Вестник - Ева Соулу

Может, с тех пор он и не летал, но всё еще оставался весьма способным. Он всегда знал, чего хотел: быть хорошим парнем, и эта мысль не покидала его ни в небе, ни после спуска. Армия оказалась неподходящим местом, оставалась полиция. Он прошел сложный, но быстрый путь до мечты, напоминавший о чём-то, но сомневаться Дэн не желал. Пока в один далеко не прекрасный день, в разгар штурма бомбейского наркопритона, куда его закинули в поисках дипломатского сына, ему не вспомнились слова десятилетней давности. Правда, это случилось уже после того, как его оружие дало осечку, под ребро угодил грязный нож и два человека — напарник и наркоман, обменялись огнестрельными приветствиями. Погибли оба. На этом очередной полет Дэна подошел к концу. Чуть позже, в больнице, его навестил похожий на ультрамодный громоотвод знакомый. Старик хмыкнул: «Не там ищешь», и всё вернулось. В мгновенье ока Дэн остался без призвания, без понимания того, что и зачем делает, — бездумно лежащее на простынях тело с ноющей раной под ребром. Визитер удовлетворенно скривил лицо: «Волков бояться — в лес не ходить. Рискни, Байронс. По крайней мере, в нашей чащобе не торгуют героином. Своей хрени навалом, но ты же любишь разгребать конюшни. Милости просим. Только, пожалуйста, без трико».

Так Байронс попал в Семью Далимара, телком на веревочке. Он начал учиться донельзя странным вещам — еще более странным, чем полеты над пустырем и стрельба по людям. Спустя несколько лет Дэн впервые услышал вой. Он глушил его, как мог, но тот лишь нарастал; что-то приближалось на всех парах и оно шло изнутри. Пока однажды они не столкнулись лоб в лоб — Байронс и кто-то чужой, с легкостью вывернувший наизнанку всё, что было в Дэне хорошего. Смертей чудом удалось избежать, но он не смог забыть не помещающееся внутри чувство непричастности к самому себе, эту легкость, с которой он мог пожертвовать всем — на какое-то мгновенье жизнь перестала иметь значение. Его друзья, его воспоминания, его собственное существование. Остались только точка «а» и точка «б», и заданная между ними прямая. Для того, кем Дэна пытались сделать, это было недопустимо. Человек, не видящий оттенков, не имеющий желаний, превращается в инструмент — например, для заколачивания гвоздей. Ни Семье, ни себе самому он таким не был нужен.

Вскоре Дэн ушел, Семья не стала его удерживать. С тех пор он делал всё возможное, чтобы не приближаться к центру воронки, из которой поднималось его новое «я». Лишь иногда по работе, на цыпочках, подкрадывался к самому краю — и бегом назад. Он думал, в Семье поняли, поэтому и оставили его в покое. Выходит, ошибся. «Что ж, мистер Райн, вашими стараниями я снова увяз по уши. Как бы нам обоим не пришлось об этом пожалеть». Каждый факт говорил, что собирать улики о приключениях в Астоуне обычным способом бесполезно. Это еще не Охота, но всё равно придется переступить за отмеченную для себя черту. И Дэн не знал, как долго продержится после.

Он добрел до своей улицы, и приутихшая было метель снова неистово вцепилась в полы плаща, толкая обратно под арку. Камень в кармане щипнул электрическим разрядом, на мгновение снег вокруг неподвижно завис. Дэн вырвался из оцепенения и раздраженно хлопнул по плащу: «Рано, спи».

Уже взял след, принюхивается. «Ваш след взял, мистер Райн, будь у вас хоть трижды амнезия. Или вы просто боитесь показаться чокнутым, рассказав, как всё было на самом деле? Непросто было, да? Страшнее, чем сломать пару костей. Видать, завелся у нас “серый волк” — свой или гастролер, вот что интересно».

Возможно, «волка» наняли отпрыски Чесбери. У них есть мотив, и далеко не всегда самое очевидное решение оказывается ложным. Да и старина Фитцрейн слишком уж переживает за ход расследования, а когда наступает это «слишком», Дэн чует за версту. Вырвав дело Райна, он лишил начальника контроля над ситуацией, но тот не угомонился, напротив — с утра битый час красноречиво плясал с телефоном, требуя «не мутить воду понапрасну». Воду в чьем пруду, спрашивать не было надобности.

Дэн миновал угол галантерейного магазинчика, поздоровался с сидящим на мостовой каменным котом и быстро проскользнул в подъезд. На лестнице было пусто. Байронс снял шляпу, неловко завертел головой, вытряхивая снег из-за шиворота, и через ступеньку затрусил наверх.

Он жил в небольшой квартире в самом конце коридора. Правда, слово «жил» не отражало сути: Дэн лишь изредка забегал сюда переночевать или написать отчет, когда в участке становилось слишком шумно. Трей уверял, что у него чересчур чисто для холостяка-нелюдима, и вечно косился на секретер. Байронс пожимал плечами. Если в его доме и появлялись женщины, то, как правило, ненадолго. Фокус с порядком был прост: не раскидывай барахло где попало, и крохотное бытовое пространство почти навсегда замерзнет в идеальном стазисе. Трей, конечно, не верил, да ну и шут с ним.

Сквозь щели в шторах серыми тенями падал снег. Остановившись в полутьме, Дэн беспокойно следил за ними, изо всех сил сопротивляюсь следующему движению. Внутренний секундомер вертел хвостом, подтягивая момент, когда придется признаться себе, что он, Дэн, идиот — как того и требовало его новое положение. «Ключ у меня, сыр съеден. Теперь, и правда, всё». От знакомого чувства эйфории до тоски почти не оставалось протяженности.

Прошлое играло в регби в его черепной коробке, перекидывая чувство вины от одного обстоятельства к другому. Сколько у него времени, прежде чем вернется вой? Нужно успеть. Всего один нырок. Дэн слишком многое растерял из прошлого опыта, и осознание этой потери прыгало внутри, как каучуковый мячик.

Байронс достал из кармана темный камень и уставился на него, будто на злейшего врага.

— Если ты ошибся насчет меня, нам всем несдобровать.

Камень отразил упавший на него свет и стрельнул в Дэна бликом. Ровная, без единой царапины поверхность псевдогематита казалась на ладони сгустком свернувшейся крови. Дэн задумчиво погладил его холодным пальцем. Когда-то давно Ключ ожил в его руках. Сколько лет назад? Воспоминания остались яркими, как свежая акварельная картинка. Байронс усмехнулся. Пальцы свела судорога — он слишком сильно стиснул оправу. Платиновая цепочка тихонько звякнула.

«Что ж, давай узнаем, что случилось с Райном». И Ключ впился в замок — в тот самый, что отделял Байронса от двух самых важных вещей в его жизни: от мечты и от полной бессмыслицы.

Затем Дэна согнуло пополам. Пришлось упереться в крышку стола, но тот мгновенно превратился в тающий пластилин. Волна рухнула сверху, словно гладкая сеть на нагое тело — в ней не было веса, но она вжимала в пол ватными ладонями. Дэн чувствовал, как с каждой секундой слабеют мышцы. Он с трудом переполз в гостиную, подальше от входной двери, и упал на ковер.

Вокруг, застревая в уголках глаз, плыла мутная синева. Дэн слышал тончайшие звуки, пробивающиеся из-за окна; откуда-то потянуло бразильским кофе — от этого невыносимо захотелось чихнуть. Воспоминания возвращались. Камень с каждой секундой становился всё горячее, в кожу уперлись бесплотные иглы. Тепличный воздух расцвел запахами влажной листвы и шафрана.

Всё совсем не так, как было в прошлый раз.

Тогда под ногами переливался узор криптограммы, начертанный на каменном полу настоящим кровавиком; налетали мириады огоньков, превращаясь в тропу. Сейчас чуть потрескивает статическим электричеством потертый ковер: опаляются ворсинки, тлеют, выдыхая облачка дыма. Нужно решать. Уже почти нельзя повернуть назад.

Человек на пустыре. Синие тени.

«Кто это был?»

Тени пляшут в масках, человек стоит в центре круга. Тело поднимается над землей, рывок. Мир исчезает в волне желтых бликов.

На секунду Дэн увидел свою комнату. Воздух сгустился, предметы завибрировали и размазались сплошной кляксой.

Навстречу несся голос — он прошел насквозь и разбил его тело на мириады желтых искр.

Густое, как мед, сияние темнеет, сворачивается в новые формы. Дэн увидел тропу и свои старые следы. Он помнил, что нужно вдыхать память как можно глубже и держать внутри, пока не вернешься обратно. Тропа вспыхнула и прилила к его ногам…

Вопрос привел Байронса в самое подходящее место, в Дельг. Здесь ничто не менялось, словно взгляд замораживал увиденное на вечные времена. Для Дэна он притворялся осинами и корабельными соснами, подножием леса, скрытого туманом и сумерками. Дэн мог брести часами по просеке, не сдвинувшись ни на шаг. Дымка смыкалась над деревьями, раскинув спирали и смерчи белых коконов, сквозь них смотрели знакомые лица. Дэн знал их всего мгновенье. Пахло сентябрем и молниями. Россыпи сосновых иголок беззвучно хрустели под ногами, ломались и исчезали.

Деревья разошлись складками. Дэн понял, что его Вестник прибыл: тень от призрачного ствола распалась надвое, обозначив силуэт в длинном сером балахоне. Незнакомые символы вспыхивали на ткани быстрым рисунком, лицо скрывал капюшон. Возможно, он не скрывал ничего.