Гаманчо (сборник) - Наталья Пяткина-Тархнишвили

Подарки Аннушка выбирала своеобразные и обязательно дорогие. Вазы из «Баухауз», платки из «Галереи», необычная обувь Stephane Kelian, как она сама о ней говорила – «моя обувь с налётом эзотерики». Кирилл в смысл фразы не вдавался, лишь восхищённо улыбался своей непохожей ни на кого Анне. Ещё, конечно, билеты на концерты – только партер до пятого ряда. Творческие вечера с известными актёрами и писателями, потом фотографии за кулисами с ними же.

Кирилл был от всего этого в восторге, называя это взыскательностью.

Поженились они в феврале. Платье – не белое, цветы – не розы, кольца – Korloff. Он был ослепителен в безупречно сшитом смокинге с бирюзовой бабочкой и такими же пуговицами на рубашке.

В конце ноября своему менеджеру по рекламе Кирилл поставил практически невозможную задачу – забронировать рекламный билборд 3×6 м, который находился неподалёку от дома его невесты, и на весь декабрь водрузить там изображение с очень личным слоганом «Выйди за меня!». Он был эффектно подписан под её фотографией на фоне вечернего города и сияющей звезды на небе. В общем, коллаж был тоже непростой. Над изображением для плаката работало элитное рекламное агентство. Вырвать щит из-под брони на самый активный рекламный месяц пришлось переплатив вдвое и объяснив ситуацию. Аннушка и её родственники были покорены, как романтично и красиво просили её руки, «руки нашей Анечки»!

Конечно же состоялся и церемонный разговор с Валерием Капитоновичем и его супругой. С цветами и подарками. Капитоныч тянул одеяло на себя.

– Кирилл, я сам буду заниматься организацией свадьбы. Все должно быть по высшему классу.

– Валерий Капитонович, да у меня есть много ребят, приятелей, у которых свои модные рестораны, они с радостью…

– Знаю я твоих парней и их рестораны с полуголоми девицами. Ты же знаешь Анечку. Для неё всё должно быть, возможно, даже в Константиновском.

– Ну это уж слишком. Давайте в черте города. Хотя… я на всё согласен, Валерий Капитонович. Вы же знаете, как я к ней отношусь и как всё это для меня серьёзно.

Мама Ани прослезилась.

– Валера, может быть, пусть сами ребята решат, они же молодёжь… А что, если действительно всё устроить в модном ресторане, по-современному?

– Нина, я же сказал. Я считаю, что всё должно быть достойно и классически благородно. Кирилл, ты кого собираешься на свадьбу пригласить, кто все эти люди, давай проговорим, обсудим.

– Старик, я женюсь. Ты мой свидетель, собирайся в Питер.

– Чтобы лишний раз убедиться, как она умна, не похожа на остальных женщин, стройна, бела и высока?

– Игорь, прекращай. Приезжай, вылетай в конце недели. Во Дворце мы договорились. Нас распишут на следующей неделе, в пятницу. Ты мне здесь нужен. Отмени там всё. Мне выпить надо с тобой, друг!

– Мальчишник в «Golden Dolls» тебе, конечно, же запретили?

– А он мне и не нужен. Всё по-другому. Всё серьёзно.

– Всё навсегда, ещё скажи. Молодожён ты хренов. Как её папашка? Небось, застращал? Как там его, Харитоныч или Христофорыч? Ну и как первая брачная, колись! Было уже? Чего молчишь? Ты же, Кира, не собрался жениться, не проверив?

– Пошёл ты! Приезжай лучше.

– А в чём она дома ходит и в чём спит? Ты разузнал? Тоже в длинном?

– Да иди ты!

– Ладно, чтобы всё это услышать и увидеть Харитоныча, я прилечу. Я вообще уже взял билет на послезавтра. Так, на всякий. Ты паспорт-то успел поменять?

– Да, чистый. Только моя фотография и прописка.

– Ну, всё чин-чинарём. Вклеют тебе на следующей неделе Аннушкину фотографию – и всё, баста. Я шучу, Кирюха, шучу.

На свадьбе Аня была в бледно-голубом платье восточного фасона. Короткая, расшитая цветами фата. Всем довольна, собой горда, она выглядела от этого явно похорошевшей, в профиль просто раскрасавицей. Домашний фотограф щёлкал её со всех сторон. Кирилл выглядел как счастливый кот, лакомившийся вкуснейшей сметаной. Свадьба получилась шикарной. Кирилл любовался увесистым обручальным кольцом Korloff с бриллиантом в два карата.

– Игорь, я ещё ни разу не женился, хорошо поразмыслив, обдумав своё решение.

– Женятся, друг, когда счастливы. Хотя я, возможно, не прав. Философ ты хренов. Твои рассуждения на матримониальные темы становятся регулярными. У всех по-разному бывает, не парься. В зависимости от обстоятельств. Давай лучше по вискарю. Я теперь ещё и засвидетельствовал всё это. Имей в виду – только ради тебя.

– Мне её подлечить надо. Она бледненькая, худенькая. Купил им с матушкой поездку в Баден-Баден, поедут на месяц почти.

– А, о наследничке задумались. Не могу сказать, что она очень худенькая.

– Ну понимаешь, у неё же нет детей. Да и я хочу. От неё.

– Ты мне секретаршу-то свою вызвонишь? У тебя всё та же, загорелая с большими сиськами, которая была любовницей какого-то из замов губернатора? Пора знакомиться, вечер становится томным.

– А как же твоя Фира? Решил набезобразничать на родине?

– Да весело как-то. Я давно такую серьёзную публику не видел. Как на презентации бриллиантов Де Бирс. Пиздец, как тётки вырядились. Да, всё напоказ. В нашей стране так и не научатся жить со вкусом. Слушай, где вы ей это платье купили? Оригинальный свадебный наряд! Туфли расшитые, как у Хоттабыча, жаль, что не розовые. Не хватает только загнутых носов. Давай выпьем. Будь счастлив, Кирюха. Я шучу, я, конечно, рад, если ты рад.

Все бывшие и ныне влюблённые в Кирилла девушки были расстроены. «Неожиданно женился, и не на красавице вовсе». – «Но там такая семья, такой папаша». – «Бизнес-гламур сменён на европейский коричневый casual, какие-то мягкие мокасины». – «Раньше Клевцов носил самые модные туфли: крокодил, питон – лучшие образцы обувной моды. А сейчас – как будто без подошвы вовсе ему гораздо удобнее, это смотрится, будто он кот без когтей». – «Перестал носить джинсы, которые так ему шли, ходит в каких-то клетчатых или коричневых байковых брюках».

В ближайшей Финляндии его видели бегающим с мешками в «Стокманне». Аннушка в это время явно сидела в ресторане или возлежала в номере отеля. Забот и хлопот у него теперь хватало. Утром он уезжал на работу, часов в одиннадцать звонил ей, спрашивал, как она спала, и просил выходя обязательно надеть кофту, потому что на улице ветренно.

Делал всё это, впрочем, искренне, с удовольствием. Она ходила по выставкам, на презентации. На работу ходить перестала. Клевцов объяснял: «Моя супруга достаточно уже поработала». Готовила одна домработница, убирала другая.

Конечно же, понадобилась дача в Репине по соседству с родителями. Кирилл начал стройку. Трудно давались ему воскресные обеды с её родителями. Немного не клеилось у него с Капитонычем. Не о чем было поговорить. Тёща была молодцом, радушная. Но с ней тоже вышел казус. Кирилл потерял её маленькую собачку. Когда он выехал из ворот, маленькая чихуашка Глаша выбежала за ним и оказалась за воротами. Её, возможно, кто-то тотчас подхватил. Обнаружили пропажу собаки примерно через час. Кирилла упрекнули в невнимательности, он и сам переживал. Тёща плакала, любимой собачке Глаше было девять лет, и она спала с хозяйкой с тех пор, как была щенком. Анна укоризненно и печально молчала. Кирилл устроил целую акцию по поиску собаки в Репине, подключив местные СМИ и школьников, которые расклеивали объявления на каждом пятом дереве. За вознаграждение в тысячу долларов собаку через день вернули. С тех пор тёща была его тайным другом, оценив его усилия по поиску её маленького сокровища.

– Когда ты пересядешь на нормальную машину? Этот твой бандитский «геленваген»…

– Да мы выбираем, папочка.

– Аня, не адвокатствуй. Присмотритесь к «вольво», это достойно и по-европейски официально.

– Даже шейх Эмиратов перемещается на «геленвагене».

– Кирилл, мы в Европе, мы не в Эмиратах. Время «геленвагенов» прошло. Не забудьте – на выходных поедем в гости к Серафиме Васильевне, опаздывать нельзя, в одиннадцать надо быть там.

– Для этого надо встать в воскресенье в семь!

У Кирилла воскресенье был единственным днём, когда он мог выспаться и любил это делать часов до двух.

– Ну и что?

– Пап, поедем, конечно.

– Валера, а без них нельзя? Пусть ребята отоспятся.

– Нельзя. Я сказал, что мы приедем вместе. Там будут люди, с которыми я хотел познакомить Кирилла. Это решённый вопрос.

Кирилл напрягался, но не возражал. Это был другой мир. Мир связей и положений. Мир высоких чинов и должностей. Кирилл считал это необходимым переходом на другую ступень в обществе. Его развившемуся честолюбию это льстило.

Через год он был уже совершенно другим человеком. Напыщенный, вздорный, чванливый, немолодой и немодный, уставший и брюзжащий. Сутулый и невесёлый человек средних лет. Дела шли хорошо, но настроение было явно не очень. Радость поубавилась незаметно, он сам и не заметил как. Общение дома было трудным, он не высыпался. Приходя, он видел Анну, читавшую на диване, ужин накрывала домработница. Анна задавала один и тот же дежурный вопрос: «Ну что, как прошёл день?». Ответ совершенно не подразумевался, потому что она продолжала читать, не вставая. Кириллу казалось, что, если бы они жили в девятнадцатом веке, она, наверное, ещё бы протягивала ему руку для поцелуя… Фу ты, ну ты.