Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Георг Борн

— Согласен, — кивнул Кут де Яр. — Я принимаю все твои условия, и ты станешь полным хозяином нашего лагеря, когда мы отправимся на дело… — Он приглашающе махнул Марселю рукой. — А теперь я отведу тебя к нему. Я распорядился — ты будешь жить с ним под одной крышей. Ему сказано, что ты такой же пленник, как и он.

Хижина, в которой помещался старый левантинец, стояла на другом конце поляны. Возле нее расхаживал один из разбойников, исполнявший роль и часового, и слуги.

Кут де Яр толкнул дверь ногой и, нагнувшись, проскользнул внутрь. Вслед за ним вошел и Марсель.

На низкой постели лежал старый человек. Он не повернул головы, когда они вошли. Его окладистая седая борода разметалась по подушке.

Внутренность хижины никак не походила на место заточения. Пол был устлан коврами, возле одной из стен помещалась полка с книгами, а в изголовье постели стоял поставец с серебряной и фарфоровой посудой.

Как видно, Кут де Яр чувствовал себя здесь не очень уверенно. Он потоптался возле постели, а потом окликнул грека довольно деликатно:

— Господин Коронос, я привел тебе весьма благородного компаньона.

Марсель вздрогнул при этом имени.

«Не может быть! — подумал он. — Абу Коронос мертв. Я принял его последний вздох в мрачной камере Бастилии».

— Будь с ним повежливей, — неожиданно произнес предводитель разбойников, — а я пойду. Мне тут больше нечего делать. Надеюсь, вы поладите.

Он повернулся и вышел. Марсель слышал, как Кут де Яр о чем‑то толковал с часовым. Наконец шаги его стихли вдали.

Неожиданно старик резким движением приподнялся на постели и сел.

— Я его ненавижу… — прошипел он. — Я ненавижу этого негодяя! Его надежды напрасны. Он ничего не узнает от меня.

Марсель остолбенел и невольно подался назад.

Да, это был он, Абу Коронос! Тот самый Абу Коронос, которого он оплакал. Абу Коронос, каким‑то чудом воскресший из мертвых!

— Боже мой! Боже мой! — наконец вырвалось у него из груди. — Вы ли это, Абу?

Старик в свою очередь всплеснул руками.

— Марсель! Марсель Сорбон! — Он ошеломленно глядел на юношу. — И ты здесь, сын мой, в этом гнезде разбойников! Теперь я смогу спокойно умереть. Наконец‑то спокойно! Мне не выйти отсюда живым.

— Но позвольте, дорогой Абу… — Марсель обрел наконец дар речи. — Я оплакал вас там, в Бастилии, мне говорили…

— Да, сын мой, я словно бы побывал на том свете и чудом вернулся на этот, чтобы оказаться в лапах негодяя.

— Что же это было? — Марсель был сильно озадачен.

— Это было явление, которое медики называют глубокой летаргией. Так, во всяком случае, мне сказали, когда я наконец пришел в себя. Но думаю, что мне помогла Женщина в белом — или привидение Бастилии. Даже сквозь глубокий сон я чувствовал ее присутствие в камере… Должен тебе сказать, что меня успели обмыть и обрядить в саван. Все было уже приготовлено для того, чтобы предать меня земле. Могильщики Бастилии вывезли меня из крепости на одно из захудалых парижских кладбищ, где есть участок для таких, как я, и на чьих могилах не ставят крестов. Печальную процессию сопровождали мои друзья, верные мне люди. Они подкупили могильщиков, и те предоставили им возможность завершить погребальный обряд. И в тот самый момент я пришел в себя… Но теперь я счастлив, потому что снова

обрел тебя, — окончил он свою повесть. — Мне отсюда уже не выбраться, хоть я и пользуюсь относительной свободой. Но ты… Ты молод и силен. Ты должен совершить побег…

— Предводитель разбойников предупредил меня, что бежать отсюда невозможно…

— Какая чепуха! — прервал его грек. — Слуга, который меня предал, унес отсюда ноги. И я не слышал, чтобы он погиб.

— Кут де Яр говорит, что вся эта округа находится под властью привидений и нечистой силы, повелевающей стаями волков. Что есть только одна тропа, известная ему и его молодцам, по которой можно выбраться отсюда.

— Я бы давно бежал, не будь я стар и немощен, — снова перебил его Коронос. — Эти бредни, которыми он пугает тех, кто, как мы с вами, имел несчастье попасть в его руки, могут произвести впечатление только на невежд. Ты‑то, надеюсь, не попался на эту удочку?

— Вам я могу смело довериться. Я сбегу отсюда при первой же возможности, — откровенно признался Марсель. — Но не очертя голову, а основательно подготовившись. Я не собираюсь стать поживой для волков, а потому должен раздобыть какое‑нибудь оружие.

— Разумно, — одобрил его старец. — Ты не из тех юнцов, которые очертя голову бросаются в неизвестность. Отсюда надо непременно выбраться живым и сообщить властям о местоположении этого разбойничьего гнезда. В их интересах уничтожить его.

— Я постараюсь добиться этого, — заверил его Марсель.

— Жаль, что мне не суждено дожить до этой минуты, — вздохнул Коронос. — Как бы мне хотелось, чтобы исполнилась, наконец, моя мечта о мщении.

— Обещаю вам, что она исполнится, — торжественно объявил Марсель.

Старик приподнялся, и глаза его вспыхнули.

— Я верю тебе, — медленно промолвил он. — И награжу тебя. Она будет поистине царской, эта награда… Но давай оставим этот разговор до следующего раза… Я слишком утомлен…

И он откинулся на подушки.

— Готов служить вам, — поклонился Марсель. — У нас есть время.

На следующий день разбойничья ватага отправилась в очередной набег. Лагерь опустел. Лишь два человека почтенного возраста, как видно исправлявшие обязанности сторожей, лениво бродили между хижинами. Они же поддерживали огонь в очаге и подвешивали над ним котлы с каким‑то варевом.

Один из них прислуживал Короносу. Он принес ему блюдо с дымящимся мясом. И поставив его на стол, обратился к Марселю:

— А вы, сударь? Что бы вы хотели на завтрак?

— Я не стану есть это мясо, — сморщился Коронос. — И вовсе не потому, что я вегетарианец. Просто мой желудок не приемлет плотной пищи. Принесите мне яичницу из двух яиц. — Когда прислужник ушел, он проговорил: — А тебе, Марсель, рекомендую есть побольше мяса. Ибо ты должен набираться сил для грядущего предприятия.

Они уже понимали друг друга и знали, о каком предприятии идет речь.

После завтрака старик некоторое время лежал неподвижно. Грудь его тяжело вздымалась, — должно быть, пища уже не шла ему впрок.

— Принеси мне воды из источника, — попросил он Марселя.

Когда Марсель исполнил его просьбу, он выпростал из‑под покрывала худые ноги, сел, отпил несколько глотков студеной воды из кувшина и произнес:

— Вот теперь я чувствую себя лучше. Стало быть, я в состоянии открыть тебе то, чего тщетно добивается от меня негодяй, именующий себя дворянином и честным разбойником.