Записки рыболова-любителя. Часть 5. Поход за демократию - Александр Намгаладзе

А те отвечают: – А вы у него сами спросите.

И узник с готовностью поясняет, что он выступает за свободу передвижения по нашей стране и по всему земному шару, за отмену паспортов и прописки, погранзон и закрытых городов, за беспрепятственный выезд за границу и въезд обратно.

– А одежда моя символизирует то, что в нашей стране мы живём как в концлагере, где туда нельзя, сюда нельзя, тут колючая проволока, там часовые…

Да… Чудеса. Прямо Гайд Парк. Дожили наконец-то. Ну, слава Богу.

470. «Уорлдпрессфото 88» и снова у Казанского ищем Терехова

Полные впечатлений, мы вернулись вечером в Сестрорецк. Однако дядя Вова с тётей Тамарой наших восторгов по поводу Демократического Союза не разделили.

– Вы что, с ума сошли? Не связывайтесь с хулиганами всякими, крикунами. Смотри, Саша, не ищи на свою голову приключений.

Спорить я не стал, чтобы не волновать дядю Вову. Но ясно стало, что телефоном нужно пользоваться осторожно, если звонить Терехову, не привлекая внимания моих любимых дядюшки и тётушки.

Дозвониться до Терехова оказалось не просто и удалось только на следующий день (Митя всё переживал и спрашивал шёпотом: ну, как, дозвонился?). Терехов спросил, сколько я пробуду в Ленинграде, я ответил, что до 1-го августа; тогда он попросил позвонить ещё раз на следующей неделе где-нибудь во вторник или среду – до этого он будет занят.

24 июля мы с Митей ездили в Петродворец (по его выбору) на «Метеоре», отстояв длиннющую очередь на Дворцовой набережной напротив Эрмитажа. День был солнечный, но с чувствительным ветерком, взбаламутившим Финский залив и поднявшим на нём совершенно несимпатичные жёлто-бурые волны.

Зато в Петродворце всё сияло. Там можно было сфотографироваться с манекенами в одеянии XVIII века, причём манекены оказались живыми. Художники быстро рисовали портреты. Одна очень ловко делала это углем левой рукой. Я заметил, что правая кисть у неё изуродована…

25 июля мы с Митей на футболе «Зенит» – «Спартак», 0:0. Митя впервые на Кировском стадионе, впервые увидел живой «Зенит». И, пожалуй, разочаровался. Не слишком хорошо видно было, против солнца, далековато. В «Зените» не играли Дмитриев и Саленко, а в «Спартаке» Дасаев, Кузнецов и Пасулько. И по нулям – справедливый итог. В «Зените» лучшим был молодой нападающий Матвеев, я его впервые видел, да Чухлов один раз отлично по воротам шарахнул, вратарь отбил. В целом же «Зенит» не смотрелся. Нет игры.

26 июля – Митин день рождения: 13 лет. Провели его в поисках химреактивов. Весь город исколесили. Сначала на Московском проспекте побывали в специализированном книжном магазине, где купили отличную немецкую книгу по химии для юных любознательных.

Оттуда отправились на Охту, в район Заневского, в магазин «Химреактивы», где выяснилось, что в Ленинграде химреактивы продаются только по безналичному расчёту организациям.

Тогда мы через справочное (09) стали звонить по магазинам «Юный техник» и выяснили, что в Автово есть наборы «Юный химик». Поехали туда и купили этот набор, который оказался не слишком-то богатым на Митин взгляд, но Митя и тому был рад.

На Охте я попытался было взять бутылку спиртного, и меня даже внесли в магазин, едва не придавив в дверях, руку ободрали, но внутри я смалодушничал и продолжить борьбу за зелье не решился: – Ну его к чёрту, время только терять да давиться.

Вечером я дозвонился до Терехова и договорился о встрече с ним у него на квартире в пятницу, 29 июля, после 19-ти. Адрес: 5-я Красноармейская улица, дом…, квартира…, недалеко от метро «Технологический институт».

По утрам в Сестрорецке мы с Митей бегали на берег Финского залива делать зарядку. Туда бежали вдоль речки, а обратно по центральной аллее Дубков. Зарядку же делали с видом на Кронштадт, у дуба, на нижней ветке которого подтягивались – очень удобно.

Бег в одну сторону занимал 18 минут, столько же обратно и столько же примерно на зарядку. На всё мы тратили час перед завтраком. Дважды мы учиняли более капитальные пробеги: в Тарховку, полчаса в одну только сторону бежать, зарядку делали в лесу, а финишировали на пляже «у читалки» и купались в Разливе – со времён свадьбы, кажется, я в нём не купался.

28 июля Митя тяжело поранился на диване: читал лёжа и, ёрзая, пропорол локоть острым концом лопнувшей пружины. Пришлось в больницу ехать, где рану стянули пластырем да и отпустили с Богом. После чего мы ездили в Репино, в Пенаты репинские.

29 июля – назначенный день встречи с Тереховым. А накануне мы вычитали в газете про выставку зарубежной фотографии в Манеже и решили съездить туда. В Манеже, что близ Садовой, однако, никакой выставки не оказалось. Нам объяснили, что это в Манеже на Исаковской площади, где бульвар Профсоюзов. Мы отправились туда и безо всякой очереди попали на выставку «Уорлдпрессфото 88», а с ней же и выставку голландской художественной фотографии.

Увиденное нас потрясло. Чего там только не было! Выставка оказалась юбилейной, и на ней были представлены снимки – лауреаты всех предыдущих выставок за 30, кажется, лет. Многие из них были широко известны и часто публиковались у нас, большинство же всё-таки я видел впервые.

Господи, там на фото и всевозможные знаменитости в неожиданных ракурсах, и всякие всемирные страсти – убийства, пожары, взрывы, стихийные бедствия, катастрофы. Снимки же этого года, собственно «Фото 88» – огромные, метр на полтора примерно размером, цветные, и столь же разнообразные, сгруппированы тематически: природа, здоровье, спорт, политика, и т.д., и т. п.

А голландское художественное фото! Эдакое изящество… Нет слов просто. О-о-чень нам понравилась выставка. Лучше всяких музеев.

После выставки, в седьмом часу вечера я позвонил Терехову, но телефон не ответил.

– Может, он там – у Казанского, – высказал предположение Митя.

– Пойдём, сходим, раз мы всё равно в центре.

У колонн Казанского собора, действительно, опять толпился народ, но не очень много, меньше, чем в прошлый раз. Снова была газета «Демократическая оппозиция», посвящённая на этот раз Нагорному Карабаху. Девушки сумрачно героического вида, державшие газету, держали в руках ещё и стопки фотографий, сделанных в Карабахе и Армении во время недавних бурных событий, и давали эти фотографии посмотреть всем желающим: похороны жертв, разгон демонстрантов в Ереванском аэропорту «Варноц» и т.д., и т. п.

Терехова, однако, здесь не было, а время близилось к семи. Я отправил Митю домой, в Сестрорецк, дабы Бургвицы не волновались (накануне я их предупреждал, что задержусь в городе по делам), а сам решил ехать к Технологическому и звонить оттуда, чтобы потом быстрее добраться до места встречи.

471. У Терехова. «Пакет документов ДС»

Выйдя из метро у Технологического, я дошёл до 5-й Красноармейской, а там уже позвонил из автомата. В этот раз мне ответили: Терехов пригласил заходить. Через пять минут я был у него в двухкомнатной квартире старого, петербургского ещё, дома. Терехов провёл меня в гостиную, усадил в кресло у журнального столика, а на столик положил самиздатовского вида брошюрку размером с автореферат.

– Вот, ознакомьтесь пока. А потом поговорим, если захотите.

На бумажной обложке брошюрки в центре было напечатано большими буквами ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ СОЮЗ, чуть ниже маленькими: Пакет документов. В самом низу: Москва, 9 мая 1988 г. Вверху слева – эмблема ДС, похожая на глаз, а справа цитата: «Ваше мнение мне глубоко враждебно, но за Ваше право его высказать, я готов пожертвовать своей жизнью» – Вольтер.

В брошюре содержались: информация о создании ДС, декларация, программа и уставные принципы ДС, причём программа занимала 30 страниц и содержала разделы: политические реформы, основные принципы правовой системы, социально-экономические реформы, – в свою очередь разбитые на несколько параграфов. Тут же были московские адреса и телефоны членов секретариата ЦКС (Центрального координационного совета) ДС. В общем имелось всё, что меня, собственно, и интересовало.

Я углубился в чтение, а тем временем в комнате появился ещё один, а потом ещё один читатели, судя по всему, такие же новички. Им также было выдано по брошюрке, и они тоже углубились в чтение.

Я прочёл «пакет» минут за пятнадцать. В целом и программа, и устав выглядели вполне приемлимыми для меня. Несколько смущала, правда, излишняя эмоциональность излагаемого, множество обличительных и обвинительных красивостей, осуждений (вполне справедливых) КПСС во всех смертных грехах, – фразёрство, неуместное, на мой взгляд, в документе, который является всё же не листовкой – прокламацией (а именно в таком прокламационном стиле он составлен), а программой, в которой хотелось бы видеть чёткое, строгое, лаконичное изложение основных принципов.