Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Осада Вана
Хотя большинство армян Вана были сосредоточены в квартале под названием Айгестан («Сады»), расположенном в восточной части города сразу под крепостью, некоторые жили в укрепленном старом городе, где находились магазины и основные правительственные учреждения. Между этими двумя районами лежала практически необитаемая территория. Таким образом, движения сопротивления, с которыми турецкие войска сражались в течение трех недель (одно в старом городе, а другое в Айгестане), были фактически разобщенными[1800]. Первые столкновения произошли в Айгестане на рассвете 20 апреля. Когда тремя часами позже Ван был обстрелян из западной части урартской цитадели, в которой находились городские казармы и склад боеприпасов, армяне забаррикадировались в старом городе[1801].
Д-р Кларенс Ашер, который был личным врачом Тахир-паши, бывшего вали Вана, хорошо знал его сына Джевдета в дни его молодости, а также его жену, сестру военного министра Энвера. В своем описании этого современного утонченного младотурка американский врач отмечает, что тот «показал себя непревзойденным мастером маскировки и притворства», когда убедил армян в своих благородных намерениях для того, чтобы облегчить себе вероломное убийство Ишхана, или когда поддерживал «хорошие общественные отношения» с миссионерами прежде, чем расстрелять это «логово неверных» и честно признаться в своих истинных чувствах по отношению к ним[1802]. По мнению миссионера, все делалось для того, чтобы показать, что Джевдет «планировал на 19 апреля массовую резню всех армян вилайета». Но по настоянию миссионеров он согласился обсудить с ними свое предложение о том, чтобы оставить в американской миссии жандармов для «обеспечения [их] защиты», и даже отложил на двадцать четыре часа выполнение своих планов относительно города с целью «обеспечения эффективной защиты»[1803]. Из всех участников тех событий такую гипотезу выдвинул только Ашер. Однако хронология погромов во всех казах Ванского вилайета, за исключением резни в селе Шатак/Шатах, скорее всего, ее подтверждает.
У защитников Вана, при их недостаточной численности и плохом вооружении, было преимущество: они находились в плотно застроенной городской среде. Но в нем же крылись и недостатки: их позиции непосредственно примыкали к правительственным зданиям в городе, таким как управление государственного долга, суд, отделение полиции и региональная администрация, откуда их могли атаковать турецкие войска. Именно поэтому руководители сопротивления в первый же день столкновений решили отправить десантников на задание с целью поджога этих зданий[1804].
Вскоре после начала боевых действий в ночь с 21 на 22 апреля в городской порт вошло судно, на борту которого находился очевидец и один из главных участников ванских событий Рафаэль де Ногалес, венесуэльский офицер, прибывший в распоряжение вали Вана. Став накануне свидетелем резни армян Адилджеваза, он, уже находясь на судне, видел отблески яркого пламени, расходящиеся от «горящих деревень», особенно из села Ардамед, в котором проводили лето влиятельные семьи Вана. Деревенская церковь пылала «как факел»[1805]. На следующее утро во время осмотра позиций в обеих частях Вана он заметил прибытие нескольких сотен курдов, которые должны были «оказать помощь в уничтожении всех армян» и принять участие в «зверской вакханалии» — облаве на армян, не сумевших пробиться в занявшие оборону кварталы. Несмотря на смелую попытку. Ногалесу не удалось спасти двух молоды) людей от курдских чете, проигнорировавших его приказы прекратить преследование и настигших обоих[1806]. На окраине Айгестана перед американской миссией ему пришлось отвести взгляд, чтобы не видеть, как собаки разделываются с трупами. Затем он стал свидетелем того, «как мусульманское население рьяно занималось поисками сокровищ» в армянских домах, находившихся вне зоны боевых действий. Он также отметил беспокойство властей о том, чтобы все жертвы насилия были сожжены и не осталось никаких «других следов их преступлений»[1807].
Когда чуть позже Ногалес отправился на обед с вали Джевдетом, он нашел эту «пантеру в человеческом обличье» в его роскошной вилле, одетого «по последней парижской моде». Джевдет находился под прикрытием некоего капитана Решида с его батальоном лазов «Янычары». Задача Решида заключалась в выполнении всех «секретных приказов» вали. Венесуэльский офицер был шокирован контрастом между насилием, творящимся на расстоянии десятков ярдов отсюда, и изысканностью обстановки резиденции вали, бывшего образованным человеком. Среди гостей был один «джентльмен по имени Ахмед-бей», очаровавший Ногалеса. Он был одет в хорошо сшитый английский твидовый костюм и бегло говорил на нескольких языках «в своей аристократической манере и в достаточно скептических выражениях». И это был «не кто иной, как отъявленный бандит» черкес Ахмед, главарь отряда «черкесских» чете[1808]. Уроженец Сереза в Македонии, этот фидайи Центрального комитета Иттихада в звании майора несколькими годами ранее получил широкую известность в связи с убийством высокопоставленных правительственных чиновников и журналистов, осудивших политическую деятельность младотурок, а также с участием в государственном перевороте 23 января 1913 г., стоившем жизни военному министру[1809]. Какое-то время майор скрывался, после чего был назначен одним из командиров Специальной организации и направлен со своим отрядом «мясников» в Ван для оказания помощи Джевдету[1810].
Ногалесу было хорошо известно, что «единственным политическим преступлением… сотен невинных женщин и детей была их принадлежность к христианству». Это никоим образом не помешало ему принять предложенную Джевдетом миссию: он должен был взять на себя «командование осадой» и координацию действий двух дислоцированных в крепости артиллерийских рот[1811].
Ему были предоставлены значительные силы, в которые входили отряды черкесских и турецких добровольцев, жандармские батальоны, включая конный батальон, регулярные войска, а также 1200–1300 курдских чете, большинство из которых «привлекала возможность грабить город». Таким образом, в его распоряжении находились от десяти до двенадцати тысяч человек, т. е. практически целая дивизия[1812].
Одной из главных проблем, которую пришлось преодолевать армянской стороне, была турецкая артиллерия, без остановки обстреливающая две ее отходные позиции. Сеть глубоких вырытых армянами траншей решала только часть проблемы: каждую ночь бригады каменщиков латали дыры, проделанные турецкими снарядами в линии обороны. Другая значительная проблема, с которой столкнулись защитники Айгестана, заключалась в том, что казармы Хамудага плотно примыкали к восточной стороне армянского квартала, и турецкие силы постепенно наступали на армянские позиции. Но, несмотря на это, нескольким отчаянным армянским солдатам удалось пробраться в подвалы казарм, которые были построены в 1904 г. для осуществления контроля за Айгестаном. Они проползли через сеть туннелей (кана) обычно используемых для подачи воды в город. 22 апреля в 4 часа дня взорвались мины, точно установленные под фундамент казарм. От взрыва начался пожар,
