Дневники 1926-1927 - Михаил Пришвин

<Запись на полях> Хозяева стали позднее вставать (молотьба). Лисья шуба.

4 Сентября. Хозяин говорил вчера Е. П-не, что этой зимой сына ему придется женить. «Есть, — говорит он, — у нас лисья шуба, я ее к свадьбе берег, а он теперь стал понашивать и заносит, а к свадьбе придется другую делать». Так выходило из слов хозяина, что лисья шуба главная причина скорой женитьбы Сережи. Женится и кончено: хомут на всю жизнь, да и какой хомут!

По вечеру больше заметно движение осени, чем по утру. Но все-таки замечаю и утром, что мои хозяева стали много поздней меня вставать. У меня начинается самое хорошее время, предрассветные часы, в которые лучше всего работается. Я вышел сегодня не совсем рано, в 5 у., солнце, впрочем, еще только что поднялось и в тумане было, как месяц. Я пошел с Кентой на Ивановское болото пострелять бекасов всласть и на обратном пути в кустах проверить тетеревей.

Утро было прохладное, тихое и росистое. Мелкий лес, — березки, через пятое десятое, осинки и как редкость сосна или елочка с краснеющими кочками брусники — этот лес ждал охотника.

Я очень спешил попасть на болото до скота. В 5½ солнце вышло из тумана, и я отпустил Кенту, сказав «ищи!» Но нет, на поскотине дупелей еще не было. Я перешел на ту сторону Кубжи за бекасами, и как раз в это время вошло на мое место стадо, все лошади собрались в кучу и стали смотреть на мою собаку.

Мне казалось, они это на меня смотрят, попаду я или промахнусь в бекаса поначалу. Среди них был, конечно, и не видимый мне пастух. Я всегда делаю промахи, когда на меня смотрят. Не было исключения и в этом разе: три раза подряд. Но это меня ничуть не потревожило, теперь я уже уверен в своей стрельбе и знаю даже, что промах вначале лучше, чем счастливый выстрел. Опираясь на удачу, можно отлично разохотиться и без промаха бить в этот день, но это не значит, что завтра опять будет так. А вот когда началось с промахов, и притом знаешь наверное, что впереди будет лучше и лучше, то это уже не гаданье, а стрельба.

В охоте на бекасов, прежде всего смелость, решительность выстрела, чтобы стрелять не выцеливая, не выжидая, а сразу. Это не значит, что в этой стрельбе «сразу» тоже нет расчета, есть, конечно, только там уж рассчитывает не этот утопающий в грязи человек, а какой-то другой, легкий, свободный, счастливый. Вот именно надо выйти из расчета, из страха промазать на глазах всех лошадей, от всего этого мелкого надо отрешиться и выйти на всю волю. После трех неудачных выстрелов я, наконец, вышел из расчета, забыл лошадей.

Бекас летел, казалось, чуть-чуть не в меру, и я решился, стрельнул ему поперек пути. Он продолжал лететь после выстрела, но я что-то заметил, верно, это была оставшаяся в воздухе пушинка, а может быть, особенность полета. Бекас как будто совершенно нормально выбрал себе с высоты место для спуска, снизился, раскрыл крылышки совершенно так, как они делают при опускании в траву, но последнюю четверть аршина он спускался не так, было что-то неестественное, прямое… Я взял Кенту и, когда приблизился, выслал ее. Она сделала стойку и потом поняла: бекас лежал мертвый. Вот после этого, казалось бы, дурацкого, но смелого и решительного выстрела все пошло хорошо, и я взял свою норму (за норму считаю просто больше бекасов в сумке, чем промахов).

На обратном пути в кустах нашел ранний выводок тетеревов, который разлетелся невидимо. Потом нашел тетерку с двумя петушками, начинающими чернеть. Это был поздний выводок. Я взял обоих петушков, и бекасов у меня было 7 штук.

Ветер начался только в 10 у., но и то не такой, как вчера, и сегодня значительно теплее.

<Запись па полях> Безлюдье.

Я немножечко принастрелялся бекасов, тетерева в этом году с маленькими выводками неинтересны, все что-то нет «овсяных» дупелей.

Сижу я, отдыхаю в лесу под кустом, и является мне что-то вроде упрека: «как можешь ты выносить на родине такое безлюдье?» Мне очень знаком этот «социальный» голос по старому времени. Я тогда себе так ответил: «а как же моряки, как путешественники, исследователи, колонизаторы и т. д., мало ли таких людей на свете: все они живут надеждой на свидание с родными, с друзьями. Когда-нибудь и я увижусь».

И мне мой литературный путь кажется путем к близким мне людям. Оно так и оказалось, появились искренние люди, близкие, и стало среди них почти как в семье. Но все это было не совсем то: истинный друг так и остался недоступным, где-то за морями. Вот и теперь после разрушения литературной семьи стало еще виднее, что друг этот недоступный существует непременно и что этого довольно, чтобы выносить безлюдье пустыни и часто быть счастливым и не одиноким.

Корни социализма

<Запись на полях> Ромка — пылесос.

Ромка сидел двое суток без дела и одурел от скуки. Он выдумал превратить свой нос в пылесос, так делает: к тонкой щелке между половицами прижимает ноздрю и остальную часть носа туго пришлепнет, так что тянется только из щелки, и тянет, и тянет в себя движимое содержимое подполья; отнюхав одно место, переходит к другому и оставляет на первом мокрый отпечаток своего пятачка.

Мне надоело слушать этот пылесос, пришлось под вечер пройти с ним на болото. К вечеру бекасы, вероятно, приготовлялись летать, были строгие, слетели далеко, но один большой вислокрылый, снявшись, пересел на глазах Ромки в 10 шагах за куст. Мне удалось издали, то угрожая плетью, то лаская теплым словом, не только удержать Ромку от покушения бежать к нему, но даже призвать к себе. Потом я заставил его идти сзади, это было очень трудно, но все-таки я заставил, и так мы подошли к кусту: он, вспомнив, стал на старое место, я с другой стороны.

Вероятно, взволнованный работой над отозванием Ромки и особенно возней во время подхода, я промазал. Бекас, однако, опять пересел недалеко, и снова мучительный подход. После выстрела как обыкновенно уложил Ромку и теперь уже заставил подходить к мертвому определенно сзади себя. Когда возвращался домой, несколько раз проделал это: так с ружьем наизготовке, и он крался сзади. Это может быть примером ученья прямо на охоте без предварительной дрессировки.

В это поле не думаю пускать Ромку в лес, пусть пройдет его юношеская горячность.

<Запись на полях> Учил Ромку ходить позади.

5 Сентября. Ветер переменился, стало много теплее, но, конечно, все-таки пахнет осенью, и всю охоту можно выдержать в шерстяной толстовке.

Сегодня я беру Ромку для проверки дупелей и накидываю в сумку побольше баранок. Я достигаю баранками этими две цели, первое, даю Ромке за хорошую работу и, второе, уничтожая запас их, приближаю время, когда Е. П-на возьмется за печенье.