Ленинград сражающийся, 1941–1942 - Борис Петрович Белозеров

а) в тыловом районе (опергруппы) в каждом эвакуированном населенном пункте 25-километровой прифронтовой полосы назначить военных комендантов (в селах и деревнях из лиц младшего комсостава и красноармейцев, в районных центрах и других крупных населенных пунктах – из лиц среднего и младшего начсостава, преимущественно из тыловых учреждений);

б) военных комендантов населенных пунктов в границах участков отдельных частей и соединений назначать приказом командиров частей и их соединений, с последующим утверждением начальником тыла армии;

в) в зависимости от обстановки принимать меры по сохранению дорог, строений и имущества эвакуированного населения, выделяя для этого в распоряжение военных комендантов воинские команды для несения службы патрулирования[879].

Этот приказ обязывал командующих армиями, командиров соединений и частей принимать все меры для сохранения жилого фонда, хозяйственных построек, мебели и инвентаря с целью передачи их по возвращении своим хозяевам, которые вынуждены были эвакуироваться или же выселиться из прифронтовой полосы, получив заверение в том, что их имущество будет сохранено и возвращено в целости, если этот район не будет подвергнут боевым действиям.

Находясь в осажденном городе, видя страдания и лишения его жителей и одновременно их стойкость и надежду на победу, командующий обретал дополнительные силы и уверенность в том, что все армии фронта во взаимодействии с Волховским фронтом, Краснознаменным Балтийским флотом сумеют разорвать вражеское кольцо блокады. И в этом он рассчитывал на помощь рабочих оборонных заводов и цехов. Во время встреч с Говоровым ученые и конструкторы убеждали его в возможности производства необходимой боевой техники, артиллерийского и стрелкового вооружения в цехах заводов. Но он осознавал и понимал все трудности в организации этой работы.

Как профессионал в области теории и практики применения артиллерии в различных видах боя, Л. А. Говоров внимательно интересовался развитием и совершенствованием этого вида вооружения, стремился своими советами и практической помощью улучшать боевые и технические характеристики тех или иных артиллерийских систем. Как специалист, свои пожелания он высказывал конструкторам, официальные заключения направлялись документами через артиллерийское управление фронта. Он хорошо знал, что ГКО уделяет большое внимание превращению артиллерии в мощное оружие, способное наносить разрушительные удары по оборонительным рубежам противника.

В 1942 г. было создано Центральное конструкторское бюро, в котором были сосредоточены самые лучшие, высококвалифицированные кадры ученых и конструкторов-артиллеристов. Группы специалистов военных академий пристально изучали развитие артиллерийского вооружения противника, свои выводы рекомендовали ученым для улучшения тех или иных систем. В том же году под руководством конструктора В. Г. Грабина была создана 76-мм дивизионная пушка ЗИС‑3, отличавшаяся скорострельностью, подвижностью и мощностью огня. Пушка стреляла на дальность 13 290 м, имела большой угол горизонтального обстрела, обладала скорострельностью 2530 выстрелов в минуту. Достижением являлось то, что пушка передвигалась со скоростью до 45 км/ч.

Один из бывших руководителей германской фирмы «Крупп» доктор Вольф дал ей такую оценку: «Немецкие артиллерийские конструкции превосходили орудия других государств, за исключением советских. Я проводил сравнительные стрельбы из различных пушек, попавших к нам, и считаю, что советская пушка ЗИС‑3 является лучшим 76-мм орудием Второй мировой войны. Можно сказать, что это одна из самых гениальных конструкций в истории ствольной артиллерии»[880].

Значительное внимание ученые и конструкторы уделяли зенитной артиллерии по совершенствованию ее материальной части. Улучшение зенитной артиллерии осуществлялось путем применения более совершенных способов наведения. Ручной способ заменялся гидроприводом, который синхронно был связан с приборами управления огнем и строился на основе счетнорешающих устройств, оснащенных электрической синхронной связью с зенитным орудием. Это имело исключительно важное значение в борьбе со скоростными самолетами врага, летящими на больших высотах.

Одновременно совершенствовалось авиационное вооружение. В 1942 г. на вооружение была принята 37-мм авиапушка ЗИС‑37 конструкции А. Э. Нудельмана и др. Эта пушка имела короткий ход ствола, пружинно-гидравлический накатник, ленточное питание патронами. Ее снаряд с расстояния 200 м пробивал 50-мм броню, одного его попадания было достаточно для уничтожения самолета. Пушка НС‑37 поступила на вооружение самолета ЯК‑9Т, а на штурмовиках ИЛ‑2 она устанавливалась под крыльями. В последующем были созданы более мощные авиационные пушки Д‑20, НС‑23 и другие, по своим тактико-техническим данным значительно превосходившие немецкое авиационное вооружение[881].

Безусловно, крупным успехом явилось создание новой артиллерии – реактивной, что позволило увеличить мощность огневых средств, производить массовый залповый огонь. Этот вид вооружений был создан и испытан еще до войны. В создании этого оружия – боевых ракет, ставших известными под именем «катюша», и специальных порохов принимали участие ученые и конструкторы Б. С. Петропавловский, Г. Э. Лангемак, Л. Э. Шварц, В. А. Артемьев и другие[882].

Простые по своей конструкции установки представляли собой ферму из 16 направляющих, на которых располагались 132-мм реактивные снаряды общим весом 42,5 кг с дальностью полета 7900 м. Такие установки монтировались на трехосном грузовике «ЗИС‑6» и за несколько секунд могли выпустить 16 мощных снарядов. В начале войны войска располагали реактивными снарядами М‑13 и пусковой установкой БМ‑13. Переход от обороны к наступлению потребовал значительного увеличения мощности залпового огня всех видов артиллерии и прежде всего реактивной. Нужно было разрушать опорные пункты в обороне врага, наносить ему удар, способный парализовать оперативно-тактические резервы и не дать им возможности совершать маневр.

Совет по реактивному вооружению при ГКО постоянно требовал от ученых и конструкторов поиска новых решений в совершенствовании пусковых установок и самих снарядов, усиления боевых возможностей реактивного оружия. Большие работы в этой области провели сотрудники реактивного научно-исследовательского института во главе с В. А. Тимофеевым. Была создана 24-зарядная установка на шасси легких танков со снарядом М‑8, впоследствии в 1942 г. – 48-зарядная установка, которая прошла до конца войны.

Совершенствовались и реактивные снаряды. Характерно то, что в 1942 г. в осажденном Ленинграде началось производство 280-мм фугасного турбореактивного снаряда М‑28 с дальностью полета 1900 м. Его создателем явился ученый-конструктор Н. Н. Кузнецов. Вместе со своими сотрудниками он постоянно модернизировал это оружие. Этим коллективом был создан 300-мм фугасный реактивный снаряд – с дальностью полета в 1,5 раза выше, чем снаряд М‑30.

Массовое производство привело к тому, что ракетное оружие стало применяться во всех видах советских вооруженных сил. В ноябре 1942 г. было сформировано 70 % общего числа имевшейся к концу войны дивизионной реактивной артиллерии. Ни одна из воюющих стран не применяла в таких масштабах ракетное оружие[883].

Большие работы велись в области ракетного топлива. Здесь важно было разгадать особое таинство физико-химических явлений, которые влияют на горение пороха и действия газов, проходящих через сопло. Эти задачи успешно решали профессора Я. Б. Зельдович, Ю. Б. Харитон и др.

Огромная роль в налаживании военного производства принадлежала районным комитетам партии и заводским парторганизациям. Из месяца в месяц наращивалась мощность