меня и неизведанный молодой человек.

Утром в обзоре печати по «Эху» рассказали, почему уволили из больших начальников Михаила Лесина. Когда же уволят двоих следующих, неужели не видят, что они делают то же самое? Лесин, оказывается, говорил руководству каналов: вы слушайте, что говорит президент, но делайте так, как говорю я. Радио не сказало, что Лесин когда-то был одним из основных держателей всей рекламы по телевидению. Я помню еще этот поразительный наезд Лесина и Григорьева на РАО. Говорили, что это была попытка не огосударствления, а частного захвата еще одного источника доходов. Жалости никакой, не соратник.

Утром, еще до работы, ездил в сбербанк получать деньги, которые мне «по наследству» остались от Вали. Господи, почему ты копила эти несчастные рубли! Ну, понимаю, не снимала свою за несколько лет пенсию. И всегда экономила, как теперь я экономлю на себе. Кому все это достанется? С «получением наследства» тоже возникли некоторые сложности, надо будет в сбербанк привезти свидетельство о смерти, чтобы мне выплатили какие-то компенсации, причем еще раньше, когда летом сбербанк писал письмо нотариусу о состоянии счетов, они взяли у меня подлинник свидетельства о смерти и сняли с него копию. О, замечательный русский порядок в бумагах!

В институте, в связи с отъездом ректора в очередной отпуск, устроили Ученый совет с повесткой о ВЛК, а также с вопросом о приеме и прикреплении к аспирантуре. Я обратил внимание, что на совет не ходит В. П. Смирнов. Об этом после совета я спросил у Марии Валерьевны, и она мне спокойненько ответила, что это его позиция: все равно, дескать, все делается, как решил ректорат, а высказаться никому как следует не дадут. Так ли говорил Володя, не знаю, но сегодня тоже возникло два занятных эпизода. Во-первых, не пришел никто из докторантов, которые должны отчитываться именно перед Ученым советом. Когда об этом напомнила ученый секретарь, то было сказано, что письменные-то отчеты, дескать, есть, чего же более? Я, приготовившийся, как и почти все присутствующие, весь совет молчать, здесь не вытерпел и сказал, что в этой процедуре заложен еще смысл знакомства докторантов с членами Ученого совета, которые в своем большинстве будут в качестве уже членов специализированного совета участвовать в защитах. Проехали. Во-вторых, когда стали говорить о прикреплении к аспирантуре, то тут всплыла некто Павловская, наша недавняя выпускница. Девица, естественно, – не без способностей, но, по словам Валерия Сергеевича, невероятной активности. Она хочет что-то писать по бельгийской литературе и хотела бы прикрепиться. Совершенно резонно Л. М. Царева сказала, что нынче прикрепиться не работающему у нас в институте человеку просто так нельзя. По закону мы можем прикрепить ее бесплатно, если только из прибыли сами будем платить за нее 30 тысяч рублей в год да еще платить налоги. Я понимаю ректора, который занимается французской литературой. Вдобавок ко всему здесь возникают заманчивые связи. Ректор определенно нажимал, ему хотелось взять к себе на кафедру еще одну аспирантку, среди прочего это и решение вопросов нагрузки. Завязалась дискуссия. Лично я приготовился голосовать категорически против такой благотворительности. Для талантливой девушки мы вполне можем найти место и в очной аспирантуре. И вот тут случилось невероятное, но удивительно смешное. Поднялся уважаемый Юрий Иванович Минералов и произнес весомое слово: дескать, к чему эти разговоры, надо все это поручить решить келейно администрации, т. е. ректору, а у нас есть более важные вопросы – избрание на звание профессора Александра Николаевича Ужанкова. Ба! Это же надо такой иметь талант, чтобы одним махом облизать языком две почтовые марки.