Собиратели Руси - Дмитрий Иванович Иловаиский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Печальную картину представлял Великий Новгород и вся его область после этого похода. Повсюду остались глубокие следы разорения и опустошения. Народу погибло гораздо более чем в первый поход; ибо тогда было теплое время и сельские жители укрывались в лесах; а теперь при зимних снегах и морозах укрыться было некуда, и множество людей погибло от меча, болезней, голода и холода.
Несмотря на такое истощение сил, вольнолюбивые новгородцы не могли скоро помириться с потерей самобытности и с тяжким для них московским владычеством. Уже в следующем 1479 году доброхоты донесли великому князю, что Новгород тайно сносится с Казимиром Литовским, который готовится к войне с Москвой и поднимает на него хана Золотой Орды; около того же времени возникло неудовольствие между Иоанном и его братьями, так что время показалось очень удобное для новгородского восстания. Иоанн оценил важность минуты, и на этот раз, вопреки своей обычной медлительности и осторожности, 26 октября поспешил в Новгород только с одной тысячью военных людей, поручив сыну собирать большую рать и идти за собой. Несмотря на поставленные по пути заставы, долженствовавшие не пропускать в Новгород известий о походе великого князя, граждане узнали о нем; они немедленно подняли знамя восстания и принялись укреплять город; причем вновь избрали степенных посадника и тысяцкого, и возобновили свое вечевое устройство. Услыхав о том, великий князь остановился в Бронницах, и две недели ждал, пока подошла московская рать. Тогда он вновь осадил Новгород. На этот раз осада продолжалась недолго: внутри города пошли опять раздоры партий и постоянные измены; многие граждане уходили в стан к великому князю. Меж тем московские пушки, направляемые Аристотелем, громили стены; а внешняя помощь ниоткуда не являлась. Новгородцы опять попытались было вступить в переговоры через своего архиепископа и послали просить опасной грамоты. Но Иоанн отвечал: «я сам опас для невинных и государь вам; отворите ворота; когда войду в город, то невинных ничем не оскорблю». Отворили ворота. Архиепископ с духовенством и с крестами, выборные власти, бояре и весь народ вышли навстречу великому князю, пали ниц и просили прощения. Он взял благословение у владыки; сказал, что невинным приносит мир, и отправился помолиться у св. Софии. Затем остановился в доме нового посадника Ефима Медведева, и началась суровая расправа.
Легкомысленно начав восстание, новгородцы не сообразили того, что в случае неудачи они лишаются и тех немногих льготных условий, на которых сдались Иоанну несколько месяцев тому назад. И действительно, великий князь после усмиренного восстания обошелся с ними уже как самодержавный государь со своими мятежными подданными. Во-первых, он велел схватить главных крамольников и подвергнуть их пытке. На этой пытке они оговорили архиепископа как участника мятежа. Тогда Феофил был взят под стражу и отослан в Москву, где заключен в Чудов монастырь; а великие владычные сокровища, состоявшие в золоте, серебре и драгоценных камнях, отобраны в казну государеву. На место Феофила был прислан потом из Москвы Сергий, посвященный в новгородского архиепископа из монахов Троицкой Лавры. Во-вторых, более сотни важнейших мятежников казнены; их имения также отобраны на государя. В-третьих, он теперь уже не считал обязательным для себя обещание не выводить новгородцев в Низовскую землю и широко воспользовался этим выводом, чтобы предупредить возможность будущих восстаний и окончательно сломить старую новгородскую гордыню. Так в том же году до тысячи семейств купеческих и детей боярских он разослал из Новгорода по Низовым городам, где раздал им поместья; до 7000 семейств черных людей также разместил по московским городам и посадам. На место же выселенных людей прислал из своих городов детей боярских и купцов. Затем в последующие годы подобные выводы и переселения возобновлялись несколько раз. Повод к ним подавали некоторые волнения, происходившие от притеснений московских наместников, причем сами новгородцы доносили на своих сограждан. В 1484 году по такому поводу были схвачены многие бояре, боярыни и житьи люди, и частью разосланы по городам, частью заключены в московские тюрьмы; а их села и имущества отобраны на государя. В это время была взята и та богатая боярыня-вдова Настасья, у которой когда-то Иоанн пировал на Городище. Еще прежде того были схвачены известные из предыдущих событий бояре и старые посадники Василий Казимир с братом своих Яковом Коробом и Лука Федоров. В 1488 году опять множество житьих людей переселено в Московскую землю по жалобе наместника (Якова Захаровича), будто новгородцы хотели его убить, и многие по этому обвинению были казнены. Дома и земли выселенцев раздавались переведенным на их место московским служилым и торговым людям. От таких перемещений изменился самый состав новгородского землевладельческого и торгового классов. Попав в среду низовского населения, выселенные новгородские семьи, не долго сохраняли там свои привычки и свой дух и скоро слились с коренными жителями; а многочисленные московские колонисты в Новгороде и его областях принесли сюда свои понятия и обычаи: они способствовали здесь забвению старых новгородских порядков, служили важной опорой властям для водворения московского самодержавия и помогли постепенному внутреннему объединению Новгородской земли с Московской. Все эти обоюдные переселения жителей, конечно, сопровождались разорением их хозяйств и вообще огромными экономическими потерями. Дорого обошлось древней Руси это объединение Новгорода с Москвой{95}.
Так прекратились самобытность и народоправление Великого Новгорода, продолжавшееся на глазах истории более четырех веков с половиной (считая со времени Ярослава I). Подобно республикам древнего мира и средневековым западноевропейским, сие народоправление прошло все ступени развития, и, пережив эпоху своего процветания, достигло периода упадка и разложения. В этом периоде особенно выступило наружу несоответствие его вечевого устройства с огромной территорией и с ее внешней обороной. Неизмеримые пространства его земли,
