Записки рыболова-любителя. Часть 5. Поход за демократию - Александр Намгаладзе

Так и сделали. До обеда гуляли в «Дубках», и я рассказал Майе с Геной, как чуть намедни в партию не вступил. Не в КПСС, разумеется, за кого они меня принимают. Они у себя там в Москве пока ещё ничего про ДС не слышали.

Игра «Зенит» – «Динамо» (Киев) закончилась вничью 1:1. В этот раз мы сидели пониже, тучи закрывали солнце весь первый тайм, и видно было существенно лучше, чем в предыдущее наше посещение Кировского стадиона. Команды возглавляли тренеры, которых я видел когда-то игроками на этом же поле – Лобановский, Завидонов, Бурчалкин, все забуревшие, серьёзные… В «Зените» в этот раз играли и Дмитриев, и Саленко, но первый был явно не в форме, а второй – ничего, молодец пока ещё.

Киевляне же очень сильное впечатление произвели статью своих игроков, такие лбы – Кузнецов, Бессонов, Литовченко, Протасов, Михайличенко, гвардейцы! Литовченко забил свой коронный гол дальним ударом в девятку, но «Зенит» не скис и вскоре отыгрался в суматошной атаке. Киевлян, похоже, ничья устраивала, и они не сильно бились за победу, как и «Зенит», впрочем.

А на следующий день, 1 августа, мы отправились (под ливнем) поездом домой, точнее, пока до Вильнюса в прицепном вагоне Ленинград-Паневежис. Рано утром в Вильнюсе мы перебрались в соседний общий вагон, кресельный, доплатив положенную сумму, и доехали в нём до Калининграда, завершив таким образом поездку по Прибалтике, наспех симпровизированную, но весьма удачную, на наш взгляд.

При всём разнообразии впечатлений Митя больше всего был доволен, как мне показалось, книжкой по химии («Путешествие в мир химии»), которую он тут же принялся запойно читать, и реактивами, а я – встречей с Тереховым. И ещё – кофе растворимым затарились в Сестрорецке на остатки взятых денег.

Дома Сашуля затеяла ремонт без нас, как и собиралась. Побелила потолки на кухне и в прихожей, подновила кое-где обои с Диминой помощью. Мне предстояло красить стены кухни, туалета и лоджии.

Этим я и занялся без особого, к огорчению Сашули, энтузиазма, но признавая, что кухня, в самом деле, неприлично уже выглядит: стены закоптились от газа, на потолке следы от струи пара, бившей из скороварки (зятёк как-то учудил). Но, разумеется, ремонт не препятствовал напрочь выездам на природу. Вот выписки из дневника погоды.

9 августа ездили с Митей на заставу к Балтийску. Перед этим дули приличные западные ветры, и мы рассчитывали на янтарь. Берег весь завален грязью, но в воде её мало, лежит поодаль в ямах. Я нырял по призыву одного мужика, который её там нащупал, но черпать неудобно, и к этому времени мы с Митей замёрзли уже, да и поздно было, на дизель опаздывали. Янтаря мало, похоже, выбрали накануне, когда бросало. Прозевали момент.

10 августа ездили с Митей в Логвино, в дубовых посадках искали белых, но ни одного не нашли, а нашли 18 подберёзовиков и два подосиновика – именно в дубовых посадках, на небольшой совсем площади. А рядом в ёлках (где и рыжики, и подберёзовики растут) – абсолютно ничего. И в других местах тоже.

12 августа ездили с Димой на мотоцикле в Берёзовку, на Прегеле рыбачить. Весёлое катанье получилось. Чуть зятя не угробил. В первую совместную поездку на рыбалку. Как и отца в своё время, десять лет назад. Тогда под лёд провалились, теперь … – но по порядку.

После нашего с Митей возвращения из Ленинграда Дима несколько раз предлагал мне «съездить на рыбалочку», я обещал, но всё как-то не получалось, или настроения не было.

Лето тем временем шло к концу. Дима уже взял билеты на поезд в Ленинград, чтобы приехать в общагу пораньше, занять и благоустроить (якобы) новую комнату до начала занятий. Иринка с Сашулей считали, что это он просто смыться хочет, надоело тут, вот и рвётся от семьи под видом семейных же забот.

Может, оно так и было, да ещё Максим Саенко, тоже оболтус женатый, «отец семейства», решил восстанавливаться в университете, и Дима обещал его пока поселить у себя в общаге, вместе они и собрались ехать в Ленинград. Короче, откладывать обещанную поездку на рыбалку было уже некуда.

Я решил свозить Диму на вечернюю зорю на Старый Прегель рядом с Вороньим озером, где мы когда-то с Митей рыбачили в компании со всей Серёжиной кафедрой и с Женей Кондратьевым (когда Локтионов мне пальто прожёг, спя у костра). Я с тех пор там больше и не был ни разу, а вспомнил то место, и захотелось попробовать поставить там балберы со своей резиновой лодки.

Выезжали после обеда. Мотоцикл что-то не хотел заводиться, пришлось толкнуть. Поехали. От Берёзовки я уже и дорогу забыл к Прегелю, один раз всего ездил-то, ну, и заехали сначала куда-то не туда, пришлось вернуться к одной развилке, там мотоцикл с чего-то заглох, и так же, как и у гаража, не захотел заводиться, опять пришлось толкать.

Наконец, выехали к месту. Поднялись на бугор, с которого видно было и Воронье озеро, и рукав Прегеля, который называют кто каналом, кто старым Прегелем. Намерение у меня было подъехать к самому берегу канала, как и в тот раз, когда ездили целой кавалькадой: две машины и мотоцикл. Но тогда было гораздо суше, и имелась отчётливая колея к берегу.

Теперь же вся низина была заболочена, и я боялся завязнуть. Но рискнули и ринулись напролом. В одном месте забуксовали, пришлось Диме слезать в грязь, толкать, но пробились в конце концов и расположились очень удобно на сухом участке у самой воды – хоть прямо из коляски удочки закидывай.

Первым делом накачали лодку и поставили балберы: по 8 штук вдоль каждого берега на расстоянии метров в 10 одна от другой, на глубине метра в три-четыре. У левого берега очень круто дно идёт, сразу глубоко, до четырёх метров. Поставили балберы, вылезли на берег, удочки размотали.

Я отправил Диму с удочкой на канаву, впадающую в канал, где в прошлый раз хорошо плотва ловилась, а сам закинул тут, около мотоцикла, две спиннинговые донки и попробовал ловить ещё на удочку. С глубины в метр заклевала уклея, и я занялся попытками её вытащить, изредка это удавалось.

Вскоре с канавы прибежал Дима с плотвой в руках и позвал туда – хорошо плотва клюёт. Я пошёл к нему. Действительно, плотва клевала хорошо, но недолго – видать, мы её распугали, вместо плотвы стали одолевать мелкие окушки. Мы вернулись к мотоциклу.

Прошло уже два часа, как мы поставили балберы, вечерело. Мы залезли в лодку и поплыли проверять балберы. Почти все оказались с пустыми крючками – черви объедены начисто, с трёх балбер мы сняли по окуню средних размеров, одного можно было считать даже крупным.

Видели издали, как здоровенный поплавок одной из балбер ходуном ходил – кто-то трепал насадку, а когда подъехали и вытащили балберу – голый крючок, объела какая-то зараза, а не засеклась. Или засеклась да сошла.

Мы пожалели, что зря тратили время на удочки. Надо было следить за балберами и чаще их проверять, может, и наловили бы чего приличного. А так – пора было уже собираться, довольствуясь тем, что есть, с килограммчик наловили, и то ладно.

Солнышко садилось. Надо было ещё лодку подсушить, а в потёмках ехать – мало удовольствия. Собрались мы, то есть упаковали всё барахло в коляску, часов в десять, и в начале одиннадцатого стартовали к дому. То есть, что значит стартовали? – я начал пытаться завести мотоцикл.

А он не заводится. Ни в какую. Похоже, что аккумулятор сел. Хреново. Тут, в болоте, с толчка не заведёшь. Остаётся одно – катить (тащить, волочить, толкать, на руках выносить) вон до того аж бугра. А там с него уж пытаться завести с толчка. И мы с Димой потащили мотоцикл по заболоченной пойме, чертыхаясь, как американцы со своими пулемётами в залитых рисовых полях Вьетнама.

Но вот и бугор. Твёрдая земля. Однако, надо ещё наверх затащить. Толкаем. А тут пастух идёт, пьяный, животину какую-то ищет. Дима не выдержал, завопил:

– Эй, мужик, помоги, пожалуйста!

– Обойдётесь. Сами справитесь.

– Что ж ты, паскуда такая, жалко тебе, что ли? Видишь, мучаемся! – завозникал было Дима, но я остановил его:

– Успокойся, что он тебе – обязан, что ли? Не возникай. Осталось-то всего ничего.

И в самом деле. Мы уже достаточно забрались, чтобы раскатить мотоцикл с разгона. Разворачиваемся, и вниз – трах-тах-тах! – завелись! Поехали!

Тем временем стемнело уж совсем. Надо фару включать и габариты, а это дополнительная нагрузка на аккумулятор. Вместо того, чтобы подзаряжаться от генератора, он дополнительно разряжается на освещение всякий раз, когда обороты двигателя падают – при торможении, например.

Вот и теперь, как только мне пришлось тормознуть перед какой-то колдобиной, внезапно возникшей из темноты, а, выжав сцепление, газу я прибавил недостаточно, – так мотоцикл моментально заглох. Снова слезаем с него и заводим с толчка. Чёрт, лучше уж потихоньку без фары ехать, с одними габаритами, чем так всякий раз глохнуть и заводиться с толчка. Взмылились уже ведь, ещё когда от берега к бугру пробивались.