После ночи — утро - Михаил Фёдорович Колягин

сказать, судьба решается». Но он не договорил, а только сурово, осуждающе посмотрел на дежурного.

— Хорошо, — согласился тот, взяв трубку селектора, — сейчас попрошу разрешения у диспетчера.

Что побудило Ивана Ивановича взять такой поезд, он до сих пор даже не может себе уяснить. Ведь хорошо знал, что на горном профиле с затяжными подъемами и малыми радиусами кривых нельзя использовать сполна живую силу поезда за счет разгона его по уклону, где каждый лишний вагон давал себя знать. Но ему очень хотелось «поспорить» с электровозом.

После, разбирая по деталям весь рейс, Иван Иванович не обнаружил ни одного просчета или оплошности. Поезд он вел, как всегда, умело, своевременно давал под скаты песок, Семен держал полное давление пара в котле. Паровоз даже ни разу не сбуксовал на подъеме. Просто у верной машины не хватило сил. Иван Иванович не злился на паровоз, как бывало раньше. Он с грустью наблюдал, как слабеет на подъеме машина, жалел ее, словно живую, а помочь ничем не мог.

— Ну, милая, поднатужься! Еще немного!

Когда поезд остановился, Селиверстов впервые подумал о том, что произошло непоправимое.

На выручку пришел электровоз. Он подкатил вскоре же после остановки, и Иван Иванович понял: электровоз ожидал на станции. Диспетчер предвидел такой исход, но не хотел мешать Ивану Ивановичу. И ему стало горько.

Из кабины электровоза вылез машинист и поднялся в паровозную будку. Это был Леша Назаров — бывший помощник Ивана Ивановича. Селиверстов больше всего боялся насмешек. Но Алексей вежливо поздоровался и тут же попросил справку о тормозах: ее должен иметь машинист ведущего локомотива. Потом Назаров нерешительно кашлянул и почему-то виноватым голосом попросил:

— Знаете что, дядя Ваня, я хочу испытать электровоз. На что он способен в наших условиях. Вы, пожалуйста, не открывайте пара. Я один попробую.

Иван Иванович исподлобья взглянул на парня:

— А надеешься?

— Да как вам сказать, опыта маловато, больше на машину рассчитываю. А вот если бы вы, дядя Ваня, с вашим опытом сели за контроллер электровоза, то могу смело сказать: две тысячи тонн прицепи — увезет.

— Только без агитации, — оборвал Назарова Иван Иванович. — Беги на свой локомотив да трогай побыстрее.

Вскоре с электровоза раздался густой, похожий на пароходный гудок, сигнал. Вагоны трогались с места неохотно, словно им нравилось стоять в тени между скалами. Со скал, нагнув свои лохматые головы, заглядывали сосны. Но вот вагоны покатились быстрее, навстречу побежали деревья. Иван Иванович посветлел. Упругий встречный ветер заносил в будку прохладу и пряные запахи леса. Поезд, огибая горы, мчался с большой скоростью, возвещая о себе призывными свистками и грохотом.

Около двадцати лет Селиверстов водил поезда по крутым перевалам Урала. На своем участке пути он знал каждую трещину на скале, каждую извилину бегущей за откосом реки, в каком месте от железной дороги убегала глухая лесная тропка.

И вот с недавнего времени в его жизнь начала вторгаться новая сила, в которую страшно было даже сразу поверить!

После злополучного рейса Селиверстова вызвал заместитель начальника отделения дороги Иван Демьянович Чернявский. Машинист ожидал «разгона», но тот встретил его добродушно:

— Ну как, Иван Иванович, кто оказался прав, кто сильнее? Убедились теперь?

Селиверстов молчал. Чернявский взглянул на него и добавил:

— Вы зря рисковали, Иван Иванович. Опытный, серьезный машинист, а пошли на такое… Наказывать вас не будем, но вот паровоз поставим в запас. Приказ о постановке подписан.

Иван Иванович ожидал этого приказа со дня на день, и все-таки слова Чернявского больно хлестнули его.

— Только мой? — прохрипел он.

— Нет, — успокоил его Чернявский, — на участке не останется ни одного поездного паровоза.

— Что ж, придется, видно, на маневры переходить, если, конечно, там для меня место найдется.

Первое время на маневрах Иван Иванович уставал. После работы гудело в голове, болели руки, но главное было не в этом. Как только они выезжали из-за плотных стен составов на конец станции, откуда были видны горы, ему становилось не по себе. В таких случаях к нему подходил Сеня Гончаренко и предлагал:

— Дядя Ваня, отдохните, я поработаю.

Ловкий и смышленый, он уверенно владел реверсом и часто замещал машиниста. Иван Иванович больше не спорил с помощником о преимуществах паровоза над локомотивами. Зато Сеня чаще поговаривал об электровозе, восхищался им.

— Вы бывали когда-нибудь в кабине? — возбужденно восклицал он. — Сходите для интереса. Красота!

Иван Иванович сердился. И все-таки ему пришлось побывать на электровозе. Смешно сказать: из-за своих старых часов. Однажды хотел съездить в Миасс. Пришел на вокзал за семь минут до отправления электрички, А ему сказали, что поезд ушел минут пять назад. Впервые в жизни Иван Иванович опоздал, с обидой взглянул на свои часы. Почти двадцать лет ходили минута в минуту, а тут…

Следующего поезда надо было ждать восемь часов. Долго! И вдруг заметил торопливо идущего по перрону Назарова. Иван Иванович поздоровался и виновато признался:

— На электричку вот опоздал.

— Что за беда — пойдемте со мной! — обрадовался Назаров. — Я иду отправляться.

— Нет, — замотал головой Иван Иванович, — я лучше на тормозе поеду.

— Что вы, дядя Ваня, жить вам надоело, что ли? В такую погоду и в осеннем пальто…

У Селиверстова не оставалось другого выбора. Он согласился. В кабине электровоза он старался ничему не удивляться. Алексей как гостеприимный хозяин предложил ему раздеться. Пальто убрал в шкаф.

— Ишь ты, — буркнул Иван Иванович, — как в квартире: шифоньеры завели, трюмо повесили.

— Они с завода со всем этим приходят, — объяснил помощник Назарова.

Селиверстов строго взглянул на него, как бы говоря: молчи, мол, коли тебя не спрашивают.

Алексей включил плитки, и скоро под ногами Иван Иванович почувствовал приятное тепло. Уселся на стуле поудобнее.

— Может быть, в заднюю кабину пойдете? — предложил Назаров. — Я и там плитки включил. Отдохнете.

— Нет, — ответил Иван Иванович, — я привык вперед смотреть, когда еду.

Вскоре отправились.

Селиверстов искоса наблюдал за движениями Назарова. «А ничего особенного, — думал он, — и я бы сейчас сел и поехал. Управление почти такое же. Кран машиниста тот же, что и на паровозе. Только устройство машины надо изучить».

Поезд оказался длинным, со множеством двухосных платформ. Вести такой состав на большой скорости по горам надо особенно умело — иначе можно оборвать. Неожиданно произошла сильная оттяжка. Селиверстов насторожился.

— Ты что же, дружок, профиль пути забыл? — строго спросил он. — Разве не знаешь, что на этом месте надо сжимать состав — локомотивным тормозом поддерживать?

Назаров виновато оглянулся.

— А сейчас надо открываться, — спустя несколько минут посоветовал Селиверстов, — иначе опять оттяжка получится.

Назаров, как послушный ученик, выполнял все указания.

Иван Иванович,