Сладкий грех - Никола Корник

Пробуждение.

Лотте почудилось, что она вдруг вернула себе прежние ощущения, но они казались лишь бледным подобием ощущений теперешних. Эта жгучая реальность превзошла все, что было прежде.

Простое прикосновение Эвана к ее руке заставило Лотту вздрогнуть. Боже, имея все возможности, он предпочел всего лишь прикоснуться к руке обнаженной женщины… Он мягко потянул Лотту, усаживая на краешек кровати, потом уложил так, что она, не защищенная ничем, вся открылась его взгляду. Ее тело вновь выгнулось от неосуществленного желания, в то время как его взгляд продолжал беззастенчиво путешествовать, оценивая ее всю до самых кончиков ногтей. Протянув руку, он сбросил с нее туфельки, за ними последовали чулки.

Эван устроился рядом с ней, облокотившись на локоть. Он все еще был полностью одет.

— Вы по-прежнему выглядите испуганной, — заметил он, прикасаясь к щеке жестом полным сдержанной ласки, и, потянувшись, убрал прядь растрепавшихся волос с ее лба. — Мне казалось, я сделал все, чтобы развеять ваши страхи.

— Вам удалось, — прошептала Лотта, прижимаясь губами к его пальцам. — Но если вам снова придет в голову остановиться, я просто убью вас.

Он рассмеялся и хищно устремился к ней, чтобы вновь завоевать ее губы, впившись в них новым глубоким поцелуем. Теперь он вел себя жестче, не стараясь полностью контролировать себя. Лотта почувствовала, насколько свободнее он стал, взамен приобретя силу, с поцелуем уносившую ее туда, где разливался сладостный жар, откуда не хотелось возвращаться.

Дыхание почти прервалось, когда они смогли оторваться друг от друга.

— Снимите одежду, — прошептала Лотта. — Ведь так мы не сможем быть на равных.

Эван перевернулся на кровати, сорвав с себя камзол и отшвырнув его в дальний конец комнаты. Туда же последовали шейный платок и рубашка. В каждом жесте сквозило едва сдерживаемое нетерпение. Лотта наблюдала за ним. За эти годы ей приходилось часто видеть обнаженных мужчин. Их тела чаще всего вызывали у Лотты чувство досадного разочарования. Неправильно сложенные, обрюзгшие, зачастую просто уродливые мужчины много выигрывали, когда были одеты. Ее бабушка-француженка предупреждала Лотту об этом, перед тем как выдать замуж неопытную семнадцатилетнюю девицу. К сожалению, Лотте так и не пришлось усомниться в ее правоте.

Но к Эвану Райдеру это не имело никакого отношения. Его тело было крепким и гибким. Широкие плечи и грудь поражали своей мускулистостью. Бедра от постоянных упражнений в верховой езде, на взгляд Лотты, были, пожалуй, чуть более мускулисты, чем требовалось, но почему-то именно это заставляло ее голову кружиться от предвкушения. От подобного зрелища во рту у нее пересохло, кровь сильными толчками билась от нарастающего вожделения.

— А дальше, — поторопила она, видя, что Эван остановился. Огонек, который горел в его глазах, когда он смотрел на нее, разгорался все ярче и сильнее, желание брало верх. Ее сердце тяжелыми ударами сотрясало грудь.

Всего мгновение понадобилось Эвану, чтобы сорвать с себя оставшуюся одежду, и вот он перед ней, совершенно обнаженный и прекрасный в своей наготе, поражающей силой и мощью. Лотта не смогла не задержать восхищенный взгляд на его бедрах. Его эрекция потрясла ее так же, как и все, что она видела, в горле пересохло. Ей казалось, что сейчас он набросится и, раздвинув ее бедра, овладеет ею.

Однако ничего не происходило. Эван стоял, устремив свой взгляд на Лотту так, что она почти физически ощущала его, как прикосновение. Она беспокойно поежилась. Тогда он вновь прилег рядом и принялся ласкать ее, мягко и благоговейно прикасаясь губами повсюду, от плеч до округлого изгиба бедер и теплой мягкости живота. Когда Эван поцеловал ее под грудью, Лотта вся напряглась и затрепетала. Потянулась навстречу, как опытная любовница полагая, что настал момент проявить инициативу. Однако Эван твердо отвел ее руки и мягко прижал к бокам.

— Нет, еще не время. Лежите спокойно. Мы все будем делать так, как хочу я, — прошептал он.

И продолжил любовную пытку, действуя твердо и нежно. Каждое прикосновение оставляло на ее коже огненный след, жгучую печать. Эван чуть прикусил ее у основания шеи, каждый вздох, который ощущала ее кожа, заставлял Лотту трепетать все сильнее. Она поняла, что выгибается навстречу, ища его поцелуев, желала, чтобы он вновь охватил своими губами ее грудь, открывалась его ласкам. Но он оставил ее призыв без ответа, вызывая прилив отчаянного неудовлетворения, близкого к ярости. Вместо этого он занялся исследованием ее живота, внезапно ударив ее кончиком языка во впадину пупка. Прохлада дохнула на ее влажную кожу, и она содрогнулась, всем существом желая почувствовать такой же удар внутри себя.

— Пожалуйста…

Эта мольба сорвалась с ее губ помимо желания, Лотта сама плохо осознавала, что делает. Она лишь почувствовала, как он улыбается, продолжая целовать ее живот.

Приподнявшись и дотянувшись до ее возбужденного соска, он взял его в рот. Она почти закричала, сознание померкло от невероятного наслаждения. Он чуть тянул и покусывал, заставляя испытывать экстаз, грозящий расплавить каждую косточку в ее теле. Дрожь стало невозможно унять. Мускулы живота нервно сжались, и она вновь потянулась к нему, ослепнув от желания, однако Эван вновь прижал ее к кровати, покрывая поцелуями и лаская всю от живота до груди до тех пор, пока Лотта не застонала. Ее тело ожило, подавляя все мысли, оставляя место лишь для чувств.

— Вы сводите меня с ума… — Слова вырвались у нее независимо от желания. Она услышала, как он рассмеялся, прежде чем предать ее грудь новой сладкой муке.

Лотта извивалась в томительной жажде почувствовать его внутри себя, Эван ускользнул от объятий, продолжая медленную утонченную пытку ее тела, прижимаясь приоткрытым ртом к коже, оставляя на ней жгучие, как клеймо, следы. Теперь, вновь приблизившись к нежной шее, он покрыл ее мелкими, нестерпимо сладостными поцелуями, а затем, приподнявшись, приник губами к ее рту, требовательному, жадному, отказавшемуся от всякой сдержанности.

Он захватил власть, и теперь, чего бы ни пожелал, Лотта отдала бы больше. Ее память, опыт не могли ничем помочь, она никогда прежде не испытывала подобного томного наслаждения, окрашенного с изысканной нежностью.

— Пожалуйста… — вскрикнула Лотта снова, и собственный голос показался ей незнакомым. — Сейчас…

На этот раз Эван подвел свою руку под ее бедра, разводя ноги. Лотта почувствовала, как прохлада проникла к влажной жаркой расщелине, заставляя ее тело ощутить спазм неутоленного желания. Он нависал над ней, позволяя своим пальцам, чуть поглаживая, продвигаться по гладкой чувствительной коже внутренней части бедер все выше, соскальзывая к жаркой алчущей сердцевине. Он касался и ласкал ее там, пока она не вскрикнула, думая, что наконец смогла утолить свой мучительный голод. Его пальцы, описывающие медленные круги, приостановили свое движение.