Агнец - Александра Чацкая

Я кивнула. Альба слушала наш разговор, вслушиваясь в слова.

– Теперь я буду жить здесь, – сказала я. – Думаю, что и тебе придется остаться на Ирии. Ты не сможешь жить в другой стране из-за агния, – ответила я. – Ты узнаешь много нового об этом металле.

– Я уже знаю, что в моём теле рагний. Мне рассказал врач, – сказала Джун. – Мэй, я тоже хочу остаться здесь. Рядом с вами.

– Я рада, – улыбнулась я.

– Мне уже нравиться эта страна. Наверное, это из-за того, что мой отец ириец, – сказала Малышка, улыбнувшись.

– Только здесь женщины не работают в полиции и не служат в армии, – сказала я.

– Я бы… – Джун замолчала и смущенно опустила глаза, – хотела бы профессию, связанную с книгами. Но сначала мне нужно выучить ирийский язык.

– Вначале тебе надо встать с больничной койки, – ответила я.

– Да, – согласилась Джун, – чтобы, наконец, обнять вас.

Я погладила Малышку по руке. Альба наклонилась ко мне, и я передала ей наш разговор. Вальбиона улыбнулась и дотронулась до ладони Джун. В палату постучали. Вошёл Демид Ян. Он улыбнулся нам. Я познакомила его с Джун. Демид интересовался о её здоровье. Малышка рассказала о своем желание остаться в этой стране. Ей хотелось быть рядом с нами. Демид уже всё знал о Джун, в том числе, что её отец был гражданином Ирия. Альба достала часы и взглянула на время. Нужно было возвращаться.

– Приходите ко мне, как будет время, – сказала Джун.

– Обязательно, – ответила я.

Малышка улыбнулась нам. Мы оставили Джун и Демида наедине. Зайцы везли нас домой. Мне нравилось запускать руки в шерсть животного. У зайца, на котором я сидела, был желтоватый окрас и длинные уши. Я всегда хотела попасть сюда, и вот я здесь. Мне не было никогда так легко, как сейчас. Я не хотела покидать этот остров. Теперь он мой дом. Солнечный свет проникал меж широких листьев деревьев, пробегал по земле, падал на моё лицо и скользил по шёрстке животного.

Время обеда уже прошло. Мы подогрели еду и сели на кухне возле окна. Альба задумчиво смотрела в окно. Её обед остывал. Кажется, она думала о чем-то печальном. Но вот, Альба улыбнулась и принялась за еду. В моей комнате меня ждала одежда. На кровати лежала длинная зеленая рубаха с большой белой птицей на груди. Я надела её. Рукава были широкие, а подол доходил практически до пят. Мне нравился простой покрой рубахи. Я повязала на талии белый поясок и вышла из своей комнаты. Возле святилища меня уже ждал Серафим. Он был в зеленых штанах и рубахе. На его груди была такая же белая птица с раскрытыми крыльями. На поясе у него весели ключи. Мы вошли в хранилище. Серафим зажёг фонарь. Мы прошли в комнату с двумя лестницами. Одна вела вниз, другая наверх. Серафим спустился вниз, подошёл к металлической двери, загремел ключами и открыл её. Я следовала за ним. Балий освещал туннель фонарём. Я увидела множество дорог. Они расходились в разные стороны.

– С этой стороны приходят люди на службу, – сказал Серафим, указывая на дорогу, перекрытую решеткой. – Службы проходят несколько раз в месяц, но каждому желающему в любой день мы откроем двери.

Я кивнула. Мы повернули направо. Дорога стала плавно уходить вниз. Мы повернули налево. Серафим ступил на каменную лестницу и стал спускаться по ней. На стенах горели факелы.

– Аккуратнее, – сказал балий. – Не спеши.

Лестница поворачивала направо. Чем ниже мы спускались, тем холоднее становилось. Мои пальцы леденели. Лестница закончилась. Я заметила каменный шкаф. Это поразило меня. Я не ожидала увидеть в подземелье шкаф. Серафим погасил фонарь, который нёс. Туннель освещали факелы. Мне становилось всё холоднее. Я выдохнула и увидела белый пар. Балий открыл шкаф и протянул мне верхнюю одежду. Я ещё никогда не видела шубу с мехом внутри. Серафим надел тулуп. Я застегнула одежду и последовала за балием. Моим глазам предстало тёмно-синее озеро. Пламя факелов отражалось в нём и плясало на поверхности воды. Озеро было идеально круглым. Балий остановился, дав мне насладиться видом. Я шмыгнула носом. На другой стороне озера я увидела ещё одну подземную дорогу. Становилось холоднее. Я подошла к озеру. Мои ноги замерзли. Заглянув в воду, я не смогла различить дно в тёмной глубине озера.

– Этот холод идёт от воды, – сказала я. – Но вода превращается в лёд при такой температуре. Разве такое возможно?! – удивилась я.

– Эта жидкость называется авода. Она имеет одну форму – жидкую, – ответил Серафим. – В озере температура аводы колеблется от -30 до -35 градусов. Употреблять её в первичном виде нельзя. Это приведет к смерти. Аводу можно использовать в лечебных целях, только при добавлении воды и некоторых химических элементов. Например: при смешивании её с водой в определенных пропорциях и добавлением йода, образуется жидкость именуемая Искрой, – рассказывал балий. – Та жидкость, в которой ты находилась, когда пришла в сознание и есть искра.

Я протянула руку к поверхности озера. Холод усилился. Серафим наблюдал за моими действиями. Я двинула пальцами и почувствовала покалываниями.

– Отойди, – сказал балий.

Я спрятала руки в карманы шубы и подошла к Серафиму.

– Когда-нибудь в это озеро погружались аквалангисты? – спросила я.

– Один раз в озеро погружалась группа людей. Они были уверены в своих силах. У них были специальные костюмы и остальные нужные им вещи. Это погружение в аводу стоило им жизни, – ответил Серафим. – Всеми силами врачи и целители, пытались сохранить их жизнь, но всё было тщетно. После этого случая всех людей желающих испытать своё сердце на прочность, балии отправляют домой.

– Сколько человек было в группе? – спросила я.

– Двенадцать, – ответил Серафим. – Четыре из них погружались в аводу. Здесь присутствовала команда медиков. Это было десять лет назад. Причиной смерти стал разрыв сердечной мышцы.

– Почему произошел разрыв сердца? Из-за температуры? – спросила я.

– Из-за давления, – ответил Серафим.

Я взглянула на озеро, поежившись от холода. Балий пошёл вглубь подземелья.

– Опасная жидкость, – сказала я.

– Опасно всё, что люди не умеют правильно использовать, – ответил Серафим.

– Альба называла эту жидкость водой, – сказала я.

– Правильное её название авода, но большинство целителей называют эту жидкость необычной водой, – ответил Серафим. – Старые неучи и молодых этому же учат. В эти головы только кол можно вбить, а не новые знания, – забурчал балий. – Альбе сколько не повторяй, всё своё талдычит.

Я улыбалась, слушая недовольство Серафима. Мы повернули налево. Мне становилось теплее, а вскоре мне стало жарко. Я сняла шубу. Мы подошли к ещё одному