Ленинград сражающийся, 1941–1942 - Борис Петрович Белозеров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Определяя важнейшее военно-материальное и инженерно-техническое вооружение по подготовке города-фронта к предстоящим боевым действиям, командующий столкнулся с ответственной задачей по разработке и представлению Военному совету для Ставки ВГК плана предстоящих боевых операций.
Однако главная задача командного состава фронта, партийных и советских органов города состояла в организации стабильного снабжения блокадного Ленинграда, не зависящего от воды и льда, на более защищенный от вражеской авиации и обстрелов путь. Несомненно, такой линией сообщения могла стать железная дорога. На Военном совете фронта обсуждались варианты создания такого пути сообщения, рассматривались типы и способы его сооружения.
Подготовленные Военным советом фронта предложения были направлены в ГКО, который постановлением от 21 ноября 1942 г. № 2531«сс» утвердил предложенный вариант. Решение ГКО легло в основу постановления Военного совета Ленинградского фронта от 26 ноября 1942 г. № 001262. В нем требовалось построить трассу нормальной железнодорожной колеи свайно-ледяной конструкции по Ладожскому озеру севернее острова Зеленец с примыканием на западном берегу – ст. Ладожское озеро, и на восточном берегу – в районе ст. Кобона, общей протяженностью около 35 км. Кроме этого, намечалось построить узкоколейную железную дорогу на расстоянии 100–300 метров южнее от основной трассы и использовать ее в первую очередь. Суточная пропускная способность железнодорожной переправы через Ладожское озеро должна была составлять 6000 тонн. Строительство железнодорожной переправы узкой и широкой колеи через Ладожское озеро было возложено на УВВР‑2 (т. Зубков). Движение по железной дороге нормальной колеи планировалось начать во второй половине января 1943 г., а по железнодорожной переправе узкой колеи через Ладожское озеро – в конце декабря 1942 г.[893].
Данный документ является уникальным не только по самой значимости, но и как отражающий глубину и полноту тех позиций, которые обеспечивали выполнение задуманной цели. В нем сжато, но предельно четко были сформулированы все положения, позволяющие в совокупности возвести крайне необходимую железнодорожную магистраль в условиях вражеской блокады. Военные и гражданские должностные лица получили конкретные задания по сооружению этой дороги. Строителей железнодорожной переправы требовалось обеспечивать питанием по норме 1, включив в паек выдачу водки 100 г в сутки на человека и хозяйственного мыла по 215 г на человека[894].
Война всегда оставляет после себя тяжелые последствия, которые выражаются в утрате материальных ценностей: разрушение и пожары, вызванные бомбардировками и артобстрелами; приведение в негодность огромного количества боевой техники и вооружения; утрата военного имущества в силу боевых и природных обстоятельств. Однако в войне проявляется эгоизм, стремление обогатиться за счет военного имущества. В условиях жестокой войны, выпавшей на долю Советского государства, к сожалению, такие факты имели место.
3 марта 1942 г. Государственный Комитет Обороны принял постановление «Об охране военного имущества Красной армии в военное время», в котором указал: «Исходя из того, что хищение и разбазаривание военного имущества подрывает военную мощь Союза Советских Социалистических Республик, что люди, творящие эти злодеяния, должны быть рассматриваемы как враги народа, Государственный Комитет Обороны постановляет:
1. Установить на военное время:
– за хищение (воровство) оружия, боеприпасов, продовольствия, обмундирования, снаряжения, горючего и прочего военного имущества, совершенное складскими работниками и другими лицами, в непосредственном ведении которых постоянно или временно находилось это народное достояние;
за хищение (воровство) тех же предметов военного снабжения лицами, ответственными за сохранность или сопровождение воинских грузов на железнодорожном, водном, авиационном транспорте, а равно водителями или сопровождающими грузовые автомашины и повозными;
за умышленную порчу или приведение в негодность обмундирования, снаряжения, оружия и военно-технического имущества, выданных военнослужащим в индивидуальное или коллективное пользование
– высшую меру наказания – расстрел – с конфискацией всего личного имущества преступника.
2. Лиц, принявших в свое пользование или на хранение упомянутое в ст. 1 настоящего Постановления имущество, зная заведомо о том, что оно похищено или незаконно приобретено, а равно всех лиц, незаконно приобретающих и хранящих оружие, военно-техническое имущество, военное обмундирование и другие предметы военного образца, подвергать ответственности, как соучастников (ст. 17 и примечание 2 к ст. 1911 УК РСФСР по редакции СУ 1936 г. № 1 «высшая мера наказания»).
3. За разбазаривание указанного в ст. 1 настоящего Постановления военного имущества, а именно:
за отпуск должностным лицам на довольствие войск или отдельным военнослужащим продовольствия или военного имущества сверх установленного нормой;
за оставление военного имущества без надзора, когда это не вызывалось условиями боевой обстановки;
за оставление противнику боевой техники и другого военного имущества в обстановке, когда это не вызывалось военными обстоятельствами;
за нарушение правил хранения военного имущества, последствием чего явилась порча или хищение имущества;
за несдачу должностными лицами служб снабжения довольствующим органам тары от продовольствия, боеприпасов и техники, подлежащих возврату народному хозяйству
– подвергать лишению свободы не ниже пяти лет с удержанием стоимости утраченного или испорченного имущества. Дело рассматривать в трехдневный срок»[895].
Это постановление ГКО легло в основу приказа наркома обороны от 3 марта 1942 г. «Об улучшении охраны и мерах наказания за хищение и разбазаривание военного имущества». Л. Говоров знал об этом приказе, еще будучи командармом 5-й армии, и организовал работу по его доведению до командиров дивизий, полков и подразделений. Тогда объем тыловых задач был меньше, чем теперь. Поэтому он решил этот приказ еще раз довести до всех командующих армиями и их начальников тыла, лично побывать на некоторых базах и складах и ознакомиться с порядком хранения, поступления и списания военного имущества. Л. А. Говоров потребовал детально разобраться в выявленных фактах халатного отношения к военному имуществу и представить донесение о принятых мерах.
Командующий фронтом крайне ответственно подходил к организации планирования боевых операций. Ему было хорошо известно, что Генеральный штаб очень нуждается в продуманных и обоснованных положениях, которые легли бы в оперативные планы. Именно на конкретном театре боевых действий можно было объективно и полно предвидеть картину будущего сражения, его слабые и сильные стороны. Здесь особенно важно было иметь полное представление о своих войсках и силах противника, состоянии боевого и материального обеспечения и др. Следует иметь в виду, что на каждом фронте имелись отделы по анализу своих операций и их результативности. Это помогало офицерам штабов учитывать допущенные просчеты при оперативном планировании.
18 ноября 1942 г. командующий Ленинградским фронтом генерал Л. А. Говоров представил Верховному главнокомандующему доклад, в котором Военный совет фронта отметил, что может создаться благоприятная обстановка для
