Вельяминовы. Начало пути. Книга 1 - Нелли Шульман

— Все с ней будет хорошо, а кормилица окрестит, она обещала, — улыбнулась женщина и обняла подругу. «Приедешь со своим англичанином, а у девочки вашей уже имя будет.

Заберете доченьку, — и в Лондон».

— Я буду тебя ждать, — сказала Изабелла. «Только вот как ты нас найдешь?»

Марта вспомнила Джона и чуть улыбнулась. «Найду, моя милая, обязательно найду, не волнуйся».

Изабелла вдруг взяла ее за руку. «Это он тебя послал, да?», — сказала она, прижавшись щекой к нежным пальцам. «Да, милая?»

Марта поцеловала подругу в лоб и вдохнула запах роз. «Да, — сказала она тихо, — чтобы с тобой все было в порядке. Видишь, как он тебя любит, как волнуется за тебя?»

— Ты мой ангел, — тихо проговорила Изабелла. «Как у меня следующий ребенок родится — будешь крестной?»

Марта кивнула и обняла герцогиню. «А он, должно быть, очень хороший человек — потому что ты его так любишь».

— Ты даже не знаешь его? — удивилась Изабелла.

— Но обязательно узнаю, — Марта рассмеялась, — как встретимся в Лондоне — зовите в гости.

— Счастливой тебе дороги, — герцогиня перекрестила ее. «И обязательно отдай Тео и Теодору подарки. И в Лондоне приезжайте к нам все вместе, слышишь?»

Марта села в карету, а Изабелла, стоя на мраморной лестнице, посмотрела на север и прошептала: «Уже скоро, девочка моя, уже скоро».

Ди Ридольфи, поморщившись от боли в ноге, забрался в седло. Он уже лет десять как предпочитал кареты — но, не скажешь, же красивой, молодой женщине, что подагра мешает тебе ездить верхом.

— Синьора Марта, — пробормотал он и облизал пухлые губы. «Можно даже жениться, — вдруг подумал он. «Она, конечно, начнет изменять через какое-то время, но по ней видно — особа с головой, ничего неразумного делать не будет. Контору надо кому-то передавать, даже если она и не родит, — мало ли что, — у нее уже есть сын, — крепкий и здоровый. А на старости лет всегда приятно обнимать молодое тело — царь Давид тоже не дурак был. И хозяйственная женщина — сама всегда ухоженная, и дети тоже. Пожалуй, сделаю предложение».

Марта ждала его на дороге во Фьезоле.

— Хорошенькая она какая, — ди Ридольфи увидел, как играет утреннее солнце в убранных под бархатную шапочку волосах. «Нет, хватит мне всяких простолюдинок, опять же, дама обеспеченная, не из-за денег за меня замуж пойдет. И худенькая — я таких дам люблю.

Только сначала надо…, - он искоса посмотрел на Марту и опять облизал губы.

— Надеюсь, вы никому не говорили о нашей, — женщина покраснела, — прогулке? Я хоть и вдова, но все, же мне не хочется слышать потом сплетни…

— Ну что вы, — ди Ридольфи даже обиделся, — я не могу себе позволить скомпрометировать даму. Никто ничего не знает, синьора Марта.

— Кстати, там, куда мы едем, — добавил он, — есть пещеры. Они не такие знаменитые, как в Монтекатини Терме, но тоже довольно интересные.

— Боже, — Марта улыбнулась, — как бы мне хотелось посмотреть на них, хотя бы недолго.

Боюсь только, — она вздохнула, — мне одной будет страшно, я все-таки женщина.

— Синьора Марта, — напыжившись, ответил банкир, — я же с вами. Я вам все покажу.

— Только не надо далеко заходить, — подумал он. «Зачем время терять? Опять же и темно там, а у входа светлее».

Они спешились у маленького водопада и Марта ахнула: «Как красиво! Посмотрите, синьор Роберто!»

Ручей разлился от весенних дождей и падал вниз хрустальной, широкой струей.

— Ну, пойдемте, — он подал ей руку, — покажу вам пещеры, синьора Марта.

Она вдруг покраснела. «Вы идите вперед, синьор Роберто, а мне надо…, - она потупила глаза.

Банкир улыбнулся. «Вот по этой тропинке потом спускайтесь, — показал он на каменистую дорожку, что вела вниз, в овраг, — я вас буду ждать у входа».

Она еще успела послать ему воздушный поцелуй и прощебетать: «Я быстро».

Когда стих звук его шагов, Марта устало закрыла глаза и привалилась к стволу дерева.

Пахло свежей смолой и цветами. Где-то наверху ворковали лесные голуби.

— Все, — раздался голос сзади. «Молодец, Марта. Пойдем, провожу тебя к лошадям».

Джованни неслышно подошел к ней и улыбнулся:

— Внизу его встретили. Тео и Теодор уже ждут тебя, как выедешь из леса — там мой человек тебя заберет и отвезет к ним. Вот, — он протянул ей письмо, — в Женеве придешь по этому адресу, там вас устроят, как надо. Не волнуйся».

Марта внезапно подумала: «Правильно, что уезжая из Венеции, я взяла вексель у банкира.

Хороша бы я была сейчас, с мешками золота, и двумя детьми на руках».

Она чуть усмехнулась и сказала, глядя в сторону: «Спасибо. Приезжай, — она помедлила, — в Женеву, Джованни»

— Нет, — сказал тихо мужчина. «Не приеду, Марта. Просто так, — дернулся уголок тонких губ, — с тобой нельзя, а не просто так — надо любить. Я иначе не умею, уж таким я уродился».

— Надо любить, да, — вздохнула женщина, и, опираясь на его плечо, взлетела в седло.

— Счастливого пути, — Джованни пожал ей руку, и она, рассмеявшись, кивнула головой в сторону пещер: «Спрашивай его как следует, у него целый шкаф писем в доме».

— Туда мы тоже наведаемся, — он потрепал по холке ее лошадь. «Попозже».

Марта оглянулась через плечо и проводила взглядом его темноволосую голову.

— Ну, с Богом, — сказала она, и подхлестнула лошадь. «До Женевы путь неблизкий».

В пещере было темно. Костер, горевший в углу, еле освещал покрытые каплями воды стены.

Ди Ридольфи, сжавшись от страха, посмотрел на того, кто сидел, напротив. Очень красивый, темноглазый мужчина сцепил длинные пальцы и сказал:

— Вот что, синьор Роберто. Я не люблю пытать людей без нужды. Давайте так — вы нам сейчас все расскажете — про письма, шифры, про ваших людей в Англии, про то, что у вас хранится в шкафу, — а мы вас и пальцем не тронем. Договорились?

— А что потом? — испуганно спросил банкир. «Я расскажу, а вы меня убьете».

— Ну, вы же понимаете, синьор Роберто, что, во-первых, вы все равно расскажете — только это будет дольше и больнее, а во-вторых, в таком случае, мы вас потом совершенно точно убьем.

— Хотя бы из милосердия, потому что жить в таком виде вам будет, — мужчина помолчал, — затруднительно. Ну как?

— Вы же римлянин, — внезапно сказал ди Ридольфи. «Я по выговору слышу — римлянин. А та сучка, что меня сюда заманила, — венецианка. Зачем вы, итальянцы, работаете на протестантов? За деньги?»

Мужчина махнул рукой. Ди Ридольфи начали связывать.

— Вы, синьор Роберто, — мужчина достал кинжал и начал нагревать его в пламени костра, — задаете слишком много вопросов. Это неправильно. Спрашиваю здесь я, а вы отвечаете. Ну, начнем, пожалуй.

Ридольфи почувствовал жар раскаленного металла и торопливо сказал: «Не надо!

Пожалуйста, не надо! Я все расскажу, все».

— Так бы сразу, — пробормотал мужчина, но кинжал не убрал. Косясь на него, банкир начал говорить.

— Хорошо, — мужчина еще раз просмотрел записи и спрятал их в карман. «Вот видите, синьор Роберто, — все прошло, — он широко улыбнулся, и банкиру внезапно стало страшно, — безболезненно для вас. А вы боялись».

— А что теперь? — Ридольфи сжал застывшие пальцы.

— А теперь вы отойдете вон туда, — мужчина указал на темный спуск вниз, повернетесь спиной к входу и будете ждать. Лошадь ваша там же, где вы ее оставили. Как я и обещал — мы пальцем вас не тронем.

— Хорошо, — боязливо сказал ди Ридольфи и встав, чувствуя, как дрожат ноги, пошел вниз.

— Хватит, — обернулся он?

— Еще немного, — приказал мужчина. «Вот так, да, так и стойте».

— А сколько стоять? — крикнул ди Ридольфи, слушая эхо, что металось под сводами пещеры.

— Вы поймете, — рассмеялся мужчина, и, пригнувшись, шагнул наружу — в свет полудня.

— Поджигай, — кивнул Джованни помощнику. «Всем лечь! — крикнул он, обернувшись. Порох взорвался сразу и серая скала, закачавшись, рухнула вниз.

— Страшное дело — обвалы, — сказал ди Амальфи, отряхиваясь. «Могут случиться в любой момент. Теперь в эти пещеры совершенно точно никому не зайти»

— И не выйти, — расхохотался кто-то.

— Точно. Всем в седло, — скомандовал он. «Нам надо еще навестить дом усопшего синьора Роберто, забрать наследство покойника».

Интерлюдия

Копенгаген, май 1576 года

Он проснулся на рассвете, и, встав, распахнул маленькое окно. Комната была на чердаке постоялого двора, дешевая, но чистенькая. Мужчина высунулся наружу, и, посмотрев на гавань, вдохнул соленый, легкий ветер. Над темно-синей водой кружили чайки.

— Господи, счастье-то какое! — он тщательно умылся холодной водой, — ночи здесь, на севере были все еще зябкие, к утру кувшин остывал.

Он быстро спустился вниз и потрепал по щеке служанку. Та покраснела.