Величайшая любовь - Кэтрин Кингсли

– Джорджия, ты…

– Позволь мне закончить, я и так с трудом подбираю слова. Понимаешь, для меня очень важно знать, что я отрабатываю свое содержание.

– Отрабатываешь содержание?! – возмутился Николас и вперился в жену пристальным взглядом. – Вот как ты относишься к нашему браку? Значит, отрабатывать содержание? Черт возьми, Джорджия…

– Прошу тебя, не обижайся, – снова перебила она. – Ведь в женитьбе на даме неблагородного происхождения есть и свои преимущества, верно?

Николас тяжело вздохнул и пробормотал:

– Что ж, понятно…

– И вот еще что… – продолжала Джорджия. – Понимаешь, если бы ты был богатым человеком или даже просто состоятельным, а Рэйвенс Клоуз не пришел бы в такое ужасное состояние, я бы ни на минуту не стала задумываться над твоим предложением. Но в таком случае тебе бы и не пришлось делать мне предложение. И знаешь, я даже рада, что у тебя нет состояния. В такой ситуации мне как-то свободнее…

– Но я…

– Николас, пожалуйста, перестань перебивать меня. Я привыкла жить в бедности, так что ты не должен переживать из-за этого. Я ведь многое умею… Умею не только шить, но и готовить, рисовать, убирать, в общем… я могу делать почти все.

Николас посмотрел на жену с некоторым удивлением.

– Так ты… Ты говоришь, что хочешь работать?

– Да. Сегодня Бинкли, похоже, был недоволен, когда застал меня за мытьем окон. Но я занималась этим с огромным удовольствием. Согласись, было бы неразумно не использовать пару умелых рук, когда в доме так много дел. Боюсь, что я еще очень не скоро научусь пользоваться услугами горничной или разбираться с огромным гардеробом – даже если ты позволишь себе такую роскошь. Не сочти меня неблагодарной, Николас, но я считаю, что не стоит пытаться сшить шелковый кошелек из уха свиньи.

– Ох, Джоржия… – вновь начал Николас, и в его голосе звучал смех.

– Нет, я еще не закончила. Так вот, надеюсь, ты пока что не разочаровался в том, что женился не на леди, и я постараюсь сделать все возможное, чтобы ты и в дальнейшем во мне не разочаровывался. Кроме того, клянусь, что не стану возражать, когда ты захочешь провести время так, как обычно проводят время джентльмены. Я вполне буду удовлетворена тем, что останусь здесь, чтобы заниматься обустройством дома.

Сейчас Николас выглядел так, словно вот-вот собирался чихнуть, и Джорджия, быстро присев, подняла с пола упавшую салфетку и подала мужу. Он взял салфетку и посмотрел на нее. Потом вопросительно взглянул на жену.

– Надеюсь, ты не простудился, – сказала она, изучая его лицо в поисках каких-либо признаков простуды. Его глаза, казалось, немного слезились. – Может быть, тебе стоит выпить немного пунша перед сном? Тут довольно сыро, а тебе сейчас никак нельзя болеть. Верь мне, я неплохо разбираюсь в лекарственных средствах – научилась этому у своей матери.

– Правда?.. Что ж, наверняка ты обладаешь и множеством других достоинств. Но уверяю, у меня великолепное здоровье. А это… всего лишь небольшой жар. – Тут Николас прикрыл рот салфеткой и закашлялся.

– О боже! – Джорджия приподнялась и тыльной стороной ладони коснулась щеки мужа. Он тут же накрыл ее руку своей, и ее щеки залились румянцем.

– У тебя действительно небольшой жар, – сказала Джорджия, убирая руку.

– Да, знаю. Но эту хворь легко излечит ночь в теплой постели.

– Ты совершенно прав. Крепкий сон – и я уверена, утром ты будешь таким же свежим, как утренний дождик. Я попрошу Бинкли положить под твое одеяло грелки.

– Нет-нет, не делай этого, Джорджия, прошу тебя. Если Бинкли решит, что ты подозреваешь его в небрежности, он страшно обидится.

– Ох, об этом я не подумала. Видишь, как многому из того, что принято в высшем обществе, мне еще предстоит научиться.

– Гм… Полагаю, в высшем обществе делают то же самое, что и в остальном мире.

– Вовсе нет. Именно об этом я и говорю. И я не хочу, чтобы ты пожалел о своем выборе, Николас. Но боюсь, такое может случиться, когда ты начнешь узнавать меня получше. Мне кажется, что через некоторое время, столкнувшись с моей необразованностью, ты можешь изменить отношение ко мне. Мне никогда не стать такой… важной, как леди Рэйвен.

– И слава богу! – с улыбкой воскликнул Николас. Но тут же, снова став серьезным, бросил салфетку на стол и поднялся на ноги.

– Ну что, закончила?

– Да, закончила, – кивнула Джорджия.

– Вот и хорошо. Ты неплохо умеешь произносить речи, но теперь я хочу, чтобы ты выслушала меня. Твоя правда, ты действительно меня совсем не знаешь. А если бы знала, то понимала бы, что меня не интересуют такие вещи, как безупречная родословная. Я также не терплю манерности и жеманства. И позволь сказать тебе кое-что о леди Рэйвен. До того как она вышла замуж за моего дядю, ее не принимали в свете. Она с ловкостью карточного шулера пробралась в Рэйвенсволк и с того времени старательно играет роль графини. Даже не допускай мысли о том, что она чем-то лучше тебя, Джорджия. Эта женщина – порочная хитрая ведьма. Она никого не пожалеет, лишь бы получить желаемое. Ты в десять раз больше леди, чем она.

Джорджия грустно улыбнулась.

– Хотелось бы мне, чтобы это было правдой. Конечно же, ты лукавишь, но все равно спасибо тебе за эти слова. Раньше я часто мечтала о том, что когда-нибудь стану благородной дамой. И чем тяжелее становилась ситуация, тем более фантастическую историю я сочиняла. Ты бы очень посмеялся, если бы я рассказала тебе некоторые из них.

– Наверное, они похожи на историю Рапунцель, – со смехом сказал Николас.

– Ну… не совсем так, – ответила Джорджия, краснея.

– Дорогая, ты, похоже, еще и фантазерка, верно?

– Да, верно. Только проблема в том, что все равно приходится сталкиваться с реальностью, а это возвращает меня к тому же самому вопросу… Мы должны быть практичными, Николас. Должны сделать все, что мы можем в данных обстоятельствах.

Он промолчал и, отвернувшись, посмотрел в темное окно. В камине потрескивали дрова и плясали языки пламени, сгущавшие тени за его широкими плечами.

– Это как с этим домом, – продолжала Джорджия, любуясь ладной фигурой мужа. – Прошлым вечером, когда ты рассказывал мне о прежних днях, перед моими глазами словно по волшебству возникали картины той счастливой жизни – комнаты были чистыми и нарядными, дамы и джентльмены собирались на званые вечера… и повсюду слышался веселый смех. Но потом пришла пора возвращаться в действительность – и вот что оказалось передо мной. – Она обвела взглядом комнату и вздохнула.

– Да, верно, – отозвался Николас, продолжая вглядываться в темноту. – Совершенно верно. И какие же чувства эта картина пробудила у тебя, Джорджия?

– Надежду, – ответила она. – Впервые у меня появилась надежда сделать реальную жизнь… немножко волшебной, понимаешь? Ты когда-нибудь просыпался после живого яркого сна, думая, что все то, что ты видел, – настоящее и что все это пришло в твою жизнь?

– Такое со мной случалось, – ответил Николас.

– Тогда ты понимаешь, что я имею в виду. Я часто сидела около этого дома и, глядя на него, представляла, каким он был раньше, в то время, когда в нем кипела жизнь. Я сочиняла истории о нем и даже придумала семью для него. Но та история, которую ты рассказал мне вчера вечером, была даже интереснее, чем моя, потому что она была подлинной. Однако и в ней присутствовало волшебство. А теперь, Николас, у нас появился шанс сделать так, чтобы все это вернулось к жизни…

Джорджия внезапно умолкла, устыдившись своей откровенности. Она никогда и никому об этом не рассказывала.

– Ох, теперь я чувствую себя… Мне очень неловко. Видишь, какая я фантазерка? Обещаю, что буду держать в узде эту мою глупую склонность.

Николас наконец-то обернулся.

– Я предпочитаю, чтобы ты этого не делала, – произнес он с улыбкой. – Нашему дому и впрямь потребуется изрядная доля волшебства – только тогда удастся вернуть ему прежний вид. Что ж, пойдем. Пора подниматься наверх. Огонь в камине угасает, и скоро здесь станет холодно.

– Ты иди, Николас, а я тут приберу, – ответила Джорджия.

Муж шагнул к ней и, снова улыбнувшись, обнял за плечи.

– Дорогая, ты должна меня слушаться. Ты можешь работать, если это доставляет тебе удовольствие, но тебе не следует вторгаться на территорию Бинкли. Он ни тебя, ни меня не поблагодарит за это. Это урок номер один, а теперь – урок номер два. Ты будешь уважать мнения своего мужа – в разумных пределах, разумеется. Пойдем же…

По-прежнему обнимая Джорджию за плечи, Николас взял канделябр и вывел ее из столовой. У двери ее спальни он вновь оставил жену, тихо и вежливо пожелав спокойной ночи.

Этой ночью Джорджия лежала без сна, думая о человеке, за которого так скоропалительно вышла замуж, – о человеке, совершенно не походившем на всех тех, кого она знала прежде.

Услышав крик, Николас сначала не мог понять, откуда он донесся, потом осознал, что это – его собственный крик. Вода была у него над головой, и что-то увлекало его все глубже и глубже – вскоре вода уже затекала ему в нос и в рот, и он задыхался…